И тут же срывается с места и выбегает в коридор.
Глава 20. Разорванные связи
Так называемый «кризисный режим» включается, когда переходишь от стадии страха, что может случиться самое худшее, к стадии, когда оно уже случается, и тебе нужно срочно иметь с ним дело. Звонить 9-1-1. Переворачивать Кэсс на живот, чтобы она не захлебнулась рвотой. Останавливать кровотечение.
Заменять стержень, чтобы все не развалилось на части.
Бежать следом за Нико.
Он сворачивает в соседний коридор, а я успеваю только завернуть за угол. Нико так быстро бегает, а у меня все еще болят все мышцы после позавчерашнего футбола. Но когда я вижу, какую дверь он выбирает во Внутреннем дворе, сразу понимаю, куда он направляется.
Конечно, он спешит к Двери Чулана, к Коридору Полосатого.
– Что происходит? Куда это вы все? – слышу голос Рахки. Она сидит на скамье у фонтана рядом с Саной.
– Ничего! – кричу я ей на бегу. – Мы просто… играем!
Я мчусь вслед за Нико по задним коридорам, но тут какая-то мысль останавливает меня.
– Монетки всегда хотят вернуться к человеку, к которому они привязаны, ведь так? – я разворачиваюсь, бегу обратно к Рахки и вкладываю ей в руку свою отельную монетку.
– Слушай, если не вернусь, найди меня с ее помощью!
В миг, когда я передаю ей монетку, меня накрывает очередным осознанием. Лицо мамы, пара монеток, перламутровый резной ключ… Вспышка – и я вкладываю в руки Ба две монетки. Ба стоит между двумя автокреслами, в каждом из которых лежит по младенцу.
Нет! Только не сейчас! Нынче не время заниматься воспоминаниями папы – мне нужно срочно догнать Нико!
Рахки тревожно смотрит на меня.
– Кэмерон…
– Есть контакт, – говорю я ей. – Не беспокойся.
С этими словами я бросаюсь вперед, оставляя монетку у нее в руках. Нико бы не одобрил, но я все же рискну. Вот что делают люди в кризисном режиме: они рискуют ради чего-то по-настоящему важного.
Когда я добегаю до тайного коридора, обнаруживаю, что дверь в его конце широко распахнута. Нико никогда не оставил бы дверь открытой, если бы не случилось чего-то по-настоящему… скверного. Я бросаюсь туда, конверсы поскальзываются на плитках шахматного пола. На полпути вижу, что из другой двери, тоже распахнутой, струится странный серый свет. Эта дверь мне знакома: она ведет в Гондурас, к семье Нико.
Я выбегаю наружу, под хлещущий дождь, и несусь по усыпанной щебенкой дорожке. При виде пустого футбольного поля у меня внутри будто что-то обрывается.
Когда наконец добегаю до дома Хименесов, там удивительно тихо. Тусклый свет проникает сквозь занавески. Тишина кажется мне ужасной.
– Нико! – окликаю я, но ответа нет.
На кухне накрыт стол, хотя половина тарелок перевернута. Чашка с какой-то коричневой жидкостью пролилась на скатерть. На полу валяются рассыпанные игрушки.
– Они все исчезли, – говорю я вслух. Нет, не просто исчезли.
Их забрали.
Наконец нахожу Нико. Он сидит у дальней стены, и его неловко подвернутые ноги кажутся еще одной сломанной игрушкой на полу.
– Он забрал их, – выговаривает Нико. – Он и правда их забрал.
В моей груди поднимается гневное рычание.
– Агапиос?
Нико поднимает лицо, вытирая слезы.
– Какой Агапиос, о чем ты, дурень. Полосатый.
Значит, вот какой секрет хранил от меня Нико! Почему никогда не отвечал на мои вопросы о своей задаче… Вот причина всех тех понимающих взглядов, которыми они обменивались с Севом…
Нико поднимается на ноги и смотрит мне в лицо. Его кулаки сжимаются.
– Полосатый забрал мою семью. Или заставил Сева это сделать. Сам он никогда не снисходит до грязной работы.
Это все не имеет ни малейшего смысла.
– Но зачем он это сделал?
Из коридора мне отвечает знакомый голос.
– Затем, чтобы получить то, что мне нужно.
Мы с Нико разом оборачиваемся навстречу Полосатому, выходящему из кухонной двери.
– ВЫ! – Нико бросается на человека в полосатом костюме.
Полосатый выхватывает из кармана черный железный ключ – и Нико останавливается в шаге от него.
Полосатый протягивает руку и треплет Нико по голове.
– Хороший мальчик. Наконец-то больше не нужно притворяться.
– Это вы… их забрали? – я все еще не могу понять все до конца. Это же мистер Полосатый, наш друг, союзник! Единственный, кого Нико мог называть отцом, тот, кто направил меня на верный путь, чтобы я смог отыскать своего отца… – Зачем вы забрали семью Нико?
– Потому что Полосатый всегда этим занимается, – выговаривает Нико, кривя губы, – так как он хочет завладеть всем, что есть на свете, и ни с кем не поделиться.
– Да полно, Нико, ты же знаешь, что все не так просто, – Полосатый поглаживает набалдашник своей трости. – Ты просто зашел слишком далеко. Мое терпение не безгранично. Я рассудил, что, если заберу твоих родных, ты вспомнишь о своих истинных приоритетах.
Нико стискивает зубы.
– Злобный, жадный подлец…
Полосатый прикасается пальцем к груди Нико и наклоняется к нему.
– Ты еще не видел меня, когда я по-настоящему зол.
Я перевожу взгляд с одного на другого.
– Я все еще не понимаю…
– Ты был прав, мистер Кэмерон, – улыбается Полосатый. – Время на исходе. Так что перейдем сразу к делу. Мы с Нико тебе лгали.
Я смотрю Нико в лицо.
– Ты… мне лгал?
– Ужасная новость, верно? – Полосатый усмехается. – Уверен, наш юный друг Нико успел напичкать тебя кучей вранья о том, как он тебе доверяет, как ты должен в ответ довериться ему. Но вся эта болтовня не стоит выеденного яйца.
Нико низко опускает голову.
– Ну-ну, – Полосатый отечески гладит его по голове. – Это все была его идея. Он у нас прирожденный артист и умеет отлично играть, когда хочет.
Это не может быть правдой. Все, что между нами было… То, что мы вместе сделали. Мое проникновение в Отель, то, как меня прятали от персонала…
– А что насчет моего папы? Я думал…
– О, это все насчет твоего папы, – улыбается Полосатый. – Понимаешь, когда Нико явился ко мне и рассказал о твоей ситуации, нам обоим отлично было известно, кто такой наш дорогой Рейнхарт. По вине Рейнхарта мы все оказались в этом дерьме. Я сперва планировал просто забрать у тебя то, что мне нужно, но Нико убедил меня, что есть способ найти тебе применение получше…
– Применение мне? И какое?
