– Было, Санек, было! – Вадим коротко хохотнул. – Какой-то козел бросил на пустыре грузовую фуру. Мы с этой фурой до сих пор разбираемся.
– Фуру? Пустую?
– Представь – пустую! Правда, два бомжа, которые поблизости ошивались, говорили, что в этой фуре было полно трупов, но не иначе те трупы им спьяну померещились. Мы фуру облазили вдоль и поперек – никаких следов крови.
– А фура за кем числится?
– Да за одной транспортной компанией – там клянутся, что у них угнали ее пустую! Они не заявляли, думали – сами найдут, либо же водитель налево съездить решил и вернется! Только его до сих пор нет, пропал совсем! А жена не волнуется – загулял небось где-нибудь, они вроде разводиться собирались… Ну, вроде криминала нет, так мы фуру и вернули.
– Криминала, говоришь, нет… – Капитан Нехорошев отсоединился и посмотрел на своего визави: – Вот так вот.
– Вот в этом доме моя мастерская! – проговорил Антон с непонятной гордостью и показал на здание через дорогу.
Только теперь Арина поняла, почему он привел ее сюда, на другую сторону улицы, и откуда гордость в его голосе.
Дом, на который он ей показывал, был пятиэтажный, краснокирпичный, явно дореволюционной постройки.
Первый его этаж, с большими, ярко освещенными окнами магазинов, был украшен низкими приземистыми колоннами, расширяющимися книзу и кверху, отчего эти колонны были похожи на кряжистые дубы, пустившие корни в городскую почву.
Стены же верхнего этажа были украшены огромной мозаичной картиной – здесь было изображено мрачное, бурное Северное море и плывущий среди огромных волн корабль.
– Здорово! – искренне восхитилась Арина. – Вроде не раз проезжала по этой улице, но не обращала внимания на эту картину!
– Понятное дело, – покровительственно проговорил художник. – Большинство людей смотрят себе под ноги, в лучшем случае – прямо вперед, а чтобы увидеть настоящую, подлинную красоту, нужно поднять голову к небу!
«Все ясно, – подумала Арина, скрывая улыбку, – он распустил хвост и начал болтать».
Тут Антон, видно, сам почувствовал в своих словах неуместный пафос и смущенно замолчал.
Они перешли дорогу, подошли к подъезду.
Дверь этого подъезда была самая обычная, железная, выкрашенная скучной коричневой краской.
Антон потянулся было к кодовому замку, но тут заметил, что дверь закрыта неплотно, и поморщился:
– Опять кто-то щепочку вставил, чтобы замок не закрывался! Ну что за люди!
Он открыл дверь, придержал ее, пропуская внутрь Арину, потом вошел сам.
Внутри был просторный холл, выложенный старой, тоже наверняка дореволюционной плиткой.
Широкая лестница взбегала наверх мимо огромных окон, выходящих во внутренний двор. Они поднялись на третий этаж и остановились возле обитой потертым дерматином двери, сбоку от которой висело не меньше десятка звонков и табличек с разными фамилиями.
– Я думала, коммуналок в городе уже не осталось! – удивленно проговорила Арина.
– Немного, но остались, – ответил Антон, доставая ключи. – Вот одна из них.
– Как же ее до сих пор не расселили? Вроде и место хорошее, и дом такой красивый…
– Наверное, никто не смог договориться со всеми соседями. Ну, я-то здесь не живу, только мастерскую снимаю. А некоторые тут всю жизнь прожили…
Он открыл дверь, вошел в полутемную прихожую. Впереди тянулся коридор, уходящий в неизвестность. По сторонам этого коридора располагались многочисленные двери, в простенках между ними стояли старые платяные шкафы, висели на стенах тазы и огромные, давно не чищенные кастрюли.
– Не дай бог ночью в этом коридоре оказаться! – понизив голос, проговорил Антон. – Непременно какой-нибудь таз на голову упадет! Хорошо, если легко отделаешься…
Они пошли по коридору, стараясь держаться подальше от стен.
Арина невольно бросила взгляд на шкафы, мимо которых они проходили. На одном шкафу она увидела огромный старый чугунный утюг с полостью для углей, на другом – старинный бронзовый микроскоп, покрытый толстым слоем слежавшейся пыли, на третьем… она вздрогнула и внимательно пригляделась.
То, что с первого взгляда показалось ей человеческим черепом, на самом деле было анатомической гипсовой моделью.
Наконец Антон остановился возле очередной двери, снова достал связку ключей и одним из них отпер дверь.
– Ну, заходите! – проговорил он, хозяйским жестом распахнув эту дверь перед Ариной. – Вот здесь я, так сказать, творю!
Арина оказалась в очень большой, но очень захламленной и запущенной комнате.
Напротив входа находились два больших окна, которые заливали мастерскую художника ярким, но холодным зимним светом. По всем остальным стенам были развешаны многочисленные картины и гравюры, в которых Арина сразу узнала манеру Антона. Еще больше картин стояло на полу, прислоненных к стенам. Здесь же были десятки картонных папок с рисунками и гравюрами.
Но взгляд Арины остановился не на картинах.
Самым заметным предметом в этой мастерской была печь.
Высокая, отделанная изразцами печь из тех, какие называли «голландским», или проще «голландками». Изразцы были чудесного тускло-бирюзового оттенка, они были выпуклые, покрытые удивительными объемными узорами, в которых можно было увидеть то ли тропические джунгли, то ли коралловый риф.
Несколько лет назад, когда они только поженились с Николаем, муж повез ее в путешествие по Эльзасу. Там они, помимо всего прочего, побывали в замке Верхний Кенигсбург.
Арина еще удивилась, почему во Франции находится замок, принадлежавший германскому кайзеру Вильгельму. Так вот там, в одной из комнат замка, она видела очень похожую печь.
– Какая роскошь! – восторженно проговорила она, подойдя к печи, и погладила изразцы.
Они казались теплыми, хотя печь наверняка не топили многие годы.
– Да, вы сразу обратили на нее внимание! – довольным голосом отозвался Антон. – Печь сказочная! Таких, может, во всем мире две или три… Топить ее, конечно, нельзя, дымоход давно замурован, но я ее с другой целью использую. Даже с двумя…
– С какими же? – Арина с любопытством взглянула на него, как ребенок на фокусника.
– Ну, во-первых, как бар… – С этими словами Антон открыл печную заслонку. За ней оказалась полка, на которой стояли несколько красивых бутылок.
– Может быть, вина? – предложил хозяин. – Есть бордо, есть бургундское, есть очень приличное эльзасское… Или чего-нибудь покрепче? У меня есть хороший французский коньяк, есть арманьяк, есть односолодовое виски…
– Вы меня споить задумали? – усмехнулась Арина. – Нет, я к вам пришла совсем с другой целью. Вы обещали показать мне старинную книгу…
