— И ты должен был проверить?
Вельможа кивнул.
— Я видел недоеда, заснувшего, будто младенец. Ты же не настолько глуп, чтобы пойти на риск? — юноша презирал человека, ползающего у его ног. — Что тебе обещали? Магию?
— У меня нет способностей! — Миллиум сжался, словно ожидая удара.
— Титул?
— Да! И сигментную шахту в пожизненное пользование!
Итак, Сверч оказался жаден и амбициозен. Его привлекало не наследство Летты, а обещания Имперского Совета. Кусок власти, приправленный деньгами.
— Что ж, мне жаль! Но не тебя. И не Имперский Совет, — в голосе короля слышалась печаль. — Мне жаль тех, кто боится противостоять вам! И я впервые в полной мере оценил свою абсолютность!
Олаф застегнул рубашку и накинул на плечи куртку. Ладонь девушки уже привычно покоилась в руке юноши. Казалось, они срослись в одно целое, и попытка их разорвать окажется безуспешной и жалкой.
— Думаю, вы задержитесь в стенах нашего города не очень надолго? — предположил Моргер Тут, почтительно склонивший голову, но вновь погрузившийся в свое привычное бесстрастие.
В памяти мэра Темьгорода хранились самые разные моменты. Самые невероятные признания звучали в этих стенах. И король Лаферт оказался не первым из пятнадцати королей Империи, применившим правило печати, как гласили общеимперские предания, записанные в пыльных скрижалях.
— Вы правы, мы постараемся не задерживаться, хотя у вас милый город, — ответил юноша. — И если Вильмелетта Валенса согласится, я по-прежнему готов предложить ей услуги проводника.
Летта кивнула. Она прежде не имела дела с королями. Но своему проводнику доверяла вполне.
Молодые люди попрощались с мэром и вышли, провожаемые тяжелым взглядом Миллиума Сверча.
— Доброго ветра вам в спину! — бросил Моргер Тут, перекладывая паучьими пальцами бумаги на столе, ему надо было успеть сделать ещё довольно много дел до утра, а он и так потерял время.
Едва Олаф и Летта вышли из здания мэрия, по городу пронесся раскатистый гул колокола, возвещавшего наступление полуночи. Молодые люди замерли, невольно отсчитывая про себя удары. А потом взялись за руки.
— Я поздравляю вас… тебя, — шепнул юноша и пожал пальцы девушки. — С днем рождения. И свободой.
— Спасибо, — ответила она. — Куда мы пойдем?
— У нас много дорог. Все перед нами, — Олаф махнул рукой.
— А вернуться домой не хочешь? — Летта застенчиво глянула на него.
— Во дворец? — уточнил юноша. — Это сделать проще всего, достаточно встать под одну из принимающих арок. Но мне это не нужно. Омциус — лучший король для нашего королевства.
Девушка понимающе кивнула, а когда услышала его дальнейшие слова, расцвела ароматами ранней весны:
— Для начала, может быть, попытаемся найти противоядие, способное вернуть тебе краски?
— И как?
— Не знаю точно. Но у меня есть один знакомый ученый…
Она засмеялась:
— Крахен?
— Крахен, — кивнул Олаф. — Может, что-то подскажет он?
Юноша не знал, насколько поздно засыпает его каплеобразный знакомец. Но, в конце концов, где-то было нужно провести эту ночь, пусть тёплую и уютную в свете фонарей, рисующих причудливые тени на дорожках, но все-таки ночь. Молодые люди пошли к дому с балконами и флагами. Обещанный Крахеном ключ, действительно, нашёлся под ковриком. А в окнах первого этажа горел свет.
Сундучок Востова стоял именно там, где Олаф его оставил — в углу, рядом с вешалкой. В доме было тихо. Лестницу, ведущую наверх, тускло освещали огневики. А вот коридор первого этажа, уходивший в обе стороны, манил ярко зажжёнными люстрами. Не накажут ли гостей поутру за самоуправство?
Юноша заглянул в ближайшую комнату. Дверь в неё была призывно распахнута. Огневики засверкали сильнее, почувствовав приближение человека, и осветили уютную домашнюю обстановку: пару кресел, большую тахту, столик с чашками и кофейником. В камине потрескивал огонь. Пахло свежим печеньем.
— Нас ждали? — удивилась Летта.
Олаф пожал плечами. С темьгородцами — не угадаешь. Что было нормально для обычных людей — для них нормально не было.
— Думаю, мы можем повести здесь время до утра. А потом поднимемся к хозяину, я не знаю, спускается ли он самостоятельно.
Юноша ещё не описывал Крахена девушке. Но почему-то не сомневался, что она не выкажет каких-то отрицательных чувств при виде того. Даже сейчас Летта только коротко глянула на своего проводника, без вопросов, почему, что и как.
Она примостилась в кресло и расслабленно откинулась на удобной спинке. Олаф последовал примеру спутницы. Перекусив рассыпчатым печеньем, они и сами не заметили, как заснули.
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ. СЛАВЬСЯ, НАДЕЖДА!
Молодые люди проснулись от звяканья столовых приборов. Маленькая девушка, видимо, служанка, проворно расставляла тарелки и чашки для завтрака. Заметив, что гости проснулись, улыбнулась, сделала книксен и убежала. Кажется, её особо не удивило наличие в доме посторонних людей, или она приняла их за кого-то другого.
На столе нашлись аппетитные булочки, горячий чай, свежее масло и многоцветное варенье. Холодный воловок был налит в запотевший кувшинчик. Хозяин не поскупился на угощение гостей, хотя знаком был лишь с Олафом, да и то — совсем недолго.
— Крахен знает, что мы пришли? — поинтересовалась Летта, показав глазами на потолок.
— Наверное. Будет невежливо заставлять его ждать.
Они быстро позавтракали. Словно получив неслышное указание, тотчас в дверях появилась прежняя востроглазая служанка и убрала приборы и остатки еды. Девушка выполняла свою работу молча и споро, изредка бросая на гостей доброжелательные взгляды.
— Мы можем подняться к господину Крахену? — спросил у неё Олаф.
Служанка озадаченно задумалась, наморщила узкий лобик, а потом кивнула. Но молодые люди не успели сделать и шагу к лестнице, как послышались гулкие шлёпающие звуки непонятной природы. А потом в дверях показался хозяин дома. Он, проворно орудуя маленькими ножками и своими нормальными руками, продвигался вперёд, невольно напоминая улитку, ползущую по ветке. Его каплеобразное тело колыхалось от каждого движения. А на прекрасном лице застыло выражение ребёнка, наконец дождавшегося желанного подарка.
Олаф оглянулся на Летту. Она, никак не выдавая своего изумления, доброжелательно улыбалась Крахену.
Тот немного запыхался. Безмолвная служанка подала ему веер и платок, промокнуть лоб.
— Доброе утро! Я решил лично поприветствовать вас в своём доме, — проговорил хозяин дома. — Для вас были приготовлены комнаты. Прошу прощения, что не догадался оставить вам какой-то знак. Мне жаль, что вам пришлось ночевать без должного комфорта.
