Когда машины сталкиваются с особенно сложными ситуациями, они могут быть запрограммированы на то, чтобы понять, что подобные обстоятельства находятся вне пределов их компетенции, и задать вопрос операторам, работающим в безопасной и комфортной среде, – что делать дальше. Примеры, приведенные выше, – это примеры в значительной мере самоуправляемых устройств. Также возможна и обратная ситуация, и в лабораториях Министерства энергетики США значительная часть предварительной работы по указанным соображениям была выполнена посредством удаленного управления высокорадиоактивными материалами. Здесь я представляю себе человека, который связан радиосвязью с мобильной машиной. Оператор находится, скажем, в Маниле, машина – во впадине Минданао. Оператор соединен с набором электронных реле, которые передают его движения машине и усиливают их и которые могут, наоборот, передать то, что машина обнаруживает, обратно к его сенсорным устройствам. Так что, когда оператор поворачивает голову налево, телевизионные камеры на машине поворачиваются налево и оператор видит на большом полусферическом телевизионном экране вокруг себя сцену, которую показывают прожекторы и камеры машины. Когда оператор в Маниле делает несколько шагов вперед в костюме, обмотанном проводами, машина в абиссали передвигается на несколько футов вперед. Когда оператор протягивает руку, механическая рука машины так же протягивается, а точность взаимодействия человека и машины такова, что позволяет производить точные манипуляции с веществом на дне океана пальцами машины. С помощью таких устройств люди могут войти в среду, которая иначе для них недоступна.
При исследовании Марса автоматические аппараты уже совершали мягкую посадку, и в недалеком будущем они будут бродить по поверхности Красной планеты, как сейчас по Луне. Мы не готовы к пилотируемой миссии на Марс. Некоторые из нас обеспокоены опасностью занесения земных микробов на Марс, а марсианских микробов, если они существуют, на Землю, но также огромной стоимостью таких миссий. Зонды «Викинга», приземлившиеся на Марсе летом 1976 г., оснащены очень интересными датчиками и научными инструментами, которые расширяют возможности человека в инопланетной среде.
Очевидное устройство для исследования Марса после «Викинга», которое использует технологию «Викинга», – марсоход «Викинг», который является эквивалентом целого космического аппарата «Викинг», но изготовлен по значительно усовершенствованной технологии и поставлен на колеса или гусеницы трактора, что позволяет ему медленно катиться по поверхности Марса. Но сейчас мы подходим к новой проблеме, с которой не сталкиваются при управлении машиной на поверхности Земли. Хотя Марс является второй ближайшей планетой, он находится так далеко, что время, которое требуется свету, чтобы достичь Земли, становится не пренебрежимо малым. При типичном относительном положении Марса и Земли планета находится на расстоянии 20 световых минут. Таким образом, если бы космический аппарат подъехал к крутому спуску, он мог послать сообщение с вопросом обратно на Землю. Сорок минут спустя пришел бы ответ в таком духе: «Ради бога, оставайся на месте». Но к тому времени, конечно, неискушенная машина опрокинулась бы в овраг. Следовательно, любой марсоход нужно снабдить датчиками, чувствительными к наклону и неровности почвы. К счастью, они легко доступны и даже есть в некоторых детских игрушках. Подъехав к крутому склону или большому валуну, космический аппарат или остановится до получения инструкций с Земли в ответ на его запрос (и изображение поверхности), или отъедет и поедет в другом, более безопасном направлении.
Гораздо более сложные системы принятия решений в непредвиденных ситуациях можно встроить в компьютеры на борту космических кораблей 1980-х гг. Для более удаленных объектов, которые будут исследованы в будущем, мы можем представить операторов на орбите вокруг целевой планеты или на одном из ее спутников. При исследовании Юпитера, например, я могу представить операторов на небольшом спутнике за пределами испускающих сильное излучение радиационных поясов Юпитера, которые обрабатывают с задержкой всего несколько секунд ответы космического корабля, плывущего в плотных облаках планеты.
Люди на Земле также могут взаимодействовать по такой схеме, если они хотят поучаствовать в этом деле. Если каждое решение при исследовании Марса должно пройти через оператора на Земле, марсоход может перемещаться только на пару метров в час. Но срок службы таких марсоходов столь долгий, что пара метров в час – это весьма значительная скорость продвижения. Однако, если мы представим экспедиции в более дальние точки Солнечной системы – и в конечном счете к звездам, – ясно, что самоуправляемый искусственный интеллект возьмет на себя более тяжелый груз ответственности.
При разработке таких машин мы видим своего рода конвергентную эволюцию. «Викинг» странным образом похож на какое-то очень большое, небрежно сконструированное насекомое. Он еще не может ходить и определенно не способен к самовоспроизводству. Но у него есть экзоскелет, целый ряд органов чувств, как у насекомого, и он примерно так же разумен, как стрекоза. Но у «Викинга» есть преимущество, которого нет у насекомых: он может время от времени, задавая вопросы своим операторам на Земле, перенимать разум человека – операторы могут перепрограммировать компьютер «Викинга» на основе решений, которые они принимают.
По мере того как сфера искусственного интеллекта будет развиваться и все больше далеких объектов в Солнечной системе будут доступны для исследования, мы увидим разработку все более сложных бортовых компьютеров, медленно взбирающихся по филогенетическому дереву от разума насекомого до разума крокодила, затем до разума белки и – в не очень отдаленном будущем, я думаю – до разума собаки. В любом полете к внешней Солнечной системе должен быть компьютер, способный определить, работает ли он должным образом. Нет возможности послать за ремонтным мастером. Машина должна быть способна чувствовать, когда она заболела, и квалифицированно лечить собственные болезни. Нужен компьютер, способный или починить, или заменить вышедший из строя компьютер, датчик или структурные компоненты. Такой компьютер, который был назван СТРК (самотестирующийся и -ремонтирующийся компьютер), находится в разработке. Он использует резервные компоненты, как в биологии: у нас два легких и две почки отчасти потому, что каждая является подстраховкой в случае потери другой. Но у компьютера может быть гораздо больше резервов, чем у человека, у которого, например, только одна голова и одно сердце.
Поскольку вес имеет критическое значение при исследовании глубокого космоса, нужно будет интенсивно продолжать миниатюризацию искусственного интеллекта. Очевидно, что уже есть впечатляющие результаты миниатюризации: электронные лампы заменили на транзисторы, схемы с проводным монтажом – на печатные схемы и компьютерные системы в целом – на кремниевую микросхему. Сегодня схему, которая была размером с радиоприемник 1930-х гг., можно напечатать на кончике иголки. Если разумные машины будут использоваться в добыче полезных ископаемых на Земле и в космических исследованиях, в скором времени в производство поступят и домашние роботы. В отличие от классических антропоидных роботов из научной фантастики, такие машины не должны выглядеть более человечно, чем пылесос. Они будут специализироваться по своим функциям. Но существует множество общих задач – от смешивания коктейлей до мытья полов, – которые требуют очень ограниченного ряда интеллектуальных способностей, хотя и недюжинной выносливости и терпения. Многозадачные ходячие домашние роботы, которые выполняют работу по дому так же, как английский дворецкий XIX столетия, вероятно, появятся только через много десятилетий. Но более специализированные машины, приспособленные под определенную хозяйственную функцию, вероятно, уже не за горами.
