Сколько вопросов и ни одного ответа.
Мулагеш подходит к краю утеса, с которого ночью кинула бутылку. И тут ничего: ни отпечатков гигантского пальца на камне, ни следов ног, ни обгоревшей земли. Никаких признаков того, что здесь кто-то был, – исключая, конечно, еще горячую «карусель» с пустой обоймой. Значит, все это ей во сне привиделось?
Неужели она сходит с ума?
Чайки по-прежнему кричат, кружа над морем, и то и дело бросаются вниз за добычей. Они испуганно перекликиваются, предупреждая о какой-то жуткой угрозе, о том, что неподалеку некий страшный хищник. Но Мулагеш, сколько ни всматривается, не видит того, что их так встревожило.
* * *
Три часа спустя Мулагеш, чихая и задыхаясь, плетется обратно к воротам форта Тинадеши. Ей совсем не по вкусу, что ее отозвали с места катастрофы: она здесь проездом, да, но она активно участвовала в спасательных работах, пытаясь отыскать тела трех сайпурских солдат, оставшихся под завалом. Но тут подошел боязливый сайпурский вестовой, постучал ей по плечу и передал просьбу.
В главной переговорной царит самый настоящий хаос. Вестовые – в основном сайпурцы и дрейлинги, а также несколько континентцев – сбиваются с ног, разнося депеши. Стол весь завален и заставлен чашками, бумагами, карандашами и скомканными салфетками. Сразу видно, что за ним давно работают.
Бисвал, капитан Надар и Сигню то и дело перекрикиваются. Рада Смолиск тихонечко сидит в уголке, пытаясь вести протокол заседания. Надар, как и следовало ожидать, выглядит как демон знает что: глаза у нее красные от недосыпа, с нее едва ли не течет вода, такая капитан мокрая, на правой руке повязка. Лицо красное, и оттого белый шрам на лбу становится еще виднее. Бисвал сидит, вцепившись в края стола, словно готовится разломить его пополам о колено. Упершись взглядом в столешницу, он беспрерывно отдает приказы. Сигню бегает вдоль длинной части стола, не выпуская сигареты, и стряхивает пепел куда попало, отчаянно жестикулируя, тыча в стену с картами и описывая пути, какими можно пробраться в шахту.
Несколько мгновений Мулагеш просто стоит и смотрит. С нее тоже течет вода. Похоже, речь идет о том, чтобы перекрыть дороги, поставить блокпосты и в некоторых местах прекратить движение – все для того, чтобы поймать преступников, ответственных за обрушение.
– …в гавани очень мало уязвимых мест, – негодующе говорит Сигню. – Наш производственный цикл замкнут сам на себя!
– Мы это знаем с ваших слов, – невозмутимо отвечает Бисвал. – Вы не допускаете сайпурских офицеров на стройку вот уже больше четырех месяцев. Потому мы сами не можем в этом убедиться.
– Это потому, что у нас в разгаре работы по очистке дна! – отвечает Сигню. – Мы не можем остановить их даже ради детального осмотра со стороны ваших безопасников.
– Что же, возможно, вам придется это сделать, главный инженер Харквальдссон! – рычит Бисвал. – У меня тут трое погибших и обрушенный объект! Надеюсь на ваше понимание и сотрудничество!
– А я бы надеялась на то же самое с вашей стороны, – парирует Сигню. – Вы все повторяете – «объект», «дополнительные сооружения», но всем давно ясно, что речь идет о какой-то шахте! И вы не говорите, что там добываете.
– Я не могу сказать, – отвечает Бисвал. – Это секретная информация, а у вас нет допуска. И это не имеет никакого отношения к полному досмотру цехов в гавани.
Надар встряхивает головой:
– Мы можем сколько угодно прочесывать местность, генерал, но я убеждена, что преступников уже и след простыл. Смотрите: в тот же день, когда мы собираем в городе вождей племен, подрывают шахту. Совпадение? Не думаю. Тот, кто это сделал, уже покинул город сегодня утром вместе с сопровождающими вождей лицами.
– Ваши подозрения справедливы, капитан, – говорит Бисвал. – Но мы можем хотя бы попытаться задержать преступников.
Мулагеш чувствует себя невидимкой – на нее никто не обращает внимания. Она ждет, потом пододвигает себе кресло и садится. На скрежет ножек по полу все четверо вскидываются и смотрят на нее, словно она только что соткалась перед ними из воздуха.
– Не обращайте на меня внимания, – говорит она, вытаскивая сигариллу. – Не хотелось бы прерывать вашу беседу.
– Генерал Мулагеш, – неожиданно официальным тоном говорит Бисвал, – очень любезно с вашей стороны присоединиться к нам. Вы ведь были вместе с нами на месте обрушения, не правда ли?
– Вы меня видели, генерал Бисвал, – отвечает Мулагеш. – Если, конечно, вы уже не позабыли об этом.
– Я не забыл. Но вы как-то очень быстро там появились. Об обвале сообщили лишь незадолго до того, как вы подошли. И поэтому у меня вопрос: где вы были, когда произошло обрушение?
– А что, я теперь под подозрением? – интересуется Мулагеш и прикуривает.
А Рада Смолиск, кстати, быстро записывает ее слова у себя в уголке.
– У нас нет свидетелей, генерал, – говорит Надар. – Если вы находились неподалеку, мэм, мы бы были признательны за любые сведения, которыми вы пожелали бы поделиться.
Мулагеш глубоко затягивается, рот и ноздри наполняются резким запахом табака. Потом она сглатывает слюну, думая, что же ей ответить.
Нет, нельзя рассказывать, что она видела. Нельзя, потому что тут совсем недавно сошла с ума Чудри и расписала всю комнату образами своего бреда. Они сочтут ее сумасшедшей и отстранят от расследования. К тому же Мулагеш сама не понимает, что видела этой ночью.
Так что сказать им?
– Я сидела на утесе, – говорит Мулагеш. – И смотрела на то, как приближается буря. И пила вино. «Пробту», если я не ошибаюсь, – говорит она, припоминая написанное на этикетке.
Сигню состраивает мрачную гримасу:
– Фу. Вы в курсе, что они туда рыбий жир добавляют?
– Я им хорошенько набралась. Так что претензий к качеству не имею.
– Значит, вы были пьяны, когда в шахте случился взрыв? – говорит Надар.
Она изо всех сил пытается скрыть свое презрение. Но у нее плохо получается.
– Я решила взять выходной, – говорит Мулагеш. – Но я там была не одна. Можете допросить других людей. Я уснула. А когда проснулась, шел дождь, и мне показалось, что я слышу раскаты грома. А потом я сообразила, что это было.
– Значит, после взрыва вы ничего подозрительного не заметили? – спрашивает Бисвал.
– Нет. Я увидела, что случилось, и прибежала. И с того времени я вкалывала в шахте.
Она оглядывает присутствующих.
– Значит, вы думаете, что мятежники могли проникнуть сюда вместе с вождями племен и подорвать шахту?
– Это единственная состоятельная гипотеза, генерал, – говорит Надар.
– Сколько заседаний с участием племенных вождей состоялось после того, как взрывчатку украли со склада?
Бисвал, хмурясь, задумывается:
