Это был не комплимент, как я понял. Это было реальное выражение восхищения тем, что я сделал. Ну, положим, история с ликвидацией Полковника — это случайность, хотя факт случайности мной и не раскрыт. Зачем и к чему вообще раскрывать подробности выполнения задания. Выполнил — и хорошо, и слава богу. Правда, люди обычно любят говорить о трудностях, которые они смогли преодолеть. Но я лично отношу такие моменты к обычному и банальному хвастовству, к которому сам склонности не имею. Остался полковник Самохин в неведении относительно процесса выполнения задания, и ладно. Главное — дело сделано. Не знаю, может быть, Тамара разоткровенничалась, хотя я лично в этом сомневаюсь. Это не в ее интересах, как и не в моих. Ей важно представить меня ценным кадром, каковым я в действительности и являюсь. Пусть даже переоценивают — это никогда не будет лишним, поскольку у меня всегда есть цель, к которой следует стремиться. Но ведь, помимо Полковника, была еще операция против группы захвата ФСБ. Конечно, группа захвата ФСБ в глубинке России — это совсем иная величина, нежели группа захвата в той же Москве. Это даже не группа захвата в ФСБ или в полиции любой из республик Северного Кавказа. Там парням приходится постоянно сталкиваться с ожесточенным сопротивлением, участвовать в захватах настоящих террористов и бандитов, которые просто так свою жизнь и свободу не отдают. И потому там отбор несравнимо более жесткий. Местные же офицеры — просто обычные парни, которые носят погоны и время от времени тренируются, бестолково и неумело друг друга избивая. Но это, в моем понимании, не есть тренировка. По-серьезному их никто не учит. И, похоже, уже давно. А сейчас это предстоит сделать мне. Однако, вспоминая детали той операции в «Белой лошади», я сам порой прихожу в восторг, как умно и ловко все это провернул. Особенно мне нравилась история с применением клея «Момент», хотя я и готов согласиться с полковником Самохиным, что здесь я допустил прокол, покупая большую партию клея в одном магазине.
Тем не менее сама идея очень проста и хороша, даже в чем-то с юмором дружит. И выполнена так идеально, что придраться просто не к чему. Присутствовал юмор и в том, какие светошумовые гранаты доставил мне подполковник Румянцев. Но это уже не моя заслуга. Гранаты «Вьюшка-М», начиненные малодорантом со специфическим запахом, — это идея хорошая. Хотя времени прошло уже немало, думаю, бойцы группы захвата до сих пор не смогли избавиться от запаха. Синтезированные запахи, иначе говоря, «химия», впитываются в поры кожи, в волосы, в одежду настолько прочно, что одежду потом приходится выбрасывать, а волосы на голове и на теле часто выбривают, хотя запах остается на бровях. И все это держится не менее пяти дней. Не могу себе представить, как ликвидировали запах в «Белой лошади», но что-то там, видимо, придумали. Или помог полковник Самохин, доставивший дезактиватор запаха, или у хозяина имеются связи в каком-то химическом производстве, откуда дезактиватор и доставили. С малодорантом в паре прекрасно работают и ирританты. Глаза бойцов тоже пять дней будут слезиться при малейшем напряжении зрения, невозможно будет ни читать, ни работать за компьютером, ни смотреть телевизор. Лучше вообще держать глаза закрытыми. Но пятидневный сон мало кто выдержит. Действие таких гранат вызывает у людей разрушение психики, люди становятся нервными и раздражительными, болезненно реагируют на любое замечание. Я слышал, что подобными препаратами собираются оснащать на случай взлома стоящие на улицах банкоматы. Это, конечно, умно придумано. Против воров использовать ирританты и малодоранты — это благое дело. И определить вора потом можно будет легко, любая служебная собака возьмет такой пахучий след.
Я въехал во двор указанного дома. Площадка-карман для парковки, как и предупреждал лейтенант Холмогорский, была занята всего одной старенькой машиной. Я легко заехал на парковку, не рискуя ободрать себе при открывании дверцу о кузов чужой машины. Про поцарапанный кузов соседней машины я уже не говорю. Она и без меня была вся исцарапана годами и дорогами. Со стороны пассажирской дверцы «Камаро» вообще свободного места оставалось много, и лейтенант выбрался из сиденья-ковша без проблем. И даже свой пластиковый пакет не забыл.
Он сделал рукой приглашающий жест, показывая направление, хотя в принципе заблудиться было сложно, так как Сережа уже предупреждал меня, что парковка прямо против его подъезда.
— Пойдемте ко мне. У меня одна только мама дома. Я уже позвонил ей, предупредил, что не один приеду. Она ждет.
— А отец где?
— Он умер, когда я еще в пятом классе учился. Я только внешность его помню, а что за человек был — не представляю. Мама говорит, что совсем безвольный, потому и пил сильно. От этого и умер. Сердце однажды не выдержало. Есть еще брат, но он с друзьями вчера на охоту уехал. Неделю не будет. Он, даже если бы и был дома, нам не помешал бы. Я, когда работаю, прошу его выйти, и он сразу на кухню уходит.
— А ты к спиртному как относишься? Потребляешь?
— Ни грамма. Даже по праздникам…
— Это правильно. Я тоже не потребляю, — поддержал я лейтенанта в благом деле. — Ты бы вот еще и курить бросил…
Запах у курящего человека специфический. Я, например, его за несколько десятков метров чувствую. В спецназе это считается одной из самых плохих привычек, хуже, чем пристрастие к алкоголю, потому что в условиях боевой операции может выдать присутствие бойца некурящему противнику, а вместе с ним и его боевых товарищей, кстати, некурящих. Раньше я себе иногда позволял немного выпить. Это уже с возрастом сам себе запретил, понял, что спиртное ослабляет мышцы и, что особенно важно, расслабляет нервную систему. Сам человек этого не замечает, но исследования специалистов показывают потерю четвери реакции в течение трех-четырех дней, потерю скорости мышления и скорости движений. Замедляется существенно и восстановление организма после нагрузок. Значит, сильно страдает выносливость. Но если запах алкоголя проходит быстро — через 15 часов уже даже алкотестер не в состоянии определить наличие алкоголя в дыхании, то запах курящего выделяется, как говорят, через поры кожи и сохраняется долго. Впрочем, я привык обо всем судить по меркам офицера спецназа. Может быть, лейтенанту Сереже при его службе это и не суть важно.
— Я уже много раз пробовал бросить. Ничего не получается…
— Хочешь сказать, что ты характером в отца пошел? Воли нет?
— Есть воля. Я все равно брошу, — упрямо наклонил голову Холмогорский.
— А ты возьми и брось. Прямо сейчас. Дай себе слово и больше не кури. Слово офицера — это слово серьезное…
Лейтенант вытащил из кармана пачку сигарет, смял ее и выбросил в кусты. Я даже не стал настаивать на том, чтобы он отнес выброшенную пачку в урну. И без того это был ответственный шаг.
Мы прошли к подъезду, поднялись на второй этаж. Сережа открыл дверь своим ключом со связки. Сразу за дверью, услышав, видимо, шевеление ключа в замке, нас встретила пожилая сухощавая, со строгим лицом женщина. Внешне я бы подумал, что она старше меня лет на десять, хотя женщины обычно стареют раньше мужчин, особенно непьющих и некурящих.
— Глафира Павловна, — представилась женщина и протянула мне руку для знакомства.
