– Кто знает? Она, похоже, сошла с ума. Это прямое доказательство ее безумия, – и Сигню показывает на папку с рисунками.
– А отчего она сошла с ума?
Сигню выдыхает сигаретный дым через нос.
– Это место… думаю, оно как-то влияет на тех, кто слаб разумом. Люди здесь меняются. Из Мирграда правили миром, но именно Вуртья поспособствовала установлению мирового господства. Если бы не адепты Вуртьи, Божественная империя просто развалилась бы. И хотя от Вуртьястана мало что осталось, я думаю… я думаю, что камни и холмы его помнят.
Возможно, так все и есть, думает Мулагеш, однако Чудри явно не относилась к числу людей с неустойчивой психикой. Она не раз сталкивалась с агентами министерства, и это были железные, крепче гробового гвоздя люди. Правда, они удачно маскировались среди окружающих… Но что точно – они проходили спецподготовку, умели пытать и допрашивать. А судя по досье Чудри, она была прямее стрелы. Такого солдата захотел бы иметь под своим командованием любой офицер.
Но какая связь у могилы с изначальной миссией Чудри – тинадескитом?
Впрочем, очевидно какая: металл добывают из-под земли, могилы тоже находятся под землей… А что, если захоронение как-то повлияло на тинадескит? Или даже вовсе вызвало его к жизни? И хотя это очевидный ответ, все равно непонятно: как копать шахту и не заметить, что роешься в древней могиле? И кто не заметил? Сайпурская армия, которая делает стойку на любой знак присутствия божественного – и делает, надо сказать, не зря.
И все-таки… чем эта могила сумела заинтересовать Чудри? Ну да, она могла быть божественного происхождения, но разве все чудесные свойства не утратились разом, когда Вуртья получила пулю в лицо во время Ночи Красных Песков? Нет, в прежние времена она могла чем-нибудь удивить, но сейчас-то могила – просто демонова дырка в земле?
– Неужели один агент стоит стольких усилий?
– В смысле?
– В смысле она просто одна из агентов. У министерства их сотни, если не тысячи. И что, она стоит того, чтобы вызвать сюда генерала на ее поиски?
Мулагеш захлопывает папку.
– Мы искали служителей, и она согласилась. Мы попросили ее поехать на край света, и она согласилась. Мы попросили ее рискнуть жизнью ради нас – и она согласилась. Мне плевать, сколько агентов у министерства. Она того стоит.
Сигню удивленно поднимает брови. Можно подумать, она не знала, какой это болезненный вопрос.
– Бисвал сказал, что в вас стрелял снайпер из местных, – произносит Мулагеш.
– А, да. Было дело.
– Вы говорите об этом так равнодушно…
– Он меня подстриг, – сообщает Сигню и дотрагивается до своего хвостика. – Я повернула голову в крайне неудачный для него момент, и пуля срезала волосы на дюйм или два. Моя охрана изрешетила халупу, в которой он находился. Впрочем, там находился еще и курятник. Кругом перья летали – то еще зрелище.
– И оно того стоило? Вы чуть не погибли. Гавань – она того стоит?
Сигню кивает: да, мол. Стоит.
– Есть ли у вас другие вопросы, генерал?
Мулагеш чуть было не говорит «нет», и тут ее осеняет:
– Вы, похоже, много знаете о божественном. Во всяком случае здесь.
– Странно было бы, если бы я не знала.
– Потому что вы вуртьястанка, да? Во всяком случае, приемная дочь племени. А кстати, у какого племени вы жили?
Сигню состраивает такую гримасу, словно Мулагеш спрашивает ее о чем-то крайне неприличном.
– А что такого? Я же не насчет вашей сексуальной ориентации поинтересовалась или чего-то в этом роде?
– Во имя всех морей… Грубее вопроса вам не задать!
– Так с кем вы жили? С горцами? Или с береговыми племенами?
Сигню меряет ее гневным взглядом:
– Мы жили у Язло. У горцев. Они нас приняли в племя.
Так. Что там ей аптекарь такое говорил?
– С очень традиционным укладом, нет?
– Очень традиционным.
– Давайте-ка освежим вашу память. Если у кого-то есть розмарин, сосновые иглы, сушеные черви, могильная земля, сушеная лягушачья икра и порошок из человеческих костей… какой божественный ритуал этот кто-то может провести?
Сигню надолго задумывается. Неужели откажется отвечать? Но нет:
– Думаю, лягушачья икра все объясняет. Это реагенты для совершения ритуала «Окно на Белые Берега».
– Чего?
– Белые Берега – это и есть собственно Город Клинков. С помощью ритуала туда открывается окно, и можно заглянуть в Город Клинков и посоветоваться с покойными друзьями или родственниками.
– А как его провести?
– Если память меня не подводит, все компоненты нужно положить в дерюжный мешок, завязать его сухими водорослями и поджечь. Но ритуал уже не работает – как и все остальные чудеса Вуртьи. Я видела, как пытались такое провернуть и не вышло. Почему вы спрашиваете? Какое отношение это имеет к делу?
Вот оно что. Надар тогда говорила в лаборатории: кто-то из рабочих заметил, что в одной из штолен кто-то что-то жег… И выглядело это, словно кто-то сложил костерок из трав. Или листьев. Растений, в общем. И ткани. Что-то в этом роде.
Мулагеш медленно втягивает в себя воздух.
Чудри спускалась в шахту, где добывали тинадескит. И провела там этот ритуал.
Но все равно остается вопрос: зачем? Чего сама Чудри ждала от ритуала в шахте? Ведь она знала: он точно не сработает! И если чудеса Вуртьи больше не происходят, значит, созданное ею посмертие тоже не существует. И – и это очень серьезный вопрос – как Чудри сумела проникнуть на охраняемый объект?
Тинадескит обнаруживается в халупе во многих милях от шахты. Причем на месте преступления, о котором Чудри что-то знала. А теперь выясняется, что она и в шахты сумела пробраться…
Да уж, оказывается, Сумитра Чудри была той еще темной лошадкой…
– С вами все в порядке, генерал? – спрашивает Сигню.
– Нет, – хрипло отвечает Мулагеш. – Совсем не в порядке.
* * *
Следующие четыре дня работа движется все медленнее и наконец вовсе останавливается. Мулагеш перечитывает все бумаги, оставшиеся от Чудри, всю ее переписку с Галадешем. В основном это запросы на документы и рекомендации. Она вытаскивает шифровальную книгу и прогоняет через нее все тексты Чудри, которые ей попали в руки. Никаких результатов. Впрочем, а чего ей еще ожидать: все эти письма министерство получило, и там наверняка сделали то же самое, что делает она теперь.
А вот интересно, если бы она была агентом, не заметила бы она потайных кодов на полях страниц? И разве не знала бы, как пробраться в шахту незамеченной? А кто его разберет… Она же что угодно, только не агент. Она просто потрепанный жизнью солдат, который каждый раз упирается лбом в стенку.
