Книга Свой — чужой, страница 60. Автор книги Александр Проханов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Свой — чужой»

Cтраница 60

А.Ч. Вы такой тест предлагаете серьезный. Все-таки не забывайте, что я по двенадцать часов в день занимаюсь запасами мазута, подготовкой к зиме, ремонтом теплотрасс и существенно ушел из такого поля дискуссий.

А.П. Вот и хочется узнать, что думает всероссийский кочегар, трубочист и истопник.

А.Ч. Думаю, для того, чтобы заглянуть в год две тысячи двадцатый, надо для начала по-настоящему понять то, что было сделано в стране за последние пятнадцать лет, и то, что происходит в стране сейчас. Если совсем коротко, то сейчас, на мой взгляд, российский капитализм завершает первый и, наверное, самый сложный этап своей жизни. Это был этап его создания и становления. Сегодня он создан и укореняется. Все то, что должно было отмереть, — уже умерло, а та основа, которая необходима для новой жизни экономики, — уже создана. То, что в Америке потребовало ста пятидесяти лет с чикагскими «неприкасаемыми», нью-йоркской мафией, Великой депрессией тридцатых и выходом из нее, в России — вместе с «новым русским» на шестисотом «мерседесе», дефолтом 98-го и выходом из него — заняло пятнадцать лет. Эра первоначального накопления завершилась, «малиновые пиджаки» вышли из моды, а дети их обладателей учатся в лондонской школе экономики или уже вернулись оттуда в Москву, где их с удовольствием взяли на работу новые российские компании или российские отделения крупнейших международных инвестбанков. Что будет дальше? Если вы хотите услышать одно слово, которое вбирает в себя суть всего того, что будет делать российский капитализм дальше — то это слово «развитие». Вы его сами только что упомянули. Российский капитализм будет строить и развивать новые технологии, которых в стране никогда не было, он будет на самом современном технологическим уровне создавать целые отрасли, в которых у нас есть конкурентные преимущества. Он будет инвестировать и осваивать наши регионы, в которых никогда по-настоящему не развивалась экономика. Это будут делать и так называемые олигархи, и средний бизнес, и начинающие — не скупать и захватывать, а производить и развивать. Да они, собственно, это уже начали делать, никого не спрашивая и никому не докладывая, поэтому этого пока просто никто и не заметил. Я вижу это в десятках регионов, на сотнях примеров, в макроэкономических параметрах, в своей ежедневной работе, в действиях наших потребителей, в динамике электропотребления в стране и еще в неизмеримых импульсах дыхания экономики, которые просто ощущаешь то ли интуицией, то ли просто опытом.

Расскажу на примере нашей компании. Последние полгода — сказать «год» будет неправильно — последние полгода РАО ЕЭС вкатывается в новую стадию своего существования, о которой раньше страшно было даже мечтать. Разработанная и утвержденная нами на днях инвестиционная программа — крупнейшая среди всех российских компаний, включая Газпром. Когда осознаешь, куда и как компания разворачивает свое движение — просто дух захватывает. В конце прошлого года я готовил один важный доклад про РАО ЕЭС и думал, как его назвать, какое название придумать для презентации? На бегу записал вариант: «От восстановления к развитию». Написал, и тут же, по телевизору услышал Грызлова — кажется, выступление на съезде «Единой России». Он там делал руководящий доклад под названием «От восстановления к развитию». Я, конечно, сразу вычеркнул свой вариант — очень не хочется действовать «по директивам родной партии», особенно пока она правящая. Но это совпадение, на мой взгляд, не случайно. Оно означает, что все мы сейчас действительно переходим в стадию развития. А электроэнергетика это ощущает особенно чутко — как единственная отрасль, которая поставляет продукцию каждому предприятию страны и каждому из ста сорока двух миллионов ее жителей.

А.П. Но если все-таки попытаться спрогнозировать 2020 год. Куда мы, на ваш взгляд, прибудем?

А.Ч. Люди, к которым я отношусь с уважением, а именно аналитики, которые придумали аббревиатуру БРИК — Бразилия, Россия, Индия и Китай, — считают, что если нынешние темпы развития этих четырех стран сохранятся, то до 2050 года они шаг за шагом сначала захватят лидирующие позиции по валовому внутреннему продукту, а потом — и по удельному валовому продукту, то есть, в переводе на русский язык, по качеству жизни. Так, Россия по абсолютному размеру ВВП опережает в 2015 году Италию, в 2025 — Францию, в 2030 — Германию и Англию. Что интересно — расчеты делались, насколько я помню, в 2004 году — фактическая динамика для России на сегодня складывается еще лучше, чем в этих расчетах. То же самое с Китаем. Не случайно последняя конференция, которая была в Питере, — «Петербургский экономический форум», который готовил Греф, — там была попытка всю структуру конференции привязать к БРИКу, с приглашением премьер-министров Бразилии, Индии и Китая, с их выступлениями. То есть не Россия и Америка, Россия и Запад, а совершенно другое структурирование мирового пространства, что мне кажется в принципе правильным. Вместе с тем, если пытаться делать прогноз — что такое Россия в 2020 году, то я уже говорил вам, что не готов дать настоящий, серьезный, точный, продуманный ответ, адекватный масштабу заданного вопроса. Разве что отдельные мысли. А они таковы. Во-первых, мне кажется, что нынешний «исламский экстремизм» — начиная с Чечни и кончая 11 сентября — это процесс такой глубины залегания и такой длительности, что он точно и на двадцать лет, и на пятьдесят лет вперед будет предопределять движение той «льдины», о которой вы сказали. Здесь заключены колоссальные риски именно для нашей страны — хотя мы пока не являемся главным объектом атаки — по причине ее православно-мусульманской конструкции. Да, скажем, для Франции мусульманский фактор имеет колоссальное значение, отягощенное сложнейшей историей отношений с Алжиром — и мы это видели во время недавних погромов в пригородах Парижа. Хотя, конечно, собственно религиозная составляющая в этом конфликте не так очевидна, как кажется на первый взгляд. Но все же ни для Франции, ни для Великобритании, ни для одной другой страны Евросоюза значимость этого фактора не сопоставима с Россией. Вы понимаете, что Россия, скажем, без Кавказа с Чечней — это уже не Россия, а Россия без Татарстана — это даже и представить себе невозможно. Но, с другой стороны, как мне кажется, в этом внешнем агрессивном векторе, который сегодня задан совершенно определенно на десятилетия, лежит тенденция сближения России с Западом. Что, наверное, для вас не совсем приемлемо.

А.П. Отнюдь нет. Политика «Пятой Империи» предполагает баланс отношений между Востоком и Западом.

А.Ч. Ну, тем более. То обстоятельство, что Россия в ее экономическом измерении бурно приближается к лучшим мировым стандартам, разместит ее в одной лодке с Европой, с Америкой. И, конечно, дистанцирует ее от зон, из которых исходит террористическая угроза. И когда наши власти как-то сложно маневрировали во время иракской войны, или сразу после палестинских выборов, или в проблеме иранской атомной программы, или в нынешней израильско-ливанской войне, — в этом, по-видимому, есть тактический смысл. Но я полагаю, что поскольку мы наиболее уязвимы для таких межцивилизационных рисков, нам неизбежно придется делать стратегический выбор и оказаться вместе с цивилизованным миром, а не отдельно от него.

А.П. Есть такой эсхатологический взгляд на судьбу западной цивилизации как на очень трагическую судьбу. Согласно этому взгляду нынешние конфликты — это первые тектонические толчки, которые предвещают крах всей двухтысячелетней западной цивилизации: ее финансов, ее экологиии, ее мировозрения, ее этики, ее экономического и культурного уклада. Нужно ли нам садиться в эту тонущую лодку? Нужно ли нам, говоря о «развитии», сторожить его по западным образцам? Когда мы говорим об Империи, мы говорим о многовекторном развитии, о многовекторных тенденциях, которые позволяют России полноценно жить сразу среди нескольких великих мировых проектов, — Американского, Европейского, Китайского, Исламского или Еврейского.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация