Золото было основой торговли с другими странами. Для столь далекого времени сложно проследить, как менялись модели его добычи и обработки или организация этого процесса. Археология и устная традиция говорят об этом мало. Приходится синтезировать сведения, данные мимоходом в португальских хрониках и правительственных отчетах, написанных с XVI по XIX вв. Большей их части свойственно чрезмерное доверие слухам, часто исходящим от предвзятых источников и невежественных, легковерных чиновников.
Гранит на плато — это старый пласт в еще более древних и перемешанных слоях лавы и скальных осадочных пород. Последние выветрились до состояния почвы, богатой темно-красной глиной, но слишком тяжелой и сложной для обработки без тягловых животных или плуга. Эти области внутри или за границами гранитного ядра плато содержат много золота.
Гранитным давлением металл был вытеснен, когда гранит остыл, в кварцевые жилы окружающих скал. Эти жилы узки — толщиной от нескольких сантиметров до полутора метров, прерывисты и их трудно проследить. Многие сильно разорваны, разломаны и содержат трещины. Их размер меняется резко и непредсказуемо. Источники золота на плато, таким образом, широко разбросаны, скудны и ненадежны. Вследствие этого его добыча всегда была трудной и дорогостоящей и связана с риском.
В июле, августе и сентябре, когда урожай был еще в земле, но никаких сельских работ уже не оставалось, наступали постные месяцы, особенно в засушливые годы. Еды не хватало, и люди искали дополнительного, неземледельческого приработка. И как раз к этому времени уровень воды в реках падал и в речных ложах оставались лишь лужи. Теперь гравий и осадки, принесенные реками, которые протекали через золотоносные пояса, промывали в поисках чистого металла. Целые общины передвигались, как единый организм, к берегам основных рек и, работая семейными бригадами, промывали золото. Реки Ангва, Руенья и Мазоэ, которые текли к северу от Замбези (и использовались купцами для передвижения по долине Замбези во время торговли с поселениями на плато), были особенно важными источниками осадочного, аллювиального, золота.
Масштабы работ могли быть значительными. Лужи осушали или вычерпывали, или же мужчины ныряли в воду и набирали со дна осадочные наносы. На берегу их перекапывали и по мере того, как извлекалось все золото с их нижних слоев, прорывали глубокие шурфы уже во внутренние слои.
Соответствующие навыки могли быстро развиться у опытных крестьян. Наличие золота в породе легко распознается тренированным глазом, по виду почвы и даже по изменениям в растительном покрове. Его количество можно было легко выяснить пробными промывами. Там, где работы казались достаточно перспективными, часто просто снимали почву на значительную глубину или даже прорезали шурфы в гранитных скалах. Шурфы нередко достигали глубины в 25 метров и более. Однако с примитивным оборудованием было сложно прорывать боковые штольни вслед за жилой. Проблемой была и вентиляция шахт, что усугублялось использованием открытого огня — его использовали для разламывания и расшатывания кварцевых скоплений. Потолки туннелей и штолен подпирали столбами. Извлечение пустой породы было весьма трудоемким, а вся работа — утомительной и весьма опасной. На поверхности руду часто прогревали на огне, перед тем как раздробить и измельчить. Наконец ее промывали в реках или прудах, чтобы извлечь само золото. Обработка руды отнимала больше времени, чем ее добыча. Необходимые инструменты были весьма просты. Железная мотыга земледельца развилась в кирку и зубило. Каменные долеритовые молотки использовались для раскалывания руды. Точильный камень, того же размера, что и домашний ручной жернов, употреблялся для измельчения. Корзины и пустые тыквы-калебасы служили для транспортировки и промывки руды.
Работа в шахтах, как и промывка руды, была семейным делом. В обрушившихся шахтах ранних разработок были найдены скелеты женщин и девушек. Дробление руды напоминало обычную домашнюю работу, которую женщины выполняли, перемалывая зерно, и, вероятно, поэтому тоже входило в их обязанности. Имеется слишком мало доказательств того, что существовали профессиональные группы шахтеров, занятых только этой работой для себя или для других. Многие ранние записи настойчиво указывают, что шахтерское дело было весьма непопулярным. Это было неприбыльное и тяжелое занятие, за которое неохотно брались лишь те, кто был очень голоден.
Добыча золота контролировалась главными правителями областей, где не было шахтерских общин — Муну-Мутапа на севере плато и Чангамире-Мамбо на юго-западе. Новые шахты обязаны были подавать отчет правителям, но они контролировали напрямую только некоторые из них. Очень часто работы по производству золота нуждались в дополнительном стимулировании. Существуют записи, говорящие, что Муну-Мутапа дарил скот шахтерским общинам в знак того, что пора начинать работу.
В ответ иностранные торговцы — и африканцы, говорящие на суахили, и португальцы — выработали особую стратегию для того, чтобы получать золото по более низкой цене. Они часто выказывали сильное желание получить прямой доступ к шахтам, производить добычу самостоятельно или, если это понадобится, взять на себя политический контроль над производством. Они постоянно изыскивали новые пути изменить свой статус, измеряемый богатством в необходимых товарах. Товары иностранного производства импортировали и использовали для стимулирования нового спроса. Они также раздавали подарки в качестве кредитов, пользуясь традицией так называемого встречного одаривания, чтобы превратить золотодобытчиков в своих должников, и требуя расплаты исключительно в золоте.
Как они торговали
Торговля не была монополией центральной власти. Рынки или ярмарки функционировали по всей стране, часто в столицах областей. Один из самых ранних торговых центров мог быть близ Большого Зимбабве. Также найдены и исследованы археологами позднейшие португальские ярмарки в Дамбараре и Луанзе. Каждый подданный короля мог выйти на ярмарку и начать торговать. Они находились под властью и юрисдикцией местных вождей, которые устанавливали цены — часто произвольно, безо всякого изучения спроса или предложения.
Время от времени торговцев пускали не только на ярмарки, но и в столицы и даже к правителю.
Суахилийские купцы пользовались значительным политическим влиянием, по крайней мере, на Муну-Мутапу. В течение XVII в. португальцы превратили его в настоящую марионетку. Когда Муну-Мутапа потерял власть, ее захватил правитель розви — Мамбо. В 1693 г. он прогнал португальцев с плато. Осознав, какую политическую угрозу несут с собой иностранцы, правители запретили им доступ в страну. Тогда португальцы стали нанимать африканских торговцев, вашамбадзи, своими агентами. Однако вашамбадзи не образовывали настоящее сословие купцов. Дело в том, что торговля, как и золотодобыча, была сезонным занятием, и к ней обращались только в сухое время, когда можно было легко путешествовать. Остальную часть года вашамбадзи обрабатывали землю и перегоняли свой скот по плато. Мамбо могли бы ограничить передвижения несколькими маршрутами и рынками в определенных городах, но они этого не сделали, и торговля не стала более подконтрольной.
Тем не менее, правители присваивали часть прибавочной стоимости, производимой, золотодобычей, в виде натуры и дани. Одним из способов, которым это достигалось, было объявление всех самородков, в отличие от золотого песка и «нечистого» золота, собственностью правителя.
