У Нади есть своя теория: полезно человеку лишь то, что в радость, в удовольствие. А это значит, хозяйка должна знать такие секреты мастерства и такие хитрости в поддержании здоровья всех, что вам и не снилось. Наде просто не нужны признания и степени, а то бы написала диссертацию. Гена точно с нею согласен.
А от профессиональных форумов юристов, от сайтов специалистов она отлучала себя всю жизнь жены и домохозяйки. И только ей известно, с какой болью и тоской отлучала. Просто решила, что с покоем семьи такая информация несовместима. Но пришел момент, когда нужно вернуться. Не любопытства ради.
Прежде всего она набрала домашний телефон Алевтины, минут десять слушала длинные гудки. Аля не встает к телефону, который находится в прихожей, Вале, возможно, велено не брать трубку. Затем она набрала номер мобильного. Сначала телефон был вне доступа, потом тоже долго не отвечали.
Надя почти успокоилась: наверное, Аля спит или не хочет ни с кем говорить. Но если телефон при ней, значит, она проверяет сообщения о том, сколько денег и когда сиделка снимает с ее счета. Она уже хотела разъединиться, но тут трубка рявкнула грубым: «Да, але». Это был голос Валентины.
Надя мило извинилась, сказала, что не туда попала. Вот теперь она с легкой душой пойдет по пути профессионального поиска. Приятный человек Алевтина или нет, но тут ключевое слово – человек. А рядом с ним нет другой родной души, кроме Динки. И они обе, возможно, в большой беде.
Надя почти не сомневалась, что информация найдется без труда. Дочь Али, правильный американский собственник, могла заключить договор только с законным агентством по уходу, проверив легальность лицензии. А таких не очень много. И они непременно сообщают информацию в налоговую инспекцию. А на тех сайтах Надя как рыба в воде. Просто набрала в поиске ФИО Али, ее адрес и номер телефона.
Вот и номер договора с фирмой «Добрые дела». Фамилия сиделки для круглосуточных услуг Перчикова. Валентина Перчикова. Дата. Сумма за сутки. Телефон фирмы. Надя набрала его.
– Прошу прощения, я приятельница Алевтины Мишиной, которой очень помогла ваша фирма. Она хорошо отзывалась о сиделке Перчиковой. У меня такой вопрос: нельзя ли узнать, когда она будет свободна? Я хотела бы ее нанять к больной тете. Могу официально оставить заявку, чтобы застолбить.
– Минутку, – буркнули «Добрые дела». – Так вам Мишина не сказала? Уволилась давно от нас Перчикова. Три месяца назад.
– То есть как? Я недавно ее видела у дома приятельницы.
– Не сомневаюсь. Они часто так делают, если им хорошо платят и неохота делиться с фирмой. Ничего, нарвется на закон о самозанятых. Мы за такими не гоняемся. Другая нужна?
– Я подумаю и обязательно перезвоню. Спасибо.
«Так что мы узнали?» – посмотрела Надя в преданные глаза Машки.
Обычная история. Не криминал. Но криминал у нас всегда рядом. Подожди еще часок, я найду. Есть. Почти свежая информация. В родном районе задержаны четыре полицейских, которые создали ОПГ вместе с черными риелторами: отбирали квартиры у больных, инвалидов, пенсионеров.
Надя открыла сообщение, посмотрела на звания и должности задержанных, рассмеялась. Как же: именно они и есть основатели. Сержанты и лейтенанты, исполнители, шестерки. Но такое сообщение – это запах большого костра с последствиями: с трупами или в лучшем случае новыми бомжами. И зажигают такие преступные костры крупные начальники, а исполнители – не только участковые, но и масса других людей, в том числе врачи и сиделки. Очень полезными бывают в таких делах сиделки.
Разумеется, Надя с великим почтением относится к презумпции невиновности. И потому рецепт прежний: проверить все сомнения и в чем-то убедиться. Нужно идти в гости к Алевтине, хотят они обе того или нет. Просто посмотреть: вдруг Аля весела, довольна, нежится в классном уходе, а гуляет только под луной, даже бегает трусцой. А рядом бежит счастливая Динка. Так бывает: человеку хочется отдохнуть от людей, от лишней информации, от вопросов, наконец. Да, красиво проникнуть, поставить все точки над своими, возможно, маниакальными i. И закрыть наконец тему Алевтины.
И Надя вдохновенно начала готовить самые вкусные, легкие, подарочные, можно сказать, блюда. Томатный суп с креветками, салат с опятами и шоколадный мусс, прекрасный, как роза.
На этот раз она пришла к дому Алевтины одна, с сумкой, в которой аккуратно стояли судки с едой, ровно через час после двадцатиминутной прогулки Валентины с собакой. Все должны быть дома. Набрала квартиру Али по домофону, долго ждала, ей не ответили. Она хотела войти с кем-то из жильцов в подъезд, позвонить сразу в квартиру, но вспомнила про глазок и передумала. Сразу после домофона нельзя: Валя наверняка посмотрела из окна, как она стоит у подъезда. Терпеливо погуляла по аллее взад-вперед не менее получаса. Потом вошла в подъезд вместе с Алиной соседкой с первого этажа, заодно помогла той поднять через порог коляску с ребенком.
На десятом этаже позвонила в квартиру, подняв сумку на уровень глазка. Вроде там что-то громоздкое поставили. Долго ждала. Не открывает, дрянь.
Надя постучала кулаком по двери и грубым голосом произнесла:
– Вы откроете – нет? Или мне через полицию вам срочную телеграмму передавать?
Дверь распахнулась мгновенно. Перепуганные глазки Валентины мгновенно стали злобными и колючими, она могла бы прибить Надежду тяжелой металлической дверью, поскольку та встала сразу на порог. К счастью, Надя не позволяет себе потерять хорошую форму; отжимается от пола и поднимает гантели Гены иногда по ночам, если днем некогда. Она сдвинула Валентину, закрыла за собой дверь и лучезарно улыбнулась.
– Извини, Валя, за шутку. Но ты бы иначе не открыла. Понимаю тебя и одобряю: сейчас одни грабители ходят по квартирам. Но Аля и по телефону не отвечает, а я ей сегодня приготовила все, что она любит. Вот прямо теплым и принесла.
– Нам ничего не надо, – произнесла Валентина. – У нас все есть.
– Того, что я приготовила, у вас точно нет.
– Хорошо, давай, я потом ей дам.
– Не поняла: ты что, не пускаешь меня приятельницу повидать?
– У нее режим. Спит она сейчас после обеда.
Валентина дернула сумку, открыла дверь и грубо подтолкнула Надю. Черт, силища у этой бабы, не иначе до милосердия грузила вагоны.
– Стоять, – рявкнула Надя, – Валентина Перчикова, или я сейчас посмотрю на свою приятельницу, или это сделаю не я. Такой у тебя выбор. Никто не видит человека столько месяцев, откуда я знаю, жива ли она.
Валентина расхохоталась Наде прямо в лицо, нагло так, с вызовом.
– Да хосподяяяя, иди любуйся, какой она труп. Две тарелки шашлыка сейчас умяла. Лежит, переваривает, как удав.
Надя задумчиво посмотрела на оскаленный рот с большими, неприятными зубами. Хорошее дело – рукоприкладство. Просто помечтать.
Она поставила на столик сумку, сняла куртку, ботинки. Тапочки ей не предложили, и она встала белыми носками на грязный вообще-то пол. Ничего, и на носках можно унести улики.
