И вот самолет уже приготовили к рейсу. Слышался стук – это грузили багаж, опломбированные контейнеры с едой уже были на борту.
– Варя, ты чего такая грустная? Осло же. Ты ведь не была в Осло! – легонько подтолкнула Инна приятельницу.
Варя не ответила. Она летала недавно и ужасно боялась турбулентности. Как Инна ни объясняла природу и возможные последствия для самолета этого явления, Варя при первой же «воздушной яме» бледнела.
– И перестань бояться, – уже шепотом проговорила Инна, – во-первых, нервы береги свои. А во-вторых, если заметят, разговоры пойдут. Ты сюда пришла по собственному желанию. А придется землю топтать потом.
– Я не боюсь, – сказала Варя и прошла в хвост. Все действия, которые бортпроводник делает перед вылетом, Инна делала уже автоматически. Она еще раз прошла по салонам. А когда раздался сигнал проверить надувные трапы, она уже сидела на своем месте.
Взлетели они без задержки. Бортпроводники дождались, когда погаснут табло, и стали разогревать завтрак.
– Варя, хочешь, когда прилетим, в город погулять вместе пойдем? – спросила Инна Варю, когда они разносили напитки.
– Хорошо, – ответила напряженная Варя, ожидая турбулентности.
«Бедная девочка. Она летать не будет, – подумала Соломатина. – Надо будет расспросить, как ее сюда занесло».
Осло встретил их свежим ветром. Экипаж разместился в отеле. Им предстояло прожить здесь пару дней.
– Девочки, кто погулять? – Оксана уже приняла душ и переоделась.
– Мы – погулять, только чуть позже, – ответила Инна, заметив, что Варя промолчала.
– Как знаете, время терять не хочу. – Оксана ушла.
Варя молча раскладывала свои вещи.
– Слушай, что с тобой? Только не рассказывай про турбулентность. Здесь ее нет и не будет. – Соломатина подошла к девушке.
– Ничего.
– Я же вижу. И думаю, другие видят. Только ничего не говорят. Но шептаться могут. Конечно, ты можешь молчать, но если нужна помощь…
– Не нужна, спасибо. – Варя как-то уж совсем забилась в шкаф.
– Эй, ты что? – Инна вдруг поняла, что девушка плачет.
– Ничего, ничего… – Варя поднесла руки к лицу.
Соломатина подошла к ней, решительно усадила в кресло.
– Так, рассказывай. Иначе наябедничаю, и тебя не допустят к рейсу. Ты не имеешь права быть в таком состоянии.
Варя всхлипнула, потом нащупала рукой бумажные салфетки, вытерла глаза и сказала:
– Я люблю его. А он совершенно не обращает на меня внимания.
– Кого любишь? – Соломатина опешила.
– Игоря… Игоря Владимировича…
– КВС нашего? – совсем изумилась Инна.
– Да.
– А вы были знакомы до того, как ты пришла к нам?
– Да, мы… встречались…
– Вот это да. А никто и не догадывался, между прочим, – хмыкнула Соломатина.
– Никто? – сквозь слезы спросила Варя.
– Никто. Поверь мне. Я – человек наблюдательный.
– И хорошо. Потому что у нас нет никакого будущего.
– Он женат. И у него дети, – заметила Инна.
– А то я не знаю. Он говорил, что разведется. – Варя опять всхлипнула.
– А ты веришь влюбленным мужчинам?
– А кому же еще верить? Рекламе йогурта, что ли?! – фыркнула Варя. Вслед за ней фыркнула Инна. Потом они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
– Я – дура. Но я так его люблю. Так, что…
– Что ради него пришла сюда. Хотя страшно боишься летать.
– Да, боюсь. Но здесь я рядом с ним.
– Варя, – жестко сказала Соломатина, – рядом с ним его жена и дети. А ты иногда, в рейсе. Понимаешь разницу?
– Понимаю. И все равно буду летать с ним. Я буду беречь его. Заботиться о нем. У меня же другого шанса нет. Он не разведется.
– Не разведется, – эхом повторила Соломатина.
– Вот. А так он будет у меня на глазах.
– А если рейсы поменяют, экипажи… Он перейдет. Ты же знаешь, как тасуют нас.
– Я буду стараться. И потом, в одном порту работаем. Все равно увидимся.
– Ты даже не представляешь, как это маловероятно при нашей профессии.
– Я взятку дам, я что-нибудь придумаю. Но я буду рядом.
– Хочешь, я тебя огорчу? – спросила Инна.
– Не хочу, но ты все равно это сделаешь.
– Да. Ты его разлюбишь быстрее, чем добьешься всего этого.
– Может быть, – вдруг совершенно спокойно сказала Варя, – может быть, и разлюблю. Но для начала я сделаю все, чтобы быть рядом. Пока не разлюбила.
«Это удивительное упорство влюбленной женщины. Ведь так и будет. Она же просто непробиваемая! Я такая же когда-то была. Давно. Когда ухаживала за Федотовым. И лет мне было чуть меньше, чем этой Варе».
– Знаешь, у меня тоже есть такой человек. Вернее, у меня его нет.
– Как это? – не поняла Варя.
– Он был. Давно. Он есть сейчас. В другом городе. Мы виделись с ним. Он потом даже звонил.
– И что?
– А я не перезвонила. Понимаешь, у него женщина. Нет, не жена. Но там отношения. Я подумала, что нехорошо…
– Врете вы все, Инна. – Голос Вари прозвучал резко. – Врете. Вам было наплевать на эту женщину. Вы просто побоялись, что надо будет бороться. Понимаете, бороться. Вам хотелось, чтобы он сам все сделал. А мужчины иногда не знают, как поступить. Вот скажите, он вам нравится, этот мужчина?
Инна задумалась. Как она относилась к Федотову. Он нравился? Да. Она хотела бы с ним встречаться? Да. Она ждет, что он опять позвонит? Да. Почему же она не делает первый шаг? Потому что боится отказа. Это же так просто. Она боится быть дурой. Той, которая наивно думает, что прошлое может стать их настоящим. Она боится, что покажется смешной и самонадеянной. А вот эта девочка Варя не побоялась. Ничего не побоялась. Даже турбулентности, если уж на то пошло.
– Варя, мне надо позвонить!
– Хорошо, я выйду.
– Спасибо. – Соломатина схватилась за мобильник, отыскала нужный номер. Время, пока шел гудок, показалось ей вечностью. Наконец, мужской голос ответил:
– Да, Инна, я тебя слушаю.
Соломатина онемела на секунду, а потом сказала:
– Федотов, я звоню из Осло. Через два дня буду в Москве. Ты можешь меня встретить в Шереметьево?
– Конечно, я обязательно тебя встречу.
– Спасибо, родной.
Через два дня Инна Соломатина в щегольской лётной форме вышла из служебного входа аэропорта Шереметьево. Она шла, постукивая каблучками. Чуть позади шла Варя. От толпы встречающих отделился высокий крупный мужчина. Он шел быстро, помогая себе тростью.
