От: ragnarek2000@gmail.com, 28.02.2000
Кому: mariamoonstar@mail.ru
И тебе.
16
— Ты тут одна живешь? — спросила Марта.
Она снова лежала на полянке под соснами, сил куда-то идти у нее не осталось.
— Нет, — ответила девочка, — с папой.
— А где твоя мама?
Девочка опустила голову:
— Она умерла.
Марта попыталась сесть, но зашлась в лающем, разрывающем грудь кашле. Когда кашель утих, она смахнула выступившие слезы и сказала:
— Мой папа тоже так мне говорил. Но он врал.
— Откуда ты знаешь?
— У меня есть доказательства…
— И что?
— В каком смысле — что?
— Что это меняет, я имею в виду?
Марта помолчала.
— Наверное, ничего, — еле слышно произнесла она наконец, — потому что я… я все равно не могу понять смысла его действий…
Девочка сокрушенно покачала головой.
— Я даже не могу понять… любил ли он Иру, — сказала Марта.
— А почему тебя это волнует?
— Он так ужасно себя повел… с Сашей… с Яшей. Я все время об этом думала… мне хотелось узнать, зачем все это было?
Девочка вытерла черными пальцами нос и сказала:
— Ира забеременела, и он испытывал чувство вины. Едва ли не большее, чем перед тобой и твоей мамой. Я не исключаю, что сначала Ира нравилась ему… Она была не похожа на женщин, с которыми он обычно имел дело, чтобы не страдать, вздумай они его бросить… Но любить… Нет. Он не любил Иру.
— Зачем он тогда женился на ней?
— Чтобы наконец-то поступить правильно. Не так, как с твоей мамой. — Девочка улыбнулась. — Что тут непонятного?.. Из всех женщин он любил только тебя.
Марта закрыла глаза и провалилась в вязкий бред, в плывущий под ногами коридор памяти, она дергала ручки многочисленных запертых дверей, пока не нашла единственную открытую, но вела эта дверь не в комнату, а в салон машины, где Марта сидела на заднем сиденье рядом с Яшей.
— Мы с Олегом любим друг друга, — сказала сидящая впереди Ира, не оборачиваясь, как будто ей было неловко такое произносить.
— А папа? — спросил Яша после длинной паузы.
— Я не буду больше жить с твоим папой. — Тут она все же повернулась и улыбнулась скованно, словно только вышла от стоматолога, где ей сделали заморозку. — Мы будем жить все вместе!
— С Мартой? — уточнил Яша.
Ира кивнула, коснулась лежащей на руле руки отца и сказала:
— Нужно заехать минералки купить.
Отец принялся перечислять названия магазинов, которые попадутся на пути, а Ира отбивала названия, как мячи: нет, там нет «Сан-Пеллегрино», нет, там «Сан-Пеллегрино» на сорок рублей дороже.
И они обсуждали супермаркеты, разброс цен на «Сан-Пеллегрино», как будто не было ничего важнее, как будто будущее зависело от того, где они купят минеральную воду и почем. А Яша и Марта сидели сзади, боясь взглянуть друг на друга — от стыда за преступление, соучастниками которого их сделали против воли.
Наконец Марта прервала молчание:
— А можно мне мороженого в магазине?
— Да, детка! — ответила Ира.
— И мне, — подхватил Яша.
Липкие от мороженого, нагруженные бутылками «Сан-Пеллегрино», они вчетвером вошли в квартиру на Ленинском.
Ира деловито собрала в чемодан самые дорогие ее сердцу вещи. Чемодан поменьше она втолкнула в комнату Яши со словами:
— Положи одежду, книги… И не забудь зарядку от айфона!
Яша сидел на кровати, из-под стеганого покрывала интимно выглядывал спайдермэн, нарисованный на наволочке, Марта стояла к нему спиной у черного узкого стеллажа, вместившего все, что может понадобиться человеку в жизни, «Химия» за 7 класс, «История Рима», «Остров сокровищ» и комиксы.
Марте не требовалось смотреть на Яшу, чтобы знать, что он чувствует. Спиной, прозрачными волосками на загривке она ощущала его ярость, и ей казалось, эта ярость обращена на нее.
Марта бессмысленно листала «Историю Рима». Она и впрямь виновата, она в ответе за своего отца, который зачем-то разрушил Яшину жизнь. Она услышала, как Яша всхлипнул, как заплакал, не стесняясь ее, и это было столь невыносимо, что Марта выбежала из комнаты, вихрем пронеслась по коридору и влетела в бывшую кладовку. Там она подошла к клетке Рюрика и открыла дверцу.
Рюрик тотчас выбрался, перелез на крышу своей тюрьмы и почти с тревогой уставился на Марту.
Она протянула руку:
— Иди ко мне!
Не понимая, чего от него хотят, попугай засуетился, запрыгал на ходящей ходуном клетке.
— Рюрик, иди ко мне! — повторила Марта.
Рюрик толкнул ее ладонь головой, он ластился, требуя поглаживаний. Марта послушно погладила, но тут же отступила на шаг и снова вытянула руку:
— Иди ко мне.
И так они танцевали в маленькой комнате, бывшей кладовке, два нелепых существа, испытывающих друг к другу симпатию, но еще не доверие.
Девочка требовала, чтобы двадцатилетний попугай перешел грань, покинул клетку, в которую его посадили люди, чтобы пересел на ее руку. Она — его единственный друг, она — его любовь, она одна дарила ему внимание, ласки и кукурузные початки, и разве многого она хочет в ответ? Разве одинокое злобствование взаперти сравнится с ее теплой ладонью, с ее пальцами, которые умеют так нежно щекотать шею?..
Бедный, измученный, двадцатилетний попугай Рюрик породы краснохвостый жако. Склонив голову, он смотрел на Марту, и древний инстинкт, до сих пор ни разу его не подводивший, вопил, что нельзя, ни в коем случае нельзя доверять человеку, но опыт возражал, что Марта — хорошая, хоть и человек.
И Рюрик взмахнул своими роскошными серыми крыльями с рыжеватым подбоем, слетел с крыши своей тюрьмы и опустился на вытянутую руку Марты. А потом, цепляясь черными, крепкими, как железо, когтями, перебрался на плечо и погрузил клюв в ее волосы. Он нюхал их, пробовал на вкус, пока не обнаружил великолепную красную заколку, которую немедленно присвоил. Такова была плата за доверие.
Тем временем вернулся Саша, с которым Ира давно хотела поговорить.
Олег во время этого разговора стоял в дверях — будто на случай, если Саша набросится на Иру. Яшу усадили рядом с ней на диван — видимо, из подозрений, что может сбежать.
Все должно было выглядеть так, будто желание уйти от Саши появилось у Иры и Яши одновременно, будто они вдвоем долго вынашивали этот план и наконец нашли подходящего исполнителя — Олега.
— У нас с Олегом будет ребенок, — сказала Ира.
