С этими словами Инна проворно расстегнула молнию, вылезла из платья и действительно оказалась в купальнике.
– Ну конечно, Инна, ты бесподобно смотришься… – заныл режиссер. – Но ведь вода холодная… и ты не переносишь хлорку…
– Я профессионал! – заявила Инна, встав в позу. – Если надо, я перенесу не только хлорку, но иприт, синильную кислоту или цианистый калий! Короче, Свечкин, или ты снимаешь меня, или я снимаю тебя! Ты знаешь, я это могу!
Свечкин знал, что Сковородникова имеет большое влияние на продюсера и при желании может добиться замены режиссера. Он вздохнул и повернулся к Алисе:
– Окунева, ты свободна… пока. Готовимся к съемке сцены в бассейне…
– Шура, мне надо восстановить свет! – подал голос оператор.
– Александр Трифонович, а можно я пока покурю? – заныл Василий.
– Только не в павильоне! Иначе пожарник меня сожрет!
– Я быстро…
Василий выскочил за дверь. Ассистенты оператора забегали вокруг опрокинутой стойки.
Через десять минут все было готово, и Свечкин снова скомандовал:
– Приготовились к съемке!
Оператор кивнул, режиссер скомандовал: «Мотор!» – и камера застрекотала.
Инна Сковородникова томной походкой от бедра приблизилась к краю бассейна, соскользнула в воду и неторопливо поплыла по дорожке. Оператор снимал, остальные ждали распоряжений.
– А где Василий? – спохватился Свечкин.
В этот самый момент дверь павильона негромко приоткрылась, пропустив долговязую фигуру в хоккейной маске.
– Хорошо идет! – одобрила ассистентка режиссера.
– Действительно, хорошо, – согласился Свечкин. – Вот что значит я правильно дал ему установку!
Василий действительно двигался очень эффектно, медленно переставляя ноги и ритмично двигая руками, как автомат. Во всем его облике было что-то нечеловеческое. Пройдя мимо режиссера, он подошел к бортику бассейна. Оператор оставил Сковородникову и теперь снимал только его.
– Молодец, Вася! – одобрительно проговорил Свечкин. – Правильно воплощаешь мой замысел! Как я и говорил, даже со спины видно – самый настоящий маньяк!
Настоящий маньяк тяжело рухнул в воду и сильными некрасивыми гребками поплыл к Сковородниковой. Инна делала вид, что все еще не замечает его. Подплыв к женщине, маньяк поднырнул под нее, ухватил снизу и утянул под воду. Затем сам показался на поверхности, но голову актрисы все еще удерживал под водой.
Сковородникова изо всех сил вырывалась, била по воде руками и ногами. На какой-то миг ее голова показалась на поверхности, она с хрипом втянула воздух и закричала.
– Отлично! – восхитился Свечкин. – Снимай, Никифор! Отличный материал!
Оператор не ответил – он не отрывался от камеры.
– Шура, – забеспокоилась Алиса, – что-то не то! Он ее слишком долго держит под водой! И потом… Инна уж очень натурально кричала, ей так ни за что не сыграть!
– Александр Трифонович, – поддержала ее ассистентка, – правда, как-то все уж слишком натурально!
– Правда не может быть слишком натуральной! – с пафосом возразил режиссер. – Ребята играют просто отлично! Это будет классная сцена! На премию выставим!
– А вы не забыли, Александр Трифонович, какая у Сковородниковой страховка? – напомнила ему ассистентка. – Если с ней что-то случится, нас просто разорят…
На этот раз Свечкин забеспокоился.
В это время дверь павильона снова приоткрылась, и в нее, покачиваясь, вошел Василий – но в каком виде!
Волосы у него были растрепаны и измазаны кровью, воротник рубашки разорван, на скуле назревал синяк.
– Василий? – Свечкин изумленно уставился на артиста. – А кто же тогда в бассейне?
Все присутствующие уставились на бассейн.
Сковородникова уже перестала сопротивляться, на поверхности воды изредка появлялись последние пузырьки.
В следующую секунду каскадер, который дремал в уголке, дожидаясь своего выхода, подскочил к бассейну и бросился в воду как был, в одежде. За ним туда же попрыгали трое или четверо молодых парней – осветитель, ассистент оператора и рабочий. Всем хотелось поучаствовать в спасении кинозвезды.
Сковородникову вытащили на край бассейна. Каскадер разогнал своих добровольных помощников и принялся делать ей искусственное дыхание. Все остальные сгрудились вокруг, подавая спасателю неквалифицированные советы.
Наконец его усилия увенчались успехом, Инна резко вздохнула и приподнялась.
– Что это было?! – спросила она, оглядевшись по сторонам и удивленно хлопая глазами. – Кажется, я чуть не утонула…
– Как тебе сказать, Инна… – замялся Свечкин.
– Вообще-то вас только что пытались убить, – ляпнула ассистентка.
– Это она! – воскликнула Сковородникова, указав на Алису. – Наверняка это она, чтобы занять мое место!
– Ну, я так не думаю… – протянул режиссер. – Алиса вообще не подходила к бассейну… вообще-то, – спохватился он. – Где тот кретин, который пытался утопить Инну?
Все участники съемочной группы завертели головами и тут же убедились, что пока один из них приводил в чувство кинозвезду, а все остальные за этим наблюдали, таинственный убийца бесследно пропал, как сквозь землю провалился.
– Одно хорошо, – вполголоса сообщил оператор, подойдя к Свечкину, – я успел отснять сцену в бассейне. Получилось просто классно!
* * *
– Ничего не надо! – отмахнулась та.
С самого утра Клеопатра была не в духе. За завтраком она едва прикоснулась к кушанью из перепелиных яиц, приготовленному новым поваром с Кипра, да съела две виноградины, а потом то сидела в кресле, то ходила взад-вперед по террасе дворца, словно плененная пантера.
И все время оглядывалась на дворцовые ворота, будто кого-то ждала.
Вдруг со стороны ворот донеслись возбужденные голоса, и стражники пропустили гонца на взмыленной лошади. Тот спешился в первом дворе, быстро прошел к покоям царицы, вошел и упал на мраморные плиты перед Клеопатрой.
– Встань, – проговорила царица, шагнув навстречу гонцу, – встань и говори.
– Дурные вести, госпожа! – ответил тот, подняв лицо, но не смея встать на ноги. – Я принес дурные вести из Рима.
– Я знала, – Клеопатра сжала руки на груди. – Я чувствовала с самого утра, что сегодня принесут дурное известие… Говори, я готова тебя выслушать!
– Госпожа, Цезарь убит!
Клеопатра вскрикнула, покачнулась и закрыла лицо руками. Так она простояла более минуты, затем опустила руки. Лицо ее казалось спокойным.
– Как это случилось? – спросила она гонца, и голос ее не выдавал волнения. – Кто посмел убить великого Цезаря? Парфянские шпионы? Лазутчики иудейского царя Ирода?
