– Я знаю. – Мулагеш присаживается на корточки и начинает вычерчивать в грязи план гавани. – Слушайте теперь. Есть немалый шанс, что Понжа сможет пробить его броню. Так что у нас есть вероятность покончить с ним с одного выстрела.
– Тогда почему вы раньше его не пристрелили? – спрашивает Сигню.
– Потому что он поймет, где мы сидим, и разделает нас как мелкий рогатый скот. Нам нужен запасной вариант, вот что.
– А именно? – спрашивает Сигруд.
Мулагеш смотрит на Сигню:
– Ты знаешь, как управляться с этим вашим поездом?
– Который стройматериалы подвозит? Конечно.
– Отлично.
Она оборачивается к Сигруду:
– Теперь о тебе. У тебя с конечностями все в порядке? На здоровье не жалуешься?
– Да все более или менее…
– Сможешь выстрелить из такой штуки? – И она поднимает Понжу – тяжелую, как настоящая пушка.
Сигруд пожимает плечами:
– Меня учили стрелять из его прототипа.
– Это «да» или «нет»?
– Это «может быть».
– «Может быть» тоже годится. Здесь не Мирград, Сигруд. Ты не сможешь залезть к нему в брюхо и проковыряться наружу. Не в этот раз.
Она делает глубокий, очень глубокий вдох. Остается надеяться, что они не сочтут ее план чепухой. Потому что она-то как раз думает, что это самая настоящая чепуха и есть. Дурь на дури и дурью погоняет.
А потом она начинает говорить, вычерчивая свой план на грязной земле у них под ногами.
* * *
Мулагеш и Сигню со всех ног бегут на северо-запад, к погрузочным цехам ЮДК, туда, куда приходит поезд со стройматериалами. Сигню тащит рацию капитана Сакти, а Мулагеш сгибается под тяжестью перекинутой через плечо Понжи. Двигаются они не так быстро, как Мулагеш хотелось бы, – это все Сигню, она зачем-то волочит с собой чемоданчик-дипломат, который был при ней сегодня вечером.
Руки, ноги и спина жутко болят, но Мулагеш пытается игнорировать сигналы своего тела. Да уж, немолода ты, дорогая, куда тебе лезть в такую передрягу…
– Это… – задыхаясь, выговаривает Сигню, – худший из планов… которые мне когда-нибудь… излагали!
– Ты делай свое дело, – отвечает Мулагеш, – а там будь что будет.
– Но… но расчет времени!.. Линии визирования! Да вообще все!
– Твое выступление мы уже заслушали, – строго отвечает Мулагеш, перелезая через низкую стену. – Нечего сейчас языком трепать – береги силы, они тебе еще понадобятся.
В конце концов перед ними возникает поезд. И сторожевая вышка. Прожектор на ней не горит, здоровенный ПК-512 дремлет рядом. Вдоль рельс светят, тихо жужжа, электрические фонари. В их белом сиянии все кажется призрачным и стерильным, как в больнице. Мулагеш и Сигню останавливаются перед рельсами, с присвистом дыша. В груди у нее теперь тоже побаливает.
Сигню со стуком опускает рацию на землю.
– Поезд стоит там, дальше, – говорит она, показывая вверх по склону холма.
Мулагеш присматривается к вышке, которая возвышается над рельсами.
– Сколько времени тебе понадобится, чтобы раскочегарить поезд?
– Я справлюсь, – отвечает Сигню.
– Это не ответ!
– Я справлюсь!
– Надеюсь, что да, справишься. Потому что если не справишься – все пропало.
Мулагеш оглядывается. Святой Жургут так и стоит на крыше, продолжая в одиночку атаковать город. А где-то капитан Сакти со своими солдатами эвакуирует гражданских, направляя их в крепость.
– Есть еще кое-что, – говорит Сигню, ставя дипломат на землю и открывая его.
– Что такое? – сердится Мулагеш. – Чего еще тебе надо?
– Я так думаю, что сейчас – самое время, чтобы вручить тебе это… Потому что я не уверена, что у меня будет еще возможность.
И она разворачивает чемоданчик к Мулагеш.
Внутри лежит поражающий своей сложностью механизм: блестящая стальная рука с суставчатыми пальцами и подвижным запястьем, а в центре ладони – какой-то замочек. Это протез, но ее нынешнему протезу до этой чудо-техники как до луны пешком.
– Г-где ты это достала? – спрашивает Мулагеш.
– Сама сделала. Я присматривалась к тебе, к тому, как ты справляешься без руки. Эта штука, которую ты носишь, – реальное, настоящее дерьмо. – Сигню вынимает протез из чемоданчика. – Смотри. Ты сможешь сжимать и разжимать пальцы. Запястье тоже подвижное. А в центре ладони – замок. Вот к нему ключ. – И она вынимает из дипломата стальное колечко. Наверху у него защелка, а внизу – тот самый ключ, который вставляется в замок. – Ты можешь просунуть туда дуло и закрепить его. А потом зафиксировать оружие на протезе. Конечно, с настоящей рукой не сравнится, но все лучше того, чем ты сейчас пользуешься.
Мулагеш в совершеннейшем изумлении смотрит на это чудо механики.
– Я… м-да.
– Я так думаю, что слово, которое ты хочешь, но не можешь выговорить, – усмехается Сигню, – «спасибо». С этой штукой ты сможешь стрелять метко – а меткость тебе понадобится в ближайшие пять минут. Снимай рубашку.
– Чего?
– Рубашку, говорю, снимай. Та жуткая штука наверняка крепится к спине какой-нибудь чудовищной сбруей. Снимай, говорю.
Мулагеш с неохотой повинуется. Сигню вынимает кинжальчик, перерезает многочисленные ремни и стаскивает сбрую с ее туловища. Затем цокает языком:
– Как ты это носила-то? Оно ж тебе везде натирало. А теперь…
Она приставляет протез к руке Мулагеш, пять раз щелкает замочками и отходит, чтобы полюбоваться на свою работу.
– Вот так. Надевать проще. Крепится лучше. И никаких больше синяков на теле.
Мулагеш смотрит на протез, затем тыкает его пальцем. Он легкий, но твердый. Она пробует пошевелить пальцами.
– П-проклятье. Да ты, мать твою, гений!
Сигню сдувает с лица прядь волос.
– Я знаю. И надеюсь, переживу эту ночь. Чтобы дальше людей радовать.
– Слушай меня внимательно. Как только поезд сдвинется с места, ты убегаешь оттуда, понятно?
– А что будет с тобой?
– За меня не беспокойся, – говорит она. – Ты просто как можно скорее выметаешься из города. Убегаешь быстро и не оглядываясь. А теперь иди. Пора заняться этой штукой. Ты знаешь, что делать.
Сигню колеблется, а потом отходит, пятясь.
– Приятно было познакомиться, генерал.
– Мне тоже.
Она смотрит Сигню вслед. А потом подходит к сторожевой вышке и вынимает подзорную трубу. Она не сразу находит святого Жургута, но нет, он все там же, сидит верхом на крыше – ни дать ни взять чудовищный петух, кукарекающий на закате. Она переводит трубу вправо и видит, как сержант Бурдар занимает позицию у окна крохотной развалюхи в паре сотен ярдов от монстра.
