Мотивы, по которым губернатор выбрал именно Смита, легко понять: он познакомился с письмом, которое доктор Смит послал Коули в 1829 году. Там, в частности, были такие строки: «…территория, которая лежит между мысом Доброй Надежды и побережьем (Индийского океана. — Авт.), заслуживает самого пристального внимания. Страна эта, обращенная в нищету жестокостью деспотичных правителей, богата естественными ресурсами, которые дикари использовать в благих целях не в состоянии. Предприятие, которое я предлагаю, будет связано с трудностями, которые преодолимы…»
(С 1824 по 1828 год Смит много путешествовал по различным районам Южной Африки, написал даже в газете статью о происхождении бушменов, наблюдал птиц, а его коллекции из Намак-валенда до сих пор представляют интерес для специалистов. Он же был основателем одного из лучших южноафриканских музеев.)
Ответ на письмо не сохранился. Да и был ли он?..
Вернувшись из путешествия в Наталь, Смит, несомненно, докладывал о результатах своих наблюдений, ибо интерес к тем землям возрос настолько, что 190 купцов собрались в Кейптауне и подписали «Мемориал» с требованием правительству создать государственную службу в Порт-Натале с соответствующей военной охраной для торговли на местах. «Мемориал» содержит девять пунктов, в семи из них упоминается Смит. Кроме того, «податели сего» попросили Смита написать «историческое сопровождение» к «Мемориалу», что и было исполнено 6 июня 1834 года. Именно этот текст рассматривали всегда как официальный отчет о поездке, хотя это и не было так.
Д’Урбан, сменивший Коули, отослал «Мемориал» в Лондон, но ответа не последовало. А сведения об этом сохранялись лишь благодаря короткой биографии Э. Смита, выпущенной в 1876 году его племянником А. Мичи.
Записи, сделанные по время поездки из Порт-Наталя в крааль Дйнгаана с 28 марта по 14 сентября 1834 года (сюда вошли не только его собственные наблюдения, но и те, что он старательно записывал за Финном, когда они путешествовали вместе):
«Состоялась первая беседа с Дингааном. Когда мы подошли, он обсуждал дела с вызывателями дождя. Он заявил, что они его обманывают. Ведь он послал им скот, а дождь не пошел, а пошел позже. Чака мало верил в колдунов и вызывателей дождя. (Беседа, однако, не приводится. Далее Смит подробно рассуждает о приветствиях. — Авт.). Когда Дингаан покинул место, где сидел, все сказали «байете». Часть людей попадала на землю и ползла за ним, пока он не скрылся за воротами…
…Полагаю, что резиденция Дйнгаана располагается в 40 милях в глубь материка. Дожди здесь иногда начинаются в июне, а бывает, не случаются и до сентября. В январе сажают зерно, которое поспевает в феврале-марте. У них два сорта сырья для пива. Главная болезнь — дизентерия.
(Создается впечатление, что Смит понабрал отовсюду понемногу зачастую не верную информацию. А верная? Не шла ли она целиком в дневник, скрытый от посторонних глаз? — Авт.)
…Когда дырки в ушах становятся слишком большие, а они этого не любят, то зулусы разрезают их еще, а затем соединяют разрезанные части и те срастаются. Шесть пальцев у них не редкость, и они перетягивают шестой палец ниткой, и он отсыхает. Цвет кожи у зулусов варьирует от черного до медно-желтого. У некоторых волосы растут на груди и подмышками. Многие имеют татуировку на животе. Они не носят колец из слоновой кости на руках, предпочитая коровий хвост вокруг колен и маленькие хвостики или куски кожи на лодыжках».
Экспедицию Смита сопровождали несколько европейцев. Один из них, юноша по имени Германус Бэри, сын англичанина и голландки, был так удивлен тем, что увидел в Натале, что воскликнул:» О боже, я никогда в жизни не видел таких милых мест!»
Благодаря подобным пылким отзывам население колонии стало расти. Кроме группы Смита, здесь появился Вильям Берг — бур и первый настоящий фермер. Проведя здесь некоторое время, Берг уехал домой с мыслями о плодородных землях и чудном климате. Его рассказы ползли от фермы к ферме, как пожар в саванне. Что же происходило тем временем у зулусов?
Дингаан продолжал развивать торговые контакты с португальцами, начатые еще при Дингисвайо. Между 1825 и 1835 годами торговцы тонга да и сами португальцы нередко появлялись в зулусских краалях.
В 1834 году Финн сообщал, что зулусы буквально завалены всевозможными бусами. Тогда же Дингаан высказал мысль: он может перенести часть торговых сделок в Порт-Наталь, если убедится, что получит такое же количество медных изделий от англичан, как и от португальцев! В начале 30-х годов зулусы очень заинтересовались огнестрельным оружием. Торговцам в Порт-Натале было строго-настрого запрещено продавать их африканцам, и Дингаан обратил взор к британским миссионерам, которые были менее подвержены контролю со стороны властей. Миссионеры даже втихомолку обучали индун пользоваться ружьями.
Любой отказ, выраженный в более-менее открытой форме, Дингаан воспринимал как оскорбление всего народа и «принимал меры». И хотя с португальцами он вел себя в общем-то доброжелательно, были и трагические истории. Однажды губернатор Лоренсу-Маркиша отказался предоставить ему ружья, и в португальские владения была послана мощная карательная экспедиция. Жители едва успели укрыться на островке в заливе Дела-гоа. Губернатор был убит. Но постройки зулусы не тронули, и город снова ожил. А. Брайянт приписывает, правда, эти действия людям Сошангане, а не Дингаана, и это больше похоже на правду, хотя документы, хранящиеся в лиссабонских архивах, доказывают, что то были именно зулусы. Впрочем, сомнительно, что в 30-е годы XIX века португальские колониальные чиновники были способны отличить воинов Дингаана от отрядов Сошангане — ведь и те и другие были нгуни.
На юге зулусский правитель повел военные действия против пондо. В этот период, где-то около 1833 года, во внутренних районах. Наталя, на берегу реки зулусскому импи повстречался отряд цветных охотников из Капской колонии; не долго думая, зулусы убили семерых, а одного увели с собой. Тревожные слухи долетели до Порт-Наталя, и колонисты подумали, что зулусы убили братьев Кэвуд, которые также охотились в тех краях. Поселенцы решили напасть на отряд, когда тот возвращался домой. Совместными усилиями они организовали группу стрелков, которые нанесли импи сокрушительный удар — зулусы не ожидали залпов! 200 воинов полегли на месте!
Реакция Дингаана была неожиданной. Он казнил уцелевшего командира этого отряда, отпустил метиса и приказал ослепить разведчиков, которые не удосужились понять мирные намерения охотников на слонов…
В 1834 году число поселенцев заметно выросло. Усилилась активность торговцев слоновой костью, усилилась конкуренция со стороны португальцев, а у берегов Наталя все чаще стали появляться американские китобойные парусники. Финн стал личным переводчиком сэра Бенджамина Д’Урбана, губернатора Капской колонии, и надолго уехал из Порт-Наталя. (Вернулся сюда он только в 1852 году, а умер в 1861-м.)
Зимой 1834 года прибыли первые буры — 21 человек на 14 фургонах под началом Петруса Л. Уйса. Они разбили лагерь на берегу реки Мвоти. Буров хорошо встретили поселенцы, и энтузиазм последних возрос, когда они узнали, что это представители комиссии треккеров, посланных приграничными бурами исследовать земли на севере.
