Первые лучи солнца выглянули из-за горизонта, когда Андрий открыл глаза. Их синий цвет помутнел и состарился. Взглядом полным муки он нашел Эль.
– Сестра, – потрескавшиеся губы едва шевелились, – мне страшно. Дай руку.
Лишь на мгновение она усомнилась, но потом вложилась ладонь в холодные пальцы брата. Пусть порошок сотрется, пусть ее казнят за это, но она не откажет умирающему в последней просьбе.
– Глупо вышло, – прошептал Андрий. – Я полагал, это будет поцелуй.
– Тише, – она чуть сжала его ладонь. – Не трать силы.
– Я должен сказать, – он сглотнул. Принц говорил так тихо, что Эль пришлось наклониться. – Я нанял дишканди, отравить Гая поцелуем. Не думал, что они добавят яд в вино.
Эль перестала дышать, боясь что-то упустить. Андрий признавался в попытке убийства наследника. Ирония в том, что он попал в свою же ловушку. Иногда Великая Богиня любит пошутить, и шутки ее, как правило, жестоки.
– Ты простишь? – силы стремительно покидали Андрия.
– Конечно, брат. Ни о чем не тревожься. Спи.
Он прикрыл глаза. Улыбнулся, словно с плеч упал груз. Морщины на лбу и в уголках глаз разгладились. Принц выглядел счастливым. Возможно, впервые со дня своего возвращения из нежизни.
Вскоре Андрия не стало. Он умер тихо, не приходя в сознание. Просто выдохнул протяжно и долго и больше не вдохнул. Самата билась в истерике, и лекари напоили ее снотворным.
Эль, пошатываясь от усталости, вернулась к себе. Никто не заметил, что порошок на ее руке стерт.
За свои восемнадцать лет она много раз видела смерти братьев и сестер. Принцы и принцессы гибли чаще, чем дети простолюдинов. Император как-то пошутил про естественный отбор. Мол, выживают сильнейшие. И, добавила про себя Эль, везучие. Не забери Андрий бокал у Гая, она бы оплакивала старшего брата. А все вон как сложилось.
Тела илларцев сжигали на погребальных кострах, как завещала Великая Богиня. В костер бросали дорогие умершему вещи. В случае Андрия – золотые кубки и украшения, одежду из отиса, мебель и по настоянию императора мать принца.
Эльмидала в равнодушном оцепенении наблюдала за тем, как женщину вели к костру, в котором пылало тело ее сына. Жизнь научилась не реагировать на подобные вещи, мысленно отдаляться, телом прибывая здесь, а разумом где-то далеко.
За спиной шумно дышал невольник. Ему подобное действо было вновь. Эль вдруг отчаянно захотелось прикоснуться к нему. Почувствовать чужое тепло, ощутить поддержку. Но даже такая малость была для нее под запретом.
В первый час после того, как погребальный костер догорел, арестовали работников ипподрома и невольников. Начались репрессии и казни. Для Иллари наступили темные времена – времена гнева императора.
Глава 20
После возвращения с гонок Марика пребывала в прострации. Переспать со следователем Дарквинном! Саби, наверное, пошутила. Об этом даже думать было неловко, а уж осуществить… Щеки вспыхивали, едва она представляла эту картину. Дарк – она впервые назвала его сокращенным именем – поцелует ее, будет касаться, увидит обнаженной, в конце концов. Да она лишится чувств от ужаса, прежде чем он приступит к делу!
– Это ничего не изменит, – нашла Марика причину для отказа. – Следователь знает о противоядии. Факт его выживания после нашего секса не снимет с меня подозрений.
– Будем надеяться, что он не такой умный, как ты. И да поможет нам Вел! Потому что если это не сработает, мы обречены.
– Он как раз умнее нас вместе взятых.
– Но не хитрее. Все-таки хитрость черта женского характера.
– Говорю тебе, ничего не выйдет!
– Отлично, – Саби отрывисто кивнула. Широко шагая, она скрылась на кухне, вернулась оттуда с ножом и отрезала веревку, поддерживающую штору. После чего бросила нож и веревку на стол перед Марикой. – Выбирай.
– О чем ты?
– Лично я вскрою вены. Говорят, у повешенных синеет и вываливается язык, а еще они…
– Хватит! – перебила Марика. – Что за вздор ты несешь?
– А ты подумай. Убедить Дарквинна, что мы не дишканди – наш единственный шанс на выживание. Не получится, мы пропали. А я лучше убью себя сама, нежели попаду в руки следователю. Потому и спрашиваю, что предпочитаешь – повеситься или перерезать вены?
– Доходчиво, – кивнула Марика. – Вся надежда на то, что следователь достаточно глуп, чтобы не раскрыть обман. Ты сама веришь в успех?
– Неважно во что я верю. Сдаваться не в моей природе. Пока жива, буду бороться.
– Я все равно не могу на это пойти, – всхлипнула Марика. – С кем угодно, только не с ним.
– Принцу Андрию, должно быть, уже плохо, – заметали Саби. – Часов через восемь-десять он умрет. Как скоро следователь и жандармы поймут, что его убил яд дишканди?
– Они установят это еще до его смерти.
– Именно! Ты, – напарница ткнула в нее пальцем, – первая подозреваемая. Ты была поблизости примерно в то время, когда Андрия отравили. За тобой следователь отправился в погоню на острова. Если не доказать ему, что ты не причастна, тебя арестуют. Поэтому играем на опережение. Еще до того, как жандармы явятся по твою душу, убедим следователя в твоей невиновности.
Саби говорила очень веско. Здравомыслящая часть Марики соглашалась с ней по всем пунктам, но эмоциональная билась в истерике. Подпустить к себе мужчину, и не какого-нибудь, а того, кого боишься сильнее всего на свете. Да он вмиг поймет, что она дрожит не от страсти, а от ужаса.
Волнуясь, Марика кусала нижнюю губу, не замечая, что на ней выступила кровь.
– И как это сделать? Просто предложить себя?
Саби взглянула на нее как на дурочку.
– Ты ведь не девственница? – уточнила она.
– Нет, конечно. Мать-настоятельница этого бы не допустила.
– Значит, дефлорацию прошла. А потом? Сколько у тебя было мужчин?
Марика тянула с ответом. Минуло четыре года с потери девственности. Ни разу после этого мать-настоятельница не требовала сближения с жертвами. Для убийства хватало поцелуя, остальное на усмотрение девушек. Некоторым нравилось заниматься сексом с приговоренными. Марика была не из их числа.
– Нисколько?! – догадалась Саби. – Ты была с мужчиной всего один раз, и то потому, что так приказала мать-настоятельница? Но почему?
– Мне не понравилось, – Марика передернула плечами, отгоняя воспоминание о грубых руках и слюнявых губах.
– Значит, ты неверно выбрала дефлоратора. Сама виновата.
– Но я не хотела укорачивать жизнь тому, кто мне симпатичен.
– В этом твоя проблема – ты слишком совестливая. Преподам тебе пару уроков. Все-таки предстоит совратить главу городского надзора Эльфантины. К тому же солнечного.
