У меня даже в висках застучало, забурлила кровь. Я ведь всего-навсего пятнадцатилетний подросток, черт подери! У меня гормоны бурлят! А мне судьба подсовывает голую девчонку, которую я должен сейчас помыть, потому что не ходить же ей в крови? Да и тело надо осмотреть на предмет ранений – вдруг это ее кровь? Занесет заразу и помрет! А красивым девчонкам помирать нельзя, ну никак нельзя! Им жить надо! Детей рожать! Мир заселять красивыми людьми!
Бедра… и все остальное… я протирал не глядя и стараясь не думать о том, что делаю. Меня уже почти трясло от возбуждения, и, наверное, со стороны я выглядел совершеннейшим идиотом. И кстати, сам себя не понимал: а что такое происходит-то?! Ну мою я грязную девчонку, и что?! Не то время и не то место, чтобы возбуждаться от голого женского тела! Среди трупов и луж крови! А вот поди ж ты…
Может, и правда влюбился?! Нет! Нет! Только этого не хватало! Не хочу! Не надо мне никакой любви! Я еще… маленький!
Перевернул девушку на живот и тщательно протер ей спину и… все остальное. Сзади она была почти чистой, крови мало, только пыль прилипла к спине и ягодицам, когда девчонка упала на асфальт. Просто полил из бутылки и как следует потер ладонью, чувствуя под ней гладкое, упругое, скользкое от влаги тело. Тряпка была розовой от крови, так что не хотелось уже ее использовать.
Потом взял другой конец полотенца, сухой, и как следует вытер девчонку, отводя глаза и невольно вглядываясь и вглядываясь в ее модельные формы. Скорее прикрыть одеждой! От соблазна! От постыдного соблазна! Я же не зверь какой-то, не маньяк, чтобы воспользоваться беспомощностью девушки!
Штаны ей были немного длинны, пришлось их подвернуть. Рубашка тоже длинна, но она с короткими рукавами, так что не актуально. Кроссовки вроде как впору. Главное, чтобы не жали, а если будут чуть свободнее, не страшно.
Одетую девушку положил на плечо и, дотащив до джипа, аккуратно посадил на заднее сиденье. Что интересно, за все прошедшее с момента обморока время она так и не очнулась, и, честно сказать, я стал беспокоиться: а вдруг в кому впала?! А что? Откуда я знаю, какие травмы она получила! А вдруг ей врезали по голове и только сейчас, во время стресса, развивающееся разрушение мозга дошло до верхней точки процесса?! И что тогда делать?
Да что делать… ничего не делать! Тут так – или очнется, или нет. Я сделал все, что мог, и пусть другой сделает лучше меня – так, что ли, говорили римские сенаторы, уходя со своей должности? Ну вот как-то так…
Перед тем как уехать, приказал Мишке пройти и сделать по выстрелу в башки застреленных нами парней. Вроде как один из них шевелился, когда я занимался девчонкой. А другие могли затаиться. Ну и Мишку надо проверить, как он выполнит такой приказ. Одно дело – стрелять в «зомби», и другое – в безоружных людей. Хотя можно ли этих тварей назвать людьми? Сомневаюсь.
Мишка исполнил мое поручение легко и непринужденно. Обошел всех на дороге и каждому выстрелил в голову из пистолета. Потом добрался до «Приоры», валявшейся под откосом, и снова раздался выстрел.
– Наш человек! – довольно кивнул Митька, и я согласно ему моргнул.
Загнал ребят в машину, и через десять минут мы уже подъезжали к Юбилейному. Обоих посадил на заднее сиденье, чтобы девчонка оставалась между ними, в центре. Во-первых, чтобы «пасли» обстановку с обеих сторон на предмет появления врагов, во-вторых, чтобы девушка, очнувшись, не попыталась выпрыгнуть на ходу. Мало ли что… с нее станется. Очнется среди незнакомых парней, перепугается, выпрыгнет и покалечится. А кто лечить будет? Врачей-то нет!
Глава 8
15 июня. День. Настя Самойлова
Первое, что она услышала, голоса. Настя не поняла, что это за голоса. Она вообще почему-то не помнила, где находится и что с ней случилось. Будто кто-то взял и выключил память, как ненужную и мешающую жить.
Ее последнее воспоминание: ей стало настолько плохо, что она улеглась отдохнуть, позвонив бабушке. И вот теперь она сидит в незнакомой машине, а на улице незнакомые голоса парней. Так где же она?
Осмотрела себя. Это что за чертовщина?! Мужская рубашка с короткими рукавами, мужские штаны с подвернутыми штанинами, кроссовки – незнакомые кроссовки! У нее таких никогда не было! Она бы такие китайские кроссовки и под угрозой расстрела не надела бы – в школе засмеют! Только «Найк» или «Рибок».
Место незнакомое, но ощущение, что она его видела. Когда-то видела! Разрушенная стена, рама валяется на земле, обломки кирпича… вот-вот уцепит картинку… нет, не помнит!
Настя потянула ручку открывания двери машины и… почти выпала, так легко открылась дверь. Машина оказалась очень высокой. Огромные колеса с мощным внедорожным протектором, странная покраска, не гладкая, а шероховатая. Стальные бамперы и… лебедка. Да, впереди лебедка.
Обошла машину, подошла к пролому в стене, прислушалась – там говорили. Именно оттуда неслись голоса.
– Эй, кто тут? – пискнула Настя еле слышно. Голос у нее сел, в глотке совершеннейшая пустыня – пересохло. Вспомнила – на сиденье лежала бутылка с минеральной водой. И почему она сразу не попила?
Вернулась, достала бутылку (не без труда, высоко!), свинтила крышку, присосалась к горлышку. Попила, выдохнула, и тут взгляд упал на пол джипа. Что это?! Пачки патронов?! Рожки к автоматам?! Мачете?! Да не один! Кто эти люди?! Да как она тут оказалась?!
– Проснулась? – Голос сзади заставил вздрогнуть, и Настя резко обернулась. Перед ней стоял молодой парень – высокий, чуть не на голову выше ее, плечистый, мощный. В руках он держал серый ящик с надписью «Патроны» и с какими-то цифрами рядом с этой надписью. Увидел, как отреагировала Настя, отшатнувшаяся назад, поставил ящик на землю и двумя ладонями сделал такой жест, словно то ли защищался от нее, то ли успокаивал. Настя парня где-то видела, но так и не вспомнила где.
– Ты кто? – спросила она осторожно. – Я где нахожусь? Что вообще случилось?
– Вот тебе на! – Мальчишка лет пятнадцати-шестнадцати, небольшого роста, не выше Насти, тоже опустил ящик на землю и посмотрел на высокого парня. – Ни хрена себе! Она ж не помнит ничего! Совсем ничего не помнит! Эй, подруга, ты чего? Помнишь меня? Нет?
– А ты кто? Почему я тебя должна помнить? – Настя похлопала ресницами и посмотрела вниз, на мужские штаны, обтянувшие ее бедра. – А почему я в мужской одежде? Где моя одежда?
– М-да… – Еще один парнишка, одетый модно и даже щегольски, покрутил пальцем у виска. – Парни, похоже, у нее крыша поехала! Ничего не помнит!
– А зачем вам пистолеты? Вы где их взяли?! – с подозрением осведомилась Настя и попятилась назад. – Не подходите ко мне! Не трогайте меня!
Она повернулась к странным и опасным парням спиной и припустилась бежать что есть сил. Домой! В квартиру бабушки!
И метров через двадцать замерла, едва не наступив на раздувшегося мертвеца, лежавшего посреди мостовой возле белой легковушки. Смрадный запах разложения ударил ей в нос, мухи, слетевшие с трупа, зеленым жужжащим облаком зависли над девушкой, и эти мерзкие твари полезли в волосы, в глаза, в уши. Настя завизжала, отступила назад и… снова упала в обморок.
