– Погоди. Вот эта звезда… Ты ее точно скопировала?
– Ну… да… наверное…
– Ты уверена?
– Ну да…
– И это было на стене в комнате Чудри?
– Ну да. А почему ты спрашиваешь?
Сигруд почесывает бороду. Он явно встревожен.
– Это… условный знак. Агентурный. Она сообщает, каким кодом будет пользоваться. Как станет подавать нам знаки. Звезда обозначает, что она собирается придерживаться правил Старого Мирграда.
– Э-э-э… а что это? Правила Старого Мирграда? Я о таком не слышала, хотя двадцать лет там просидела…
– Когда министерство начало посылать на Континент агентов, – говорит Сигруд, – оно их отправляло в основном в Мирград. Тогда у нас этих продвинутых технологий не было: ни телефонов, ни условных сигналов – ничего. Поэтому использовались все подручные материалы. Пометка мелом, булавка в стене, что-то вырезанное на стволе дерева, пятно краски. Все такое вот. Обычно это делали, чтобы агент добрался до тайника. Или когда кто-то чувствовал, что ему сели на хвост.
– В смысле, агент понимал, что может не выжить, но хотел бы кое-что передать?
– Да. Сообщить, оставить информацию, – говорит Сигруд.
– А мы можем на эту штуку положиться? Все сходится на том, что наш главный подозреваемый – сама Чудри. И как, можем мы ей доверять?
– Ты сказала, что она сошла с ума. Но она же не сразу погрузилась в безумие. Может, она оставила этот знак, еще когда была нормальным агентом.
– А я вот не понимаю, с чего начать и что мне искать? Я вообще ничего не знаю об этих правилах.
– А я не могу быть рядом. Очень трудно будет объяснить людям, почему я все бросил и занялся этим. Хотя, по правде говоря, я бы с бо́льшим удовольствием поучаствовал в операции.
– То есть ты предпочел бы копаться в вещах сумасшедшей, а не общаться с дочерью?
Сигруд ворчит:
– Вот когда ты так со мной говоришь, я себе кажусь полным дураком. – Он вздыхает. – Жаль, но мне придется влезть в твою игру. Из меня куратор и напарник вообще никакой. Я-то больше по грязной работе был, а не дома сидел в ожидании вестей. Этим у нас Шара занималась.
– Ты о чем?
– Я хочу сказать, что тебе в ходе этой операции очень нужен профессиональный напарник, – говорит Сигруд. – Ты здесь совсем одна, и, наверное, дело очень щекотливое, иначе бы она кого-нибудь тебе придала… Но… но тебе реально нужна профессиональная помощь. И я как-то не вижу других кандидатур на это место.
– Ты же больше не работаешь на Сайпур.
– Если ты права, то все, что мы делаем сейчас в Вуртьястане, под угрозой. Включая гавань. А на работы в гавани завязана вся экономика моей страны. Честно говоря, мне жаль, что Шара так поздно меня позвала сюда. Однако я думаю, она просто не знала, с чем тебе придется здесь столкнуться.
– Так что делать теперь-то?
Сигруд смотрит на часы:
– Теперь… теперь тебе нужно сесть поудобнее. И поставить кувшин на пол.
– С чего бы это?
– С того, что тебе придется послушать и запомнить много чего. Я сейчас прочитаю тебе вводный курс молодого бойца. В смысле – агента.
* * *
— Значит, это было не тело Чудри, мэм? – спрашивает Надар следующим утром, пока они идут через крепость.
– Нет, – отвечает Мулагеш. – Я не знаю, чье это тело. Но точно не ее.
Она вытирает пот со лба и пытается не дрожать от холода. До крепости она добиралась пешком – прогулка на своих двоих привлекала ее больше поездки на машине, и теперь испарина буквально замерзала на ней в холодном воздухе крепости. Словно простыню охладили на льду и накинули, бр-р-р…
– Проклятые станцы… – бормочет Надар, качая головой.
– Станцы?
– Они издеваются над нами, мэм. Точно говорю. Тело сайпурки, разделанное и оставленное буквально в шаге от рудника, который они взорвали? Они показывают, что могут до нас в любой момент добраться, генерал. Я усилила патрули, но больше мы ничего не нашли. У них талант не оставлять следов…
Надар звенит ключами и открывает дверь в комнату Чудри.
– Вы… рассматривали альтернативы? – спрашивает Мулагеш – вопрос этот очень трудно было облечь в слова.
– Альтернативы, мэм?
– Да. Я вот считаю, что Чудри имеет прямое отношение ко всем этим убийствам, капитан.
– Чудри? – встревоженно переспрашивает Надар. – Но почему, генерал?
– Эти убийства… они ритуальные. Это древний божественный ритуал. – Дверь распахивается. Обе они застывают на пороге, рассматривая рисунки на стенах. – И все здесь говорит о том, что Чудри была по уши в божественном. К несчастью для нее.
Мулагеш проходит в комнату и оборачивается к Надар. Рассказать ей все она не может, но ей нужно, чтобы кто-то из командиров начал мыслить в унисон с ней. Если у нее получится убедить Надар и Бисвала, можно будет запросить подкреплений из министерства. И пусть уж профессионалы ищут что-то, на что можно опереться. Что-нибудь божественное.
Но Надар стоит с каменным непроницаемым лицом.
– Я не верю, что оперативница из министерства способна на такое, мэм.
– Вы не знаете оперативников министерства, капитан.
– А вы, справедливости ради нужно сказать, не знали Чудри, – отвечает Надар. – А я знала.
– Что вы имеете в виду?
Надар колеблется.
– Разрешите говорить как есть?
– Да.
– Чудри была, как все остальные засланцы из Галадеша, несколько… бесполезным агентом.
– Бесполезным?
– Да, генерал. У нее была куча званий, сертификатов и всего такого, это понятно. Но никакого опыта военных действий. А у нас этого опыта – очень много, генерал, больше, чем нужно.
Она поднимает глаза на Мулагеш и тут же отводит взгляд.
– В Галадеше такому не учат.
Мулагеш подходит поближе:
– А вы, капитан, случайно не подозреваете, что у меня опыта участия в военных действиях тоже нет? – резко спрашивает она.
– Нет, мэм.
– Согласны ли вы с тем, что эти рисунки на стенах сделаны сумасшедшей?
– Да, мэм.
– Согласны ли вы, что убийства произошли и взрывчатка была украдена как раз в то время, когда Чудри находилась здесь? А потом пропала?
Надар морщится:
– Да, мэм. Но…
– Что но?
– Но… я служу в форте Тинадеши вот уже шесть лет, генерал. Я здесь еще со времен до Мирградской битвы. И хотя после того, что случилось в Мирграде, мы стали тщательнее проверять все на предмет божественности, тут, в Вуртьястане, мы пока обнаружили только одну угрозу. Ту самую, что находится за стенами крепости.
