В 1708 году здесь побывали пираты, а спустя год — работорговцы, получившие прямо на берегу 74 ребенка для плантаций в Вирджинии, которые оказались «лучше, чем с Мадагаскара».
Последующие шестьдесят лет берега Наталя не ведали трагедий, пока 4 августа 1782 года «Гросвенор» из Индии не наткнулся на подводные скалы: капитан полагал, что берег в трехстах милях!..
Команда имела смутное представление о координатах тех мест, куда она попала. Четыре месяца спустя четверо изможденных членов экипажа подползли к бурской ферме на границе Капской колонии, в 400 милях от Кейптауна. Срочно снаряженная экспедиция спасла еще 12 человек, но еще многие годы ходили слухи, что пропавших женщин с «Гросвенора» взяли в жены местные африканские вожди. В 1790 году группа добровольцев, желавших проверить эти слухи, наткнулась на крааль у реки Умгазана, среди 400 жителей которого были дети белых женщин. То были «полукровки» с привычками банту, но носившие имена Бесси, Бетти и Томми. Однако самих матерей нигде не было, и узнать, с какого они судна, не представилось возможным…
17 марта 1796 года «Геркулес» из Индии выбросило на берег в нескольких милях от обломков «Гросвенора». Капитан Стаут спас всю команду до одного человека и через три месяца вывел людей к Кейптауну.
«Геркулес» оказался последним заморским пленником Наталя вплоть до времени постоянного европейского поселения. К этому времени — началу 20-х годов — никаких следов «белого присутствия» здесь не осталось — даже тех краалей, где когда-то жили метисы, не сохранилось. Единственный, кто знал о белых, был вождь мпондо Факу: он сотрудничал с пограничными отрядами англичан в кампании против Мативане в 1828 году, а у остальных банту, и у нгуни в особенности, все представления о белом человеке ограничивались тем, что «он поднимается со дна моря, где собирает бусы и другие красивые вещи, а всплывает на огромных животных с большими крыльями, которые питаются слоновой костью»…
После окончания наполеоновских войн в Европе множество английских офицеров разъехались по разным уголкам света искать применение молодым силам. Вслед за ними потянулись и поселенцы. В сентябре 1822 года капитан британских военно-морских сил Уильям Оуэн отбыл из Кейптауна в Делагоа на судне «Левен» — на обследование берегов Юго-Восточной Африки. Ни сам Оуэн, ни офицеры всех трех судов его эскадры не знали толком, что это такое — исследование. Насколько точными были сведения, которые они собирали, можно судить по одной лишь выдержке из дневника офицера «Левена»: «К югу живет племя воинственных кафров, именующих себя зулусами, португальцы зовут их ватва. Это то же, что и старое название батва, или бутва; жители Делагоа называют их холлентонты, несомненно, это искаженное хотгентот, потому что они пришли с юга, где их родина».
Но зато эти люди были профессиональными моряками и внесли немалый вклад в картографирование береговой линии Юго-Восточной Африки!
Очень важным делом для Оуэна было решить проблему переводчиков. Власти на Капе выделили ему троих преступников из тюрьмы на острове Роббен, и капитан остался доволен их знаниями местных языков. Один из них оказался смышленее других, к тому же он знал голландский — Якот Мсибити (он войдет в дальнейшее повествование как Джекоб) — молодой человек народности коса, которого поймали на границах колонии за кражей скота. На Роббен Джекоба доставил корабль Джеймса Саундерса Кинга (запомним и это имя) и его передали Оуэну с надеждой на исправление.
Сразу по прибытии в Делагоа Оуэн принялся выяснять обстановку. Повсюду царило оживление. Местные и окрестные купцы и чиновники обследовали окрестные районы в поисках слоновьих стад. В порту Оуэн встретил Джона Томпсона, 34-летнего купца из Бристоля, осевшего в Кейптауне в 1809 году и основавшего собственный торговый дом (судьба сведет их вскоре снова).
Отряды Оуэна, не желавшего отставать от остальных, тщательно изучали окрестности. В одном из дальних походов они натолкнулись на колонну чернокожих воинов, которые явно превосходили по численности местные кланы, — под началом Сошангане (вспоминаем это имя?). Португальские поселенцы, слабые в этнографии, прозвали их «бушменами», а местные жители-африканцы, неправильно усвоив терминологию голландцев, обозвали их «готтентотами» или «холлентонтами». Вот откуда появились эти слова в дневнике офицера с «Левена»! На самом деле пришельцы были ндвандве, бежавшие от Чаки!
Переводчик Джекоб все больше досаждал капитану своей заносчивостью и нерасторопностью, и Оуэн решил поменять его на местного жителя Шамагвану. У того было семь жен, но главное достоинство оказалось не в этом: он знал диалект тонга, говорил на английском, голландском, португальском и хиндустани. (Уже тогда, в 1822 году, Джекоб начал проявлять свои негативные качества, но в полной мере это скажется на нашем сюжете чуть позже.)
Закончив дела в Делагоа, Оуэн пошел на юг, желая подетальнее обследовать побережье. Это оказалось невозможным. Все чаще попадались песчаные банки, и плохая погода держала его в отдалении от берегов. Наталь он прошел без остановки, а малярия вывела из строя половину команды. В Кейптауне их принял губернатор. Они договорились о новой экспедиции — в июне 23-го года. Но до того времени произошли некоторые события…
Торговый дом Томпсона (того самого, которого Оуэн встретил в Делагоа) попросил его взять на борт несколько человек, которые намеревались найти подходящее место на побережье Наталя, чтобы основать там поселение. Главным среди них был Френсис Джордж Фаруэлл. Но для Фаруэлла, Петерсона, самого Томпсона и нескольких других участников снарядили другое судно — бриг «Солсбери» под началом уже известного нам Кинга. Он вышел в путь 23 июня 1823 года на несколько дней раньше «Левена».
И Кинг, и Фаруэлл были офицерами британского военного флота. Кинг, родившийся в 1795 году в Галифаксе, начинал службу юнгой в 1806 году и стал гардемарином в 1815-м, а с 1822 года уже командовал бригом «Солсбери», курсирующим между Кейптауном и Алгоа-бей.
Фаруэлл родился в 1791 году в Тивертоне, служил на девяти судах, был несколько раз ранен, командовал гарнизоном небольшого островка в Адриатическом море, стал лейтенантом королевского флота в 1815-м, водил суда из Индии в Рио-де-Жанейро, но потерпел крушение. Прибыл в Кейптаун в 1822-м году. Город тогда был не таким уж большим портом, расположившимся рядом с известной всем мореходам Столовой горой. Невысокие красивые домики с белеными стенами и красной черепицей были типичны скорее для Европы начала XIX века, чем для Африки. И хотя длинные зеленые аллеи, усаженные аккуратно подстриженными кустиками и тропическими деревьями, производили впечатление ухоженности и благонравия, наблюдение это при ближайшем рассмотрении оказывалось весьма поверхностным. Рабы всех цветов кожи, фургоны, запряженные быками, разноязыкая речь, огромные кучи сена на улицах— все это делало Кейптаун обычным провинциальным центром Южной Африки. Но его будущее нетрудно было предвидеть. Приток британских иммигрантов, начавшийся около 1817 года, к 1820-му сильно вырос…
Фаруэлл быстро сориентировался и женился на Элизабет Катарине Шмидт, отец которой был влиятельным членом торговой компании. В последующие годы, когда компания стала уже называться «Фаруэлл-трейд компани», Элизабет весьма редко видела мужа дома…
