Очень скоро мы очутились у двери казематов; пришлось тратить время и подбирать нужный ключ. Хорошо хоть пустые камеры стояли открытыми. Микаэль шел по коридору, заглядывал в темные проемы и высоко поднимал над головой факел, а после отправлялся проверять следующий каменный мешок.
Продвигались мы быстро, и все бы ничего, но в подземелье Сильвио де ла Веги не оказалось. Там вообще никого не оказалось, кроме полудюжины покойников, сложенных в одной из камер. Как видно, это были братья, погибшие при штурме резиденции маркиза Альминца.
Ангелы небесные! Ну что за невезение?!
– Отличный план! – с иронией проворчал маэстро Салазар.
Ничего не оставалось, кроме как выругаться и отправиться в обратный путь. На развилке Микаэль повернул к лестнице, я уныло побрел следом, и тут же за спиной мигнула оранжевая вспышка. Коридор заполонило призрачное сияние, оно сгустилось и понеслось к нам ослепительной волной.
Вал пылающего эфира катил с неумолимостью горной лавины; единственное, что я успел сделать, – это выхватить из-за пояса магический жезл и резким замахом рассечь им незримую стихию. Та лопнула, словно надрезанное алмазом стекло, и пламенные чары налетели на непреодолимую преграду, заклубились на месте, не в силах перекинуться через скол. На миг полыхающий эфир перегородил коридор огненной стеной, а затем пламя вновь потекло вперед, постепенно ускоряясь и усиливая натиск.
Размашистыми круговыми движениями волшебной палочки я выставил перед собой силовой щит и попятился к лестнице, со всей отчетливостью понимая, что выбраться из подвала не успею даже при самой великой удаче. Сотканный из эфира полог стремительно прогорал, пылающая энергия прожигала в нем дыры и врывалась в них лепестками бесцветного пламени. Атаковавший нас герхардианец мало того что оказался чрезвычайно силен, так еще и применил не стандартные боевые чары, а сплав эфира и чего-то воистину невероятного. Полагаю, собственной веры.
Микаэль подступил сзади, обхватил меня и вытянул из перевязи пистоль, затем направил его в сторону укрытого огненной пеленой врага и потянул спуск. Жахнуло! Коридор затянуло пороховым дымом, шквал магического огня не сумел сдержать пулю, и та промчалась сквозь пламя, пусть и превратилась при этом в комок расплавленного свинца. Разом погас эфир, и померкло заполонявшее коридор сияние, стала видна фигура атаковавшего нас заклинателя. Размягченная пуля не пробила кирасу, разлетевшись при ударе брызгами свинца, но сила удара сбила герхардианцу дыхание, и контроль над заклинанием он не удержал.
В два шага я оказался рядом и со всего маху ударил фальшионом. Сверху вниз! Наискось! Метил в голову, да только острие зацепило потолок, и удар пришелся в шею. Брызнула кровь, брат-заклинатель повалился на пол. Как назло, клинок крепко-накрепко засел в теле, а на меня уже набегал второй герхардианец. Пришлось отпустить рукоять и вновь прибегнуть к волшбе.
Тройная петля, дуга, узел, прокол! Смертоносное заклинание сорвалось с жезла, врезалось в монаха и вмиг развеялось вспышкой серебристого огня, бесцветного и безвредного. Микаэль рывком за ворот отдернул меня назад и ловко парировал лишь на миг запоздавший выпад. Коридор мало годился для ведения поединка по всем правилам фехтовального искусства, да Салазар и не собирался оставлять противнику ни малейшего шанса проявить себя. Маэстро связал вражеский клинок собственным, подступил и резким тычком загнал кинжал под ребра замешкавшегося герхардианца. Тот оступился, пропустил еще два удара в бок и повалился на пол.
– Оставь! – сказал я, когда Микаэль добил противника и потянулся к святому символу, сиявшему на его груди.
Развеявшая мои чары реликвия вполне могла числиться в церковных архивах; присвоить столь приметную вещицу было бы верхом неосмотрительности.
Маэстро Салазар лишь хмыкнул и упрямиться не стал. Не тронув святой символ, он поднял шпагу мертвеца и кинул ее мне.
– Держи! На твой фальшион без слез не взглянешь!
Я перехватил оружие, на пробу махнул им и предложил помощнику:
– Давай-ка посмотрим, откуда они здесь взялись!
Как оказалось, в конце коридора располагалась винтовая лестница. Мы переглянулись и начали подниматься по ней, настороженно прислушиваясь к лязгу оружия и крикам. На первом этаже схватка уже стихла, а вот на втором вовсю шел бой. Братья-герхардианцы дорого продавали свои жизни.
Дверь третьего этажа стояла приоткрытой. Микаэль первым выглянул в нее и указал на выломанное окно и рассыпанные рядом с ним осколки. Судя по всему, сюда успели проникнуть забравшиеся на крышу стрелки. И это могло стать серьезной проблемой…
Мы двинулись по коридору, не забывая проверять все попадавшиеся по пути комнаты, но в тех не обнаружилось ни единой живой души. В них даже искать похищенные у маркиза Альминца бумаги не имело никакого смысла; обычные спальни. Да и не оставалось времени на полноценный обыск – того и гляди мятежники наверх прорвутся. Еще и гарью несет…
Микаэль потянул воздух носом и забеспокоился:
– Неужто пожар?
Но нет, просто в месте пересечения коридоров одна из стеновых панелей тлела и дымилась, при этом в ее центре нетронутым пятном выделялся силуэт человеческой фигуры.
– Чудны дела твои, Господи, – пробормотал Микаэль, а я заглянул за угол и без особого удивления обнаружил там обгоревшее тело, которое и приняло на себя выброс огненной стихии.
Немного дальше лежали еще два мертвых бунтовщика. Один подрагивал и потрескивал, как если бы в него угодила молния, другого без затей застрелили из арбалета. И все бы ничего, да только покойник не валялся на полу, а висел над лужей крови, будто угодившая в невидимую паутину муха.
Я остановил Микаэля, воспользовался истинным зрением и принялся изучать перегородившие коридор силовые нити.
– Быстрее! – поторопил меня маэстро Салазар. – Теряем время!
Резкое движение жезла разрушило заклинание, и мертвец упал на пол, со всего маху приложившись о доски головой. Ему, впрочем, это повредить уже не могло.
Со стороны лестницы доносились звуки боя, мы проскочили мимо нее и выбежали к распахнутым дверям, у которых валялся окровавленный послушник. Голову ему раздробили чем-то тяжелым, и все же я узнал Лукаса – того самого паренька, который встретил меня на въезде в город, а позже препроводил в камеру Марты. Едва ли он был замешан в убийстве маркиза Альминца, но мою совесть отягощало изрядное количество несравненно более постыдных прегрешений, чтобы ощущать вину еще и за эту никому не нужную смерть.
Из комнаты донесся шорох, и Микаэль приложил палец к губам. Он заглянул в дверь, жестом велел следовать за ним и бесшумно скользнул внутрь. У меня повторить его трюк не вышло – под сапогом некстати чавкнула натекшая на пол кровь. Рывшийся в ящиках стола мародер отвлекся от своего увлекательного занятия и зло ощерился:
– Убирайтесь!
Микаэль приобнял грубияна, немного постоял так, а затем уложил на ковер и вытянул всаженный меж ребер кинжал.
