Хлеб, сыр, жареную картошку — все то, к чему сама Светка не прикасалась десятилетиями.
Во-вторых, она не пользовалась косметикой, не носила каблуки, не красила волосы. Однажды Олег спросил Светку, нравится ли ей Ира, и Светка сказала:
— Она милая, но, знаешь… мне кажется, она поставила на себе крест как на женщине!
Он почему-то расхохотался, и Светка растерялась.
В первый раз, когда Гурвичи пришли в гости, Саша прорвался в туалет и сидел там, громко пердя, пока Ира с невозмутимой улыбкой осматривала апартаменты. Светка, красная как рак (туалет был впритык к кухне), раскладывала закуски. Она слышала (сквозь пердеж и стоны), как Ира восхищается «мавританским стилем», а Олег, в свою очередь, нахваливает какие-то «розетки». Светка даже осмотрела розетки на кухонной панели, но ничего восхитительного в них не нашла.
Из туалета вышел Саша. Дверь он не закрыл, и в кухне остро запахло дерьмом.
— Добрый вечер! — приветливо сказал он и протянул ей руку.
— Добрый. — Она выдавила улыбку и кончиками пальцев коснулась его влажной пятерни.
Саша бесцеремонно цапнул с блюда канапе и прошелся по кухне.
— Великолепный дубовый пол, — сказал он.
— Да… — Светка не нашлась что ответить.
— Кстати, я все не могу понять, как у них тут, в Португалии, принято поступать с жопой. — Саша схватил бутылку белого вина, не спрашивая позволения открыл и налил себе.
— С жопой?.. — переспросила потрясенная Светка.
— Во всех туалетах есть гигиенический душ! — Саша сделал внушительный глоток. — Но и бумага тоже есть.
Светка пребывала в оцепенении, с блюда стремительно исчезали приготовленные ею (для всех!) канапе.
— В сущности, цивилизации определяются не религией, как бы нам ни хотелось так думать, а едой и испражнением. — Саша налил себе снова.
Светка молчала.
— Бумага или вода — вот основной вопрос всех религиозных войн. В этом смысле гротеск Свифта выглядит не таким уж гротеском, правда?
— Ну… да… Наверное, — сказала Светка.
Глядя, как толстая волосатая рука (неизвестно, помыл он ее или нет) вновь потянулась к блюду, она вышла из ступора и ловко выставила вилку:
— Вот, возьмите!
Саша взял вилку и несколько секунд изучал, словно впервые видел. Потом с некоторой брезгливостью положил на стол.
— В том, чтобы есть руками, гораздо больше смысла, чем может показаться представителю западной цивилизации, представителю вилок. — Он замолчал и после паузы радостно расхохотался своей собственной шутке.
— И… какой же смысл? — спросила Светка.
— Вы всегда можете оценить температуру еды.
После чего со словами «Слава Сатане!» Саша покинул кухню.
7
А Марта с Михаилом все ехали. Они миновали Вологду и подъезжали, как я и обещала, к Вельску, где Михаил свернул на заправку.
Марта спрыгнула с мотоцикла и побежала в туалет. Михаил слез с R1200RS не так проворно. Откинул крышку бензобака, вставил пистолет и вынул из кармана телефон. К его огромному удивлению, телефон был выключен. Включив его, Михаил обнаружил последствия маленькой женской мести: сообщение от Лены, в котором литературными были только предлоги «в» и «на», а также вопросительный знак от своего лучшего друга Алексея Столярова, получившего рекомендацию «сосать хуй». Другие адресаты то ли еще не прочли послания, то ли прочли, но решили не отвечать.
Михаил никогда не сталкивался ни с чем подобным. Он не понимал, что делать.
Марта тем временем вышла из туалета и как ни в чем не бывало прогуливалась по магазину на заправке. Взяла чипсы, газировку, два шоколадных батончика и вывалила все это на прилавок у кассы, около которого в полном оцепенении торчал Михаил.
— Вместе посчитать? — спросила кассирша.
Марта кивнула, словно это подразумевалось само собой, как вдруг Михаил громко и твердо произнес:
— Нет.
— Не вместе? — уточнила кассирша.
— Нет, — повторил Михаил, — не вместе.
Кассирша посмотрела на Марту:
— Четыреста семьдесят.
Та, пожав плечами, вытащила из кармана мятые купюры и расплатилась. Михаил вышел на улицу. Марта следом.
— Что-то случилось? — спросила она.
Он сунул ей под нос свой телефон:
— Ты это сделала?!
— Я?.. — Марта захлопала ресницами.
Михаил ухватил ее за плечо и больно стиснул.
— Никто, кроме тебя, этого сделать не мог! — заорал он.
Марта громко взвизгнула. Люди на заправке обернулись.
— Я ничего не делала! Клянусь! — Марта расплакалась.
— Пошла ты на хер! Больная сука! — Михаил оттолкнул ее, и она, нелепо взмахнув руками, плюхнулась на землю.
— Мужчина, вы что делаете?! — возмутилась тетка, заправлявшая красный седан с туфелькой на заднем стекле.
Михаил повернулся к ней и, вращая глазами, рыкнул:
— За собой следи!
Марта громко всхлипывала, потирая разбитый локоть.
— Я ничего не сделала! — причитала она жалобно. — Ничего не сделала!
Михаил развернулся и, скрипя штанами, зашагал к мотоциклу. Тетка возле красного седана выглядела слегка разочарованной, что все закончилось, во-первых, так быстро, а во-вторых — ничем.
Но воздух, как мы с вами знаем, полнится духами злобы поднебесной, в массе своей они обычно безобидны и стараются держать нейтралитет. Но когда случаются ситуации конфликтные вроде этой, на заправке, эти древние духи, чтобы не слишком вникать, встают на сторону того, кто сильнее всех желает. И еще одно немаловажное условие: желает того, что может именно в данный момент осуществиться.
Выходил такой вот расклад: Михаил желал справедливости, но духи-то в курсе, что справедливость если и торжествует, то в парадоксе, а не в скандале; Марта желала избежать наказания за преступление, и духи, конечно же, приметили ее, но наказание никогда не бывает соразмерно преступлению, поэтому они решили выждать; а вот тетка, прилепившая туфельку на заднее стекло своего авто, желала всего лишь драки, и духи с облегчением устремились к ней.
Заказывали? Получите!
Михаил не успел дойти до мотоцикла, как его кольнуло воспоминание о белых «рибоках». Об унижении, которое он претерпел в магазине, об улыбке продавщицы — и не таких ломали! Он развернулся и двинулся к Марте. Она попыталась встать и убежать, но он поймал ее за вихляющийся на ветру хвостик и грубым толчком снова швырнул на землю.
Это уже слишком!
Тетка заорала в голос, привлекая внимание находящихся на заправке мужиков.
