Сидя на краю мыса, взявшись за руки, они долго молчали, глядя в даль. И в какой-то момент возвышенное состояние души настолько переполнило Клавдию, она такое испытывала, такое, что, не вынеся этого мощного чувства, с навернувшимися на глаза слезами посмотрела на мужчину и сказала очень просто:
– Марк, я тебя люблю. И очень хочу, чтобы мы были вместе.
Разволновавшись от ярких картин прошлого, разозлившись, что позволила им полностью завладеть ее сознанием, а надо спать, спать, а не предаваться стенаниям и духовным истязаниям, Клавдия сначала села в постели, а потом и вовсе встала и поплелась в кухню.
А куда еще? Куда отправляется человек посреди ночи глухой, когда его донимают непростые мысли и тягостные воспоминания? На кухню, разумеется.
Хоть чаю попить, что ли.
Да, протяжно вздохнул Марк, вспомнив тот их разговор, и выдохнул – она призналась ему в любви.
Он и сам понимал, что надо прояснить их отношения и застолбить раз и навсегда в определенных рамках, и видел, понимал, что девушка к нему неравнодушна, да и сам испытывал к ней далеко не братские чувства, вернее сказать, не только братские.
Но тогда, в последний день лета, именно Клавдия призналась ему в любви.
А он страшно перепугался. До какой-то холодной внутренней дрожи испугался этого ее признания.
Марк практически сразу, в тот же день, когда она отвезла его на свой мыс и сняла тот самый приступ, понял, что при всей его любви и привязанности к родным, непостижимым каким-то образом получилось так, что эта девочка стала самым близким для него человеком, что она необходима, нужна ему, как воздух, как вода, как все то, что питает жизнь и делает ее жизнью, нужна навсегда и насовсем. Необходима.
И дело состояло вовсе не в том, что он боялся новых приступов и хотел держать Клавдию рядом, как спасение от них, хотя, наверняка, и это было в какой-то степени, но гораздо больше он нуждался в ней потому, что она наполнила его жизнь ощущением целостности, красоты и гармонии. Это было сродни тому, как будто его подключили к какому-то невидимому измерению, которое давало ему отдохновение, какую-то внутреннюю свободу и духовное устремление.
Общение с Клавдией словно перезагружало его и очищало, насыщая новой силой и энергией.
Значит что? Значит, надо подумать, как сделать так, чтобы Клавдия всегда была в его жизни и никогда из нее не исчезла.
Как истинный ученый, Марк Светлов подошел к решению поставленной задачи комплексно и системно, рассматривая все возможные варианты, определяя зависимости переменных параметров и все константы этого уравнения.
Марк вырос в семье, где царили любовь, понимание и настоящая дружба, и принимал такой уклад жизни как нечто естественное и само собой разумеющееся.
Как-то, когда Марку было лет восемь, мама с отцом заспорили, как иногда случалось, обсуждая что-то. Он не помнил предмет их спора, да это и не важно, но хорошо запомнил, что сразу же после довольно горячего диспута, помолчав немного, они принялись обниматься, смеяться и мириться, и это тоже было делом привычным, но в тот раз Марк задумался над происходящим и спросил у бабушки:
– А чего они, когда ругаются, потом обнимаются?
Мудрая Анастасия Николаевна, поулыбавшись, пояснила ему:
– Как бы люди ни любили друг друга, но они разные и у каждого есть свое мнение и свое видение жизни и каких-то вопросов. И это личное мнение может не совпадать с мнением другого человека, тогда люди вступают в диспут, и каждый пытается доказать, что его мнение более верное. И порой случаются между людьми жаркие споры.
– Они ругаются? – продолжал расспрашивать Марк.
– Бывает, что люди и ругаются, и даже дерутся, – подтвердила бабушка, – но не в нашей семье. Ты когда-нибудь слышал, чтобы мы ругались? Громко спорили во время диспутов, бывало, но никогда не ругались.
Марк подумал и кивнул:
– А почему вы не ругаетесь, а только спорите?
– Потому что, Марк, мы все любим и уважаем друг друга, а это образовалось не на пустом месте. Семья, Маркушенька, это в первую очередь любовь, но это и ежедневная работа, уступки друг другу, компромиссы и мудрость. Умение не настаивать на своей правоте во что бы то ни стало, а предоставить другому быть правым, понимая, что тебе важнее мир, согласие и любовь в семье. И еще очень много всяких мудрых и важных решений и поступков.
Марк надолго задумался, и вот тогда он понял, что у него так никогда не получится, потому что если он прав, то он прав, и на этом все! И он эту свою правоту ни за что и никому не уступит, даже если это будет дед или бабушка, или родители.
Ни за что.
Став постарше и пережив первый сексуальный опыт от достаточно опытной партнерши, он узнал, что с женщинами надлежит, помимо секса, еще и как-то обращаться. Она ему так и сказала:
– Да, Марк, ты, конечно, ошеломляешь напором и энергией и довел меня до фантастического финала, но ты совершенно не умеешь обращаться с женщинами.
Управляться с женщинами в постели она его обучила довольно быстро и изобретательно. А вот во всех остальных аспектах он не преуспел в обучении ни на грамм.
И так укоренилось у Марка в уме, что если он попробует все же обращаться с женщинами как-то всерьез, то непременно все испортит – управляться с ними он не умел, компромиссы и бытовую ложь не признавал, себя считал всегда правым и работать над чувствами не намеревался.
Все его отношения с женщинами заканчивались одинаково – они превозносили секс с ним, ходили первые несколько месяцев в восторженном состоянии, потом начинали требовать к себе какого-то особого внимания, он не понимал, что именно они хотят, просил объяснять словами, доступно: «хочу вот этого или мне надо вот то». Но все, что они озвучивали, казалось ему такой глупостью и полным бредом, что он не принимал их декларации всерьез, и очень скоро дамы исчезали из его жизни, громко хлопнув дверью и объяснив, что жить с ним невозможно, потому что он идиот и вообще сволочь. Ему все и всегда говорили, что он невозможный и «как с вами родные живут?».
Родные как-то живут. Наверное, непросто и трудно.
Проанализировав все исходные данные о себе, своих взаимоотношениях с женщинами и отношение к совместной с ними жизни, Марк сделал однозначный вывод, что вступать в близкие сексуальные отношения с Клавдией – это гарантированно потерять общение с ней через какое-то непродолжительное время.
Он невозможный, немудрый, работать над семейными отношениями и налаживать их каким-то правильным укладом и порядком не умеет, про особое внимание и обращение с женщиной ничего не понимает, к тому же статистика утверждает, что восемь браков из десяти распадаются в течение первых же нескольких лет.
Нет, потерять ее он не может себе позволить. Никак. Ни при каких обстоятельствах. Это просто невозможно.
Поэтому премудрый Марк Светлов решил твердо раз и навсегда – Клавдия будет ему родным и близким человеком, как младшая сестра, как самый близкий, самый душевный и доверительный друг. И все. И ничего, и никогда, кроме этого.
