Стереотипы — вещь универсальная. Они помогают людям с неразвитой фантазией мгновенно выстраивать видеоряд к любому рассказу. Бандит — лысый, здоровый, с «чисто конкретной» цепью на шее. Врач — белый халат, очки, тихий голос. Дворник — выходец из Средней Азии. Полицейский — неряшливый, хамоватый, продажный. Жена состоятельного человека — жадная, глупая, глянцевая дура. Все просто, все ясно, все по полочкам. Но иногда, а если вдуматься, то довольно часто стереотипы не срабатывают, давая сбой и ставя человека в неловкое положение.
Нет, в неловкое положение Игорь Михайлович не попал, но удивлен был. А еще ему пришлось на ходу отказываться от заранее составленного плана допроса, а это всегда плохо, лучше уж совсем не готовиться, понадеявшись на экспромт, чем выбираться из самим себе установленных рамок. А потому разговор с Инной Масловой с самого начала пошел наперекосяк.
— Инна Анатольевна, возможно, мой вопрос покажется вам странным, но все же — вы любили своего покойного мужа? — приступил к беседе Игорь Михайлович, весьма комфортно расположившийся в мягком просторном кресле в элегантной гостиной Масловых.
«Безутешная вдова» Инна Анатольевна, подтянутая, ухоженная, без каких-либо следов безутешных рыданий на лице, сидела напротив, спокойно взирая на гостя.
— Разумеется. Мы прожили с мужем больше четверти века, вряд ли это было бы возможно без взаимных чувств и уважения, — спокойно ответила она, и была права. Без взаимного уважения и чувств это было бы затруднительно, вопрос в том, что за чувства связывали супругов.
— Уважение — это хорошо, это здорово, но все же, — с ноткой недоверия уточнил Игорь Михайлович, — у вас такая разница в возрасте… Юрий Кириллович был пожилым, очень занятым человеком, плюс проблемы со здоровьем… А вы молоды, красивы, не обременены домашними хлопотами, неужели вам не бывало… одиноко или скучно?
— Намекаете на любовника? — холодно усмехнувшись, проговорила Инна Анатольевна. — Вы были на осмотре места преступления? Я имею в виду, вы видели тело моего мужа?
— Да, — не совсем понимая, куда клонит вдова, произнес Игорь Михайлович.
— Мой муж был, конечно, не молод, но держал себя в хорошей форме. Это первое. Второе — я тоже уже не девочка, и гормоны во мне давно уже перегорели. Когда мы только поженились, я была очень молода, неопытна и восхищалась Юрием. Он был взрослым, сильным, влиятельным, а еще очень умным, заботливым, он окружил меня таким вниманием и любовью, что для меня перестали существовать все прочие мужчины. А сверстники казались жалкими, безмозглыми щенками. У нас родился сын, я окончила университет, потом аспирантуру, кстати, все это во многом благодаря Юрию. После рождения Ильи я была готова бросить учебу, но муж сказал, что мне надо расти, самосовершенствоваться, чтобы стать зрелой личностью, самодостаточным человеком, интересным себе и окружающим. И он был прав. Но вот именно став зрелой, самодостаточной личностью, я впервые испытала искушение. Я все еще была молода, но уже не зеленая девчонка, а зрелая женщина. Мои сверстники тоже выросли, поумнели, чего-то добились в жизни. Они были молоды, энергичны, от них веяло свежестью и первым серьезным успехом. Однажды в гостях у знакомой я встретила бывшего однокурсника. Когда-то я ему нравилась, он пытался ухаживать за мной, но безуспешно. И вот спустя столько лет мы снова встретились. Признаться, я потеряла голову. Я была замужем, он был женат, у обоих дети. Роман развивался стремительно, я ничего не замечала вокруг, жила от свидания до свидания, даже Илью не замечала. А Юра, оказывается, все знал, но молчал, ожидая развязки. Не прошло и полгода, как мы оба готовы были развестись, бросить все. И вот тут-то у Юры случился первый инфаркт. Случился ночью. Мы лежали рядом, у него прихватило сердце. Неотложка, реанимация, несколько дней на грани жизни и смерти. Я словно прозрела. Когда мне разрешили пройти к нему в реанимацию, он поднял на меня глаза и посмотрел как на палача. Нет, не так. Как… как будто в тот миг решалась его судьба, жить ему или умереть. В тот же вечер я позвонила Денису, и мы расстались. Навсегда. Больше я его не видела. Это было так мучительно больно, словно по живому ампутировали руку или ногу.
Юра быстро шел на поправку, а я… Я стала другой. Во мне будто что-то умерло. Мы продолжали жить дальше, хорошо, дружно. Ездили отдыхать, отмечали праздники, ссорились, мирились, растили сына. Но из нашей жизни ушло безвозвратно что-то главное. Любовь, наверное? В последние годы я часто думаю о том, что, спасая жизнь мужа, я принесла слишком большую жертву.
— А что случилось с вашим… возлюбленным? — не сразу смог подобрать слово Игорь Михайлович.
— Он спился. Все потерял. Последние годы я ничего о нем не слышала, — сухо, коротко сообщила Инна Анатольевна.
— Ясно. Ну а в последние годы у вас случались увлечения?
— Увлечения? Нет. Скорее уж развлечения. Легкие, краткосрочные, ни к чему не обязывающие. Юрий о них знал. Но всегда отмалчивался, и знаете, от этого становилось как-то особенно гадко. От этого веяло трусостью и слабостью. Как-то незаметно, постепенно он перестал быть тем человеком, которого я полюбила. Жалость — вот то чувство, которое я в последнее время испытывала к собственному мужу. И если бы он не погиб, то, возможно, в ближайшее время оно переросло бы в презрение, это был бы окончательный крах. Жить с человеком, которого презираешь, невозможно.
— В последнее время у вас случались «развлечения»? — не дал увести себя в сторону Игорь Михайлович. Разговор ему был неприятен. Попытка Инны Масловой придать обыкновенному разврату образ высокой драмы была ему противна.
— Нет. Наскучило. К тому же я была занята ремонтом квартиры. Увлекательное занятие. Вот думаю, не заняться ли дизайном всерьез?
— Отчего же не попробовать, — со светской любезностью согласился Игорь Михайлович. — Инна Анатольевна, кто, по вашему мнению, убил вашего мужа? Не поверю, что такая умная женщина, как вы, не размышляла над этим вопросом. — Да, Маслова была умна. Очень умна. И в этой связи стоило выяснить: что было выгоднее для вдовы, смерть супруга или жизнь?
— Задумывалась. У меня нет конкретных версий, но могу с уверенностью сказать, что мотивы убийства определенно носили деловой характер. Никому из членов семьи смерть Юрия не была выгодна.
— Под членами семьи вы подразумеваете себя и Илью Юрьевича?
— Нет. Также детей Юрия от первых двух браков. А еще внуков и бывших жен.
— Их много?
— Хватает. Представить список?
— Был бы благодарен.
— Оставьте адрес вашей электронной почты, я пришлю вам полный список с адресами и номерами телефонов, — щедро пообещала Инна Анатольевна.
— А что же у государственного служащего могли быть за дела, приведшие его к такому финалу? — задал Игорь Михайлович вдове вполне логичный вопрос.
— Господин Русаков, вы не производите впечатление наивного человека. Взгляните вокруг, неужели вы думаете, что все это приобретено на зарплату государственного чиновника?
