– Что, разве не так? – спросил я.
– Он не ненавидит собак, – сказала Бие.
– Разве? – удивился я.
– Он их боится, – усмехнулась Бие. – Просто до смерти.
– Боится? – не поверил я.
– Ты думал, что он ходит в обход, чтобы заходить за мной, – сказала Бие. – Но все дело в том, что на прошлой неделе у дверей кондитерской появился большой пес. Просто огромный. И когда Хьюго проходил мимо, он вскочил и уткнулся носом ему в живот. Хьюго так испугался… – Бие осеклась и сжала губы. – Я пообещала Хьюго никому об этом не рассказывать, поэтому поклянись, что не будешь его дразнить. Договорились?
Я кивнул. Гарри! Как Хьюго мог испугаться Гарри? Он же кроткий, как ягненок.
– После этого Хьюго несколько дней вообще боялся ходить по этой улице. Вот почему он добирался до школы в обход, – закончила Бие.
Я нашел в телефоне мое фото с Гарри и показал ей.
– Ух ты, какой красавец! – восхитилась Бие. – Просто суперский!
– Ты имеешь в виду пса? – на всякий случай уточнил я.
Бие кивнула.
– Его зовут Гарри, и он очень добрый, – объяснил я. – Я могу вас с Хьюго с ним познакомить. И еще я умею ладить с собаками. – Я гордо выпятил грудь. – Но я обещаю не дразнить Хьюго, – добавил я и внезапно почувствовал себя благородным рыцарем. В конце концов, нельзя же смеяться над человеком, если он чего-то боится.
Оскар Второй
Нельзя смеяться над тем, кто боится. И уж подавно нельзя смеяться над тем, кто жестоко разочарован. А я почувствовал себя именно таким, когда понял, что в ближайшее время собаки мне не видать. Два года казались мне целой жизнью. Но, глубоко вздохнув, я вспомнил, что теперь могу гулять с Гарри и, возможно, с Амелией тоже и что самое главное – это чтобы с малышом все было хорошо.
Сейчас он чувствовал себя неплохо, но маме все равно дали больничный, чтобы она больше отдыхала.
Минула неделя. Я несколько раз выгуливал Гарри и снял свою бумажку с доски объявлений, потому что мне хватало его одного. На клумбах начинали распускаться цветы, и кустарники в парке зеленели все больше с каждым днем. Это было по-настоящему красиво, и, глубоко вдыхая свежий весенний воздух, я старался убедить себя в том, что все хорошо. Но трудно оставаться спокойным, если ты расстроен. Если чувствуешь, что разочарование поселилось в твоем сердце и точит его, как червяк миндаль.
Но однажды вечером кое-что случилось. Мы поужинали, и мама прилегла на диван с газетой, пока папа смотрел на заходящее солнце, стоя у большого окна в гостиной.
– Ох, какие грязные стекла, – внезапно сказал он и почесал себе бороду. – Придется их помыть.
– Да, только я на больничном, – напомнила ему мама и перелистнула страницу.
И в этот момент в дверь позвонили. Это была бабушка. Она раскраснелась от ходьбы и, тяжело отдуваясь, принялась расшнуровывать свои кроссовки. Потом бабуля устремилась в гостиную, принеся с собой аромат свежего воздуха.
– А теперь послушайте, что я вам расскажу, – воскликнула она и довольно потерла руки.
Мама привстала и вопросительно уставилась на бабушку.
– Может, кофе? – предложил папа, но бабуля только отмахнулась от него и достала из кармана спортивных штанов сложенную бумагу.
– Что это? – спросила мама.
– Я до сих пор вспоминаю, как же сильно ты была разочарована, когда получила вместо живого котенка мягкую игрушку, – улыбнулась бабушка.
– Ой, да брось, – махнула рукой мама. – Стоит ли из-за этого переживать?
– Я переживаю не из-за этого, – ответила бабушка. – Меня волнует кое-что другое. – Бабуля несколько раз обвела нас взглядом, потом уселась в кресло и принялась рассказывать: – Как вы уже знаете, я решила начать новую жизнь. Ходьба с палками – это очень здорово. Как раз то, что нужно для такой старухи, как я.
– Вовсе ты не старуха, – перебила ее мама.
– Еще какая старуха, – заупрямилась бабушка. – И одинокая к тому же, даже несмотря на то, что у меня есть вы, мои дорогие.
– И твои подруги, – добавила мама, склонив голову набок.
– Конечно, – кивнула бабушка. – Но все же мне приходится коротать много вечеров в одиночестве. Но теперь… теперь все изменится.
– Ты кого-то встретила? – У мамы округлились глаза.
– Love is in the air
[1], – прогудел папа.
Бабушка развернула лист бумаги, откашлялась и заявила:
– Я нашла его на одном из сайтов. Ему нужен новый дом. Ему уже восемь лет, но это даже хорошо, потому что у меня уже не те силы, чтобы воспитывать с самого раннего детства. Но мне понадобится помощь, и поэтому я решила спросить тебя, Оскар, ты хочешь разделить со мной заботу о нем?
И бабушка показала бумажку. Это был распечатанный на компьютере черно-белый снимок… собаки. Собака! Это был терьер, с черной шерсткой по всему туловищу и черно-белыми, похожими на седые усы прядями на морде.
– Я подумала, что мы сможем заботиться о нем вместе. Что скажешь, Оскар?
– Да, – выдохнул я.
У меня было такое чувство, что я сейчас потеряю сознание. Это сон или бабуля действительно сидит здесь, у нас в гостиной, и говорит, что собирается завести собаку, которая будет также и моей?
– Но жить она будет у меня, – уточнила бабушка.
– Да, – прошептал я.
– Бо́льшую часть времени, во всяком случае. Но, возможно, со временем она сможет ночевать и здесь. Иногда.
– Да, – вздохнул я.
– Ты это серьезно, мама? – спросила мама бабушку.
Бабуля еще раз посмотрела на снимок:
– С этими усами собака выглядит как маленький старичок. Разве не забавно? И да, я говорю серьезно. Я уже беседовала с хозяевами. Это хорошая семья, но у их сына появилась аллергия на шерсть, и они больше не могут держать пса у себя.
Папа стиснул мое плечо.
– Это же просто фантастика! – воскликнул он.
А я бросился и обнял бабулю. Мой голос куда-то пропал, и это было единственное, что я мог сделать. Бабушка рассмеялась и заглянула мне в глаза:
– Я ведь молодец, правда, Оскар?
Я энергично кивнул.
