– Дитя ты, Митька! – невольно улыбнулся я. – Царь Соломон, вишь, выискался! С тыщей наложниц! Ты хоть одну найди!
– И найду! Обязательно найду! Только, чур, девчонку у меня не отбивать! Ты вон какой – высоченный, и рожа у тебя как у киноактера, а я маленький, и морда как у обезьянки, – на тебя девки будут вешаться, а мне что делать? Нет уж, братан! Мне тоже надо!
– Тьфу на тебя! – хохотнул я. – Митяй, ну ты и болван же, а? На фиг мне твои девки, которых еще к тому же и нет! Ты как чувак из дурацкого анекдота, помнишь? Сидят в тюряге двое, один другому говорит: «Вот выйдем на свободу, купим ватрушку и будем ее кусать. Ты кус, я кус. Ты кус, я кус. Ты кус… я кус… я кус… ты кус». Второй бац ему по роже! Первый удивился, спрашивает: «За что?!» Второй: «А чтобы два раза не кусал!»
Митька заржал над древним, как экскременты мамонта, анекдотом, а я невольно ухмыльнулся. Во-первых, друг смеялся даже самым тупым, даже несмешным анекдотам. Во-вторых, он их не запоминал: они тут же выветривались у него из головы. И потому каждый, даже самый древний анекдот был для Митьки настоящим откровением. Да и слава богу, а то бы сейчас скорчил бы недовольную гримасу и сказал, что анекдотец древнее его покойного дедушки. И что Каин убил Авеля за то, что тот рассказывал анекдоты с бородой (мой папа так шутил).
Проехав поворот на турбазу «Сокол», я свернул на Мергичевку, старую деревню, на месте которой давно уже расположился ряд дорогих коттеджей. Но к коттеджам не поехал – успеется еще. Свернул с асфальта на проселок, въехал в посадки и, проехав их насквозь, двинулся параллельно объездной дороге, которая вела с нового моста в сторону Пензы. До объездной было метров пятьсот-семьсот, но мне туда не надо. Я ушел в поля за Мергичевку и через десять минут остановился возле подъема на холм. Удобное место: и пули далеко не уйдут, застрянут в склоне холма, и просматривается все вокруг – вплоть до самой Волги, до ее Курдюмского залива. Кстати, вот там и надо будет обосноваться – и вода рядом, и дома там есть хорошие, а еще рядом яхтклуб, в котором есть лодки, начиная с «резинок» с моторами и заканчивая парусно-моторными и моторными яхтами. Можно будет и на лодочке покататься.
Первыми пристреляли укороты. Поставили мишени на сто шагов, на двести, на триста. Обычные палки-штакетины, воткнутые в землю (забитые молотком, что тоже нашелся в джипе), на них водрузили банки и пластиковые бутылки. Ну а что? Мишени не хуже, чем какие-то другие. Ну нет у нас мишеней-силуэтов! Я нарочно искал в оружейке и не нашел. Что, впрочем, совсем даже не удивительно: что там, тир, что ли, чтобы мишени хранить? На то он и тир, чтобы там были мишени, а оружие – в оружейке.
Я отстрелялся вполне прилично. Поставил прицельную планку укорота на букву П, чтобы не мудрить с расстоянием, и посмотрел, куда надо целиться, чтобы попадать. Тут ведь как – главное, понять, занижает он или завышает. Или надо целиться в центр. П – это 440 метров расстояния до цели. Выставил и прикидывай, куда целиться. Так папа меня учил.
Кстати, удивило, что лупит «калаш» почти как малокалиберная винтовка – по точности, разумеется. На сто шагов я с ходу разнес банку из-под колы – только ошметки полетели! Нет, ну так-то я всегда хорошо стрелял, папа меня хвалил, но все-таки не ожидал, что буду стрелять так точно. Как если бы в голове что-то щелкнуло, и я ни с того ни с сего стал снайпером.
На двести шагов примерно результат тот же, на триста – пару раз пальнул мимо. Стрелял я само собой одиночными, но потом начал палить и очередями по два-три патрона. Длинными очередями, как говорил папа, стреляют только идиоты или бойцы, которые сжигают залежавшиеся на складе патроны по приказу своих командиров.
Кстати, и отдача не такая уж и сильная, как мне запомнилось. Наверное, когда мы стреляли с отцом, я еще был маловат для калаша. Теперь я вырос. Ну и соответственно стал помассивнее и посильнее. Тогда, как я помню, меня неслабо прикладом долбало.
Митькины результаты были гораздо скромнее, но через час и он начал хотя бы со второго раза сбивать банку на двухстах шагах. В принципе очень приличный результат, если вспомнить, что до этого момента он вообще никогда не стрелял из автомата.
А еще его габариты. Если для меня укорот был как игрушка, для Митьки он как для меня пулемет.
Кстати, пулемет мне очень понравился! Тот, что 7.62! Ох и долбит! И точность потрясающая! Из него ведь можно стрелять одиночными! И это тебе не «кукольный» укорот! Поставил на сошки, прицелился, и… Дах! Дах! Дах! В плечо отдает – ой-ой! Митька попробовал, так морщился с минуту и потирал плечо, причитая, что теперь будет синячина. Так-то Митька вроде и ненамного меньше весит… в нем килограммов пятьдесят, но отбрасывает его неслабо.
Но он и не расстроился. Получил в свое ведение пулемет 5.45 и очень-преочень доволен. Ему этот ПК понравился даже больше, чем укорот. У него и отдача меньше, что совсем даже не удивительно – масса-то больше! А значит, и отдача не такая, как у «огрызка». И бьет, как мелкашка! Точный, зараза! Кстати, на нем и прицел есть, четырехкратный. Удобная штука!
СВД я взял себе. Стреляю я получше, чем Митька, кто-то ведь должен быть снайпером.
Из карабина слезоточивыми гранатами стрелять не стали. Жалко гранат: мало ли где еще пригодятся? Их всего ящик. Но стрельнуть стрельнули – пластиковыми пулями. Не впечатлило. Бухает красиво, отдача дуровая – аж плечо ноет, – а эффективность… не знаю, может, если попадет в человека, будет и недурно, но… лучше из пулемета. Наповал. Мы тут не демонстрации собираемся разгонять.
Постреляли из пистолетов. Но тут уже никаких сюрпризов или чего-то интересного – я на сто шагов кое-как иногда попадал, Митька безнадежно мазал практически на сто процентов, и оно понятно: «макаров» – не тот ствол, чтобы стрелять на такое расстояние. С пяти-десяти метров всадить пулю – это всегда пожалуйста, а вот так, на полсотни метров и больше? Тут даже очень опытный стрелок скорее всего не попадет.
Когда через три часа мы закончили нашу тренировку-пристрелку, руки слегка дрожали, плечи ныли, а в ушах все еще грохотало эхо выстрелов.
С нашего «стрельбища» мы поехали в Усть-Курдюм.
Мне всегда нравилась эта деревня. Да и деревней-то ее можно было назвать только с натяжкой. Саратов давно уже впитал в себя несколько пригородных деревень и поселков – Поливановку, Елшанку, Зональный и еще кучу подобных сел и поселков, и название которых уже стало названием района города, а никак не какой-то там деревни. Вот теперь дошла очередь и до Усть-Курдюма, находящегося выше Саратова по Волге, в устье впадения речки Курдюм.
Само собой, это место не могло остаться без внимания богачей. Волга рядом, тишина, покой и до Саратова рукой подать – эдакая саратовская Рублевка, по-другому и не назовешь. Через речку Курдюм, в Сабуровке, начали строить большой аэропорт, но… до первого Дня непослушания его так и не успели достроить.
Кстати сказать, «широкой общественности» так и не было ясно: то ли с постройкой аэропорта дома и участки в Усть-Курдюме упадут в цене, то ли поднимутся, – тут ведь какое дело, взлетающие и садящиеся над головой самолеты ну никак не способствуют душевному здоровью населения вокруг аэропорта!
