Две бронзовых лампы, найденные в Аттабубу (Гана), бесспорно похожие на подобные предметы христианского Египта (V–VII вв.), в равной степени стали предметами археологической полемики. Многие хотели видеть в этих экспонатах доказательство существования доисламских связей между Ганой и Египтом. Другие больше склоняются к тому, чтобы рассматривать эти предметы как «залежалый товар», вышедший из моды и отвезенный на юг Сахары арабо-берберскими торговцами в первые века исламских контактов с долиной Нигера (VIII–X вв.).
Во всех вышеперечисленных случаях мы имеем дело с мелкими предметами, в высшей степени транспортабельными, которые, следовательно, могли легко переходить в транссахарской торговле из рук средиземноморских торговцев в руки арабо-берберских купцов и, наконец, в самой торговле между племенами Черной Африки.
Это неимоверно мало, учитывая все проделанные раскопки, для предметов, так легко поддающихся распознанию, и для огромной площади Сахары, где ветряная эрозия дает возможность найти целые древние города. Впрочем, почти полное отсутствие античных находок связано с обширными разграблениями, от которых страдали и страдают сегодня многие объекты.
Также невооруженным глазом видно полное отсутствие открытий на атлантическом побережье южного Марокко. Последние, самые южные, находки были сделаны на острове Могадор: мы о них расскажем поподробнее позже. Ничего не известно о подобных находках как на острове Йерне в заливе Рио-де-Оро у мыса Блан (кроме ребристой жемчужины с окраин Порт-Этьена, упомянутой выше), так и на острове Горе, на котором более двадцати лет проводились археологические работы. И тем не менее, если древние мореходы и приходили в эти края, то не могли миновать таких мест, как и остров Могадор, на котором они впоследствии окончательно обосновались.
Многие места в этом регионе еще не скоро будут раскопаны или даже просто обследованы, но если мы столкнемся с настоящим античным поселением, то уже спустя десятилетия будем обладать фрагментами глиняных изделий, монет и даже надписей…
Этот скудный спектр находок не сравним с тем богатым наследием, что оставили римляне в той части Африки, которая находилась во власти империи. Простершееся от Шелы (Рабат) до Береники на Красном море, ограниченное на юге оборонительными сооружениями, прекрасно узнаваемыми во многих местах и сейчас, римское государство оказало большое влияние на находившиеся вблизи ее южных границ страны (Марокко, Алжир, Нубия и т. д.). Это было связано с устойчивыми торговыми связями между государствами.
Но, повторяем, в античную эпоху объем культурного обмена между миром Средиземноморья и тропической Африкой (за исключением стран, находящихся в бассейне Нила и на побережье Красного моря или Индийского океана) был предельно мал.
Африка никак не была связана ни с Великим шелковым путем, пересекавшим всю Центральную Азию в направлении Китая, ни с морским путем индийцев, связывавшим Арсиноэ (современный Суэц) и порты Аденского залива и доходившим до Кантона, ни с янтарным и оловянным путями, проходившими из Тартесса и Гадеса в Испании в порты Британии и Балтики. Конечно, существовали торговые пути и через Сахару, это точно известно, но они были настолько второстепенны, что лишь один или два древних текста повествуют о них (и то очень смутно), и ни одни руины на юге Феццана, за единственным исключением Абалессы, и ни одни археологические раскопки не свидетельствуют об их существовании…
Могущественные страны севера ограничились завоеванием верхней, «полезной» кромки Африки, зоны оливковых рощ и хлебных полей. С приграничных территорий вывозились некоторые товары, такие как звериные шкуры, слоновая кость, цирковые животные. Однако ничто не позволяет утверждать, что существовала постоянная торговая связь между Римской империей и Черной Африкой.
А там, за песками, находилось золото Судана и Сенегала. Это золото, имеющее, несомненно, определяющее значение в экономике государств данного региона, побудило арабов организовать в VIII веке несколько экспедиций вглубь Африки. Итак, из всех античных текстов, дошедших до нас, лишь один упоминает о золоте в областях к западу от Египта. Это знаменитый отрывок, в котором Геродот описывает карфагенян, которые пришли в Ливию «через Геркулесовы столпы», чтобы обменять свои товары на драгоценный металл. Но опять же этого уникального письменного источника недостаточно для научного исследования. Римляне, которые не колеблясь предпринимали экспедиции для добычи золота к дакам при Траяне, чтобы оплачивать покупку драгоценных камней, пряностей, шелка, забыли разведать западно-африканское Эльдорадо и провести туда торговый путь.
Таким образом золото Судана осталось неизвестным и недосягаемым для европейцев до прихода арабов на золотоносные рудники тропической Африки в VIII веке. В этих местах всадники Окбы бен Нафи нашли золото в небольшом количестве и осведомились, откуда люди взяли его. Информация о золоте не была забыта: не случайно первая арабская экспедиция под предводительством Абиба бен Али Убайды уже в 743 г. пришла в Судан, где «овладела большим количеством золота». Добыча драгоценного металла в первые Века нашей эры была лишь началом эксплуатации золотых рудников в Фалеме и Буре. И традиция использования самородков для украшений не умерла.
Эта небольшая увертюра была необходима, чтобы обозначить культурные и торговые отношения средиземноморского мира (и зависимых от него нильского и абиссинского регионов) с миром Черной Тропической Африки.
Греческий историк Геродот писал о карфагенянах, достигших Ливии
Многие ученые упоминали, описывая развалины Зимбабве, Ифе и других культур, о египетском, иудейском, греческом, римском и даже заатлантическом влияниях на тропическую Африку. Но не будем поддаваться иллюзиям: шансы на важные открытия древних контактов в тропической Африке уменьшаются из года в год. Только район Намибии и Эфиопии с побережьем Красного моря и Индийского океана могут преподнести нам приятные сюрпризы…
Первые мореходы
Когда вообще начались плавания?
Этот вопрос еще не разрешен, но, как полагают специалисты в ожидании позднейших уточнений, в эпоху мезолита (VIII тыс. до н. э.) в Северной Европе. И еще — нужно ли упоминать передвижения древних людей по рекам, озерам и заливам морей, а не только длительные морские плавания?
У нас есть доказательства, что в эпоху неолита люди уже могли пересекать моря, но очевидно, что большие острова Средиземного моря были освоены человеком в бронзовом веке, за исключением Сицилии, заселенной в эпоху палеолита, а также Крита и Кипра. Именно в эту эпоху в Средиземноморье, вдоль африканского побережья появляются первые небольшие суда, приходящие с востока, оттуда, где сегодня находится Ливан. Примерно в IV тысячелетии до н. э. появляются первые парусники: они изображены на терракотовых рельефах гробницы Эриду в Месопотамии, виден парус и на додинастическом египетском корабле.
Но со времени появления первых парусников прошло много веков, прежде чем большие, хорошо оснащенные корабли покинули устья рек, лиманы и заливы и вышли в море. Прибрежный морской путь от устья Инда и Шумерского царства через африканское побережье Красного и Средиземного морей до Ближнего Востока, согласно английскому ученому М. Вилеру, установился не раньше II тысячелетия до н. э. По этому пути торговцы перевозили олово и медь, янтарь и золото, шкуры и пряности. Около 1500 года до н. э. египетская царица Хатшепсут организовала морскую экспедицию в знаменитую страну Пунт, которая находилась по обе стороны Баб-эль-Мандебского пролива — на юге Аравийского полуострова и на африканском побережье. Об этой экспедиции мы знаем по серии рельефных изображений и иероглифическим надписям, которые в бравурных тонах повествуют о путешествии пяти тридцати весельных кораблей: красное дерево, душистые пряности, мирра, фимиам, шкуры, золото и обезьяны названы в списке привезенных в Египет товаров…
