Мой внутренний навигатор подсказывал, что мы должны проходить почту. И он меня не обманул. Впереди показалась красно-белая вывеска. Мы уже почти прошли мимо отделения, как вдруг я увидел со стороны служебного входа припаркованный грузовик небольшого размера с такой же эмблемой на боку, как и вывеска на здании. Мужчина выгружал из неё коробки, а Сара их принимала. Увидев её, я обрадовался, как если бы случайно встретил здесь Сашку, моего второго подопечного
[18]. С ним у меня были особые отношения – как ни с кем другим. Мы были настоящими друзьями и любили друг друга.
Я помчался к ней, приветливо виляя хвостом.
– Трисон, ты куда? – услышал я вслед голос Максима.
Заметив меня, женщина улыбнулась и поставила коробку на землю.
– Здравствуй, дорогой! – Она погладила меня по голове, когда я ткнулся носом в её колени.
Мужчины подошли следом.
– Сара, так вы знакомы? – нахмурился Лёва.
– Лёва, это твой пёс? – вопросом на вопрос ответила женщина.
– Нет, это собака моего друга, они вместе приехали из России на стажировку. – Он кивнул головой на Елисеева и добавил: – Познакомься, это Максим.
– Откуда вы знаете Трисона? – удивился напарник.
– Так он вчера у меня в гостях был, а привёл его к нам Фрэнки, наш почтальон, – ответила она и посмотрела на меня. – Так значит, тебя Трисоном зовут?
– Ав, – подтвердил я.
Ещё одна умная женщина, с первого раза запомнила моё имя. А ведь могла тоже что-нибудь типа Тристана отчебучить!
– Какой замечательный у вас пёс, – улыбнулась женщина, переводя взгляд на Макса. – Мы с ним быстро подружились.
– Да, он такой, с кем угодно найдёт общий язык, – с улыбкой подтвердил напарник.
– Ну, слава богу, теперь я спокойна, а то всю ночь переживала за него. Смотрю, вроде ошейник есть, понимаю, что не беспризорный, а где живёт, не знаю. Они с Фрэнки убежали от нас, а я думаю, вдруг не найдёт дорогу и заблудится.
– Что вы, у него нюх, как… – Елисеев осёкся и, кашлянув в кулак, добавил: – Он хорошо ориентируется на местности.
Вы заметили, насколько все эти собачьи фразеологизмы врезались в сознание людей? Они произносят их непроизвольно, совершенно не задумываясь о значении. Я думаю, речь человека заметно оскудеет, если он не будет их употреблять.
– Вот и познакомились, – сказала женщина. – Приглашаю вас всех к нам в гости. Приходите, пообщаемся, чаю выпьем.
Мы поблагодарили приветливую женщину за приглашение и, попрощавшись, продолжили путь.
– Так вот, значит, как ты вчера проводил свой досуг! – усмехнулся Лёва. – Бессовестный пёс, по гостям он шатался, пока мы себе места не находили.
Чувствую, эти приключения будут мне икаться до самого отъезда. Не умеют люди простить и забыть навсегда, будут грызть до конца жизни.
Я сразу догадался, что Лёва в городе – известная личность. Не было ни одного прохожего, кто бы с ним не поздоровался. Мы подошли к широкой проезжей части, по которой бесконечно носились автомобили.
Нужная нам остановка общественного транспорта была на другой стороне дороги. На светофоре никого не было. Пока горел красный свет, люди прятались под козырьками зданий, в кафешках и мелких магазинчиках. Я их понимал: стоять под солнцем на такой жаре просто невыносимо. Мы тоже укрылись в тени ближайшего кафе, хозяин которого оказался знакомым Лёвы. Мужчины перебросились несколькими фразами на иврите. Чаще всего в их устах звучало одно и то же выражение: «а-коль беседер». Потом Лёва объяснил, что оно означает «всё нормально». Коллега сказал: «У израильтян принято говорить эту фразу, даже когда тебя везут в гробу на кладбище». Честно сказать, я так и не понял, что нормального в том, что тебя собираются хоронить. Когда загорелся зелёный свет, люди выскочили из укрытий и быстро перебежали на другую сторону.
Я вспомнил Анну Михайловну: она всегда говорила, что мечтает жить в тёплом климате, мол, устала от наших холодов. Не знаю, что она подразумевала под тёплым климатом, только я бы не хотел постоянно жить в таком пекле. Здесь даже дорогу нормально не перейдёшь. Пока дождёшься зелёный свет, можно в шашлык-машлык превратиться.
Автобус пришёл почти полный, в утренний час пик все спешили по своим делам. У Лёвы бесплатный проезд, а на меня пришлось покупать билет по такой же стоимости, как и для Максима. Мужчины заняли свободные места в последнем ряду, а я развалился у их ног и прикрыл глаза, наслаждаясь приятной прохладой салона. Сквозь наползающую дремоту слышал непонятные людские разговоры, детский смех. Водитель оказался ещё тем юмористом: с каждым вновь входящим пассажиром он шутил (особенно если это была девушка) или что-то рассказывал, при этом жестикулируя руками и забывая про руль. Вдруг он резко затормозил, отчего я мгновенно проснулся, а затем, раздражённо ругаясь, нажал на сигнал и долго его не отпускал.
Сон как лапой сняло, и я начал наблюдать за происходящим в салоне. На очередной остановке несколько человек вышло, освободив места в середине. Вошёл молодой бородатый парень в тёмных очках и бейсболке, надвинутой на глаза. Он прошёл по салону и остановился в нескольких шагах от нас. Поставил в проходе небольшую дорожную сумку и встал возле неё, хотя рядом были свободные места. Так обычно поступают пассажиры, если им предстоит недолго ехать. Судя по нервным и суетливым движениям, он был чем-то встревожен, может, даже напуган.
Неожиданно я уловил странный химический запах, приподнял голову и поводил носом. Он напомнил мне настойку, которой Андрей Максимович лечил суставы. Сначала я старался не обращать внимания, вновь опустил голову и прикрыл глаза. Но запах усиливался, и от этого моё раздражение все росло и росло. Приблизившись ползком к сумке, я окончательно убедился, что запах идет из неё. Тогда я даже представить не мог, какую опасность несёт в себе её содержимое. Никогда раньше я не сталкивался с подобным. Никто из пассажиров даже не обратил внимания на мои действия. В этот момент автобус остановился на очередной остановке, и мужчина заторопился к выходу, расталкивая на ходу возмущённых пассажиров. Заметив, что он оставил сумку, я начал гавкать, призывая людей помочь вернуть её забывчивому пассажиру.
– Трисон, ты с ума сошёл? – воскликнул Макс и приказал: – Ко мне!
Не обращая на меня внимания, суетливый пассажир грубо оттолкнул пожилую женщину, которая шла впереди него, и буквально пулей выскочил из автобуса. Недовольная бабулька что-то пробубнила и вслед за ним покинула салон. Водитель закрыл двери, и автобус продолжил путь. Я же продолжил настойчиво гавкать. Да что же это такое – сумка осталась, а человек уехал! А вдруг у него там что-то ценное лежит? Пассажиры высунули головы в проход, с любопытством поглядывая на меня. Видимо, они подумали, что я перегрелся на солнце. Никто не предпринимал никаких действий, и лишь один Лёва в три прыжка оказался рядом со мной, схватил сумку и закричал:
