— Ничего себе, — хмыкнул Максим. — У Ренатика, гляжу, совсем колпак съехал.
— А что у вас там произошло?
— А что, Мансуров не рассказал?
— Ну так, в общих чертах. Сказал, что у него все вчера на мази было, а ты вмешался и обломал его. Правда?
— Правда.
— Так, значит, и Крис не гонит?.. Ты правда с ней, с Аленой?..
— А это уже не твое дело. Она там как? Крис ее не задирает?
— Да нет. Молчит. Она и про тебя-то при ней ничего не говорит. Но лучше б ты, Макс, пришел сегодня, — помолчав, пробубнил Ник. — Они вдвоем всех против тебя настроили. Бойкот объявили. Типа общаться с тобой и даже здороваться — западло. Никто не знает, что я тебе звоню. Так что ты, Макс, меня не пали.
— А зачем тогда звонишь? — резонно спросил Максим.
Ник замялся, затем выдавил неуверенно:
— Ну… Я ж накосячил тогда… Рука вон у тебя… И вообще…
Вот именно, и вообще. Максим давно не верил в благородные порывы. И в раскаяние Ника не верил тем более. Просто тот наверняка понимал, что Ренат сдуется, как только появится Макс. Ну а истерику Крис и вовсе принимать всерьез не стоило. Да и отец Лужина вечно ему напевал (Ник сам, смеясь, выболтал), чтоб держался семейства Явницких.
Хотелось съязвить, мол, прогиб засчитан, да и спать себе дальше, но Ник вдруг обронил:
— Может, тебе интересно будет, но Ренат тут кое-что задумал… Ну как Алену прикатать на это дело…
Сон тотчас как рукой сняло.
— Только он велел тебе не говорить, так что ты, Макс, сам понимаешь, про меня ни слова.
— Что он задумал? — потребовал ответа Максим.
— Ну они типа договорились, что она к нему в гости сегодня придет. Проект вроде какой-то совместный по литературе им Аллочка поручила сделать, вот они решили, что у него будут. Шилов тоже хотел с ней, конечно же, но обломался. Короче, Ренат там что-то надумал с колесами намутить. То ли экстази, то ли еще что, я в этом не секу, ей в сок подкинуть, ну чтоб она… Ну ты сам понимаешь. Ну и транслировать все это по скайпу. Сказал, примерно в четыре покажет нам кино, так что вот…
Минут десять Максим безостановочно и поочередно звонил то Алене, то Ренату. Она сначала упорно сбрасывала звонки, а потом и вовсе отключила телефон. Ну а номер Мансурова был перманентно занят — очевидно, занес в черный список.
Максим прикинул по времени: ехать в гимназию смысла уже никакого не было. Пока доберется по пробкам, они, скорее всего, разъедутся. «На худой конец, — говорил он себе, — можно вломиться к Мансуровым». Правда, Ренат в свете последних событий, очень возможно, велит охраннику Явницкого не впускать, но разве ж это преграда?
Но никуда вламываться, к счастью, не пришлось: вскоре во двор плавно въехал отцовский «Кадиллак», из которого вышли сначала Артем, потом — Алена. Осталось только дождаться, когда она поднимется к себе…
17
Когда-то в детстве Артем выпросил у родителей щенка. Не нужен был ему щенок, в отличие от большинства семилетних мальчишек, он никогда не мечтал о собаке. А вот брат его, прекрасный старший брат, мечтал. Максу было девять, всего-то два года разницы, а каким взрослым он тогда казался Артему. Взрослым, сильным, смелым и независимым.
Сколько себя помнил, Артем всегда хотел быть похожим на брата, восхищался им, тянулся к нему. Но тот неизменно отталкивал, осыпал насмешками или попросту грубо посылал. Порой доводил до слез.
Мать обещала, что с возрастом все это пройдет, ведь два года — это сущий пустяк. И они подружатся. Но Максим продолжал не замечать младшего брата.
Вот тогда-то Артем подслушал, как отец сухо и бескомпромиссно заявил в ответ на просьбу Макса, что никаких собак в своем доме не потерпит. А Макс любил собак. Он всегда их тормошил, подкармливал. Даже уличные бродяжки его запомнили и всегда семенили за ним свитой. Но он хотел свою. Потому-то Артем и выпросил. Хотел подарить брату, от чистого сердца. Но тот… даже вспомнить обидно. Не принял подарка, психанул, крикнул что-то грубое в запале и в итоге отдалился еще больше.
Щенка потом забрал себе отцовский водитель.
Со временем обида на брата прошла, а желание сблизиться осталось, но к нему разве подступишься?
Артем, в общем-то, понимал, отчего Макс такой — из-за отца, естественно. Тот всегда шпынял по поводу и без старшего сына и явственно, словно напоказ, благоволил к младшему. Но Артем ведь тут ни при чем. Он даже, как мог, сглаживал острые углы в их отношениях, но от этого отец еще больше им умилялся, а брат презрительно называл подхалимом.
Наверное, Артем мог бы и дальше терпеть это пренебрежение. Но потом появилась она. Мерзкая Алена. Нет, сначала все было не настолько ужасно. Она сразу всем не нравилась. Она была для их семьи общей неприятностью. Но затем все стало меняться. Отец, для которого Артем всегда был единственным и любимым, вдруг размяк. Интересовался только ее делами, смотрел на нее так, как никогда не смотрел ни на кого, в кабинете с ней вечерами запирался. Они там болтали непринужденно — Артем подслушивал из библиотеки, — словно сто лет друг друга знали. А вот с ним отец никогда так не общался, в лучшем случае выспрашивал о школьных успехах.
Больно было и обидно. До слез. Отца он счел предателем.
Но когда эта клуша деревенская заявила, что они и с Максом поладили, Артема попросту перекрыло. Она не соврала — он понял это сразу. Он и раньше подозревал, точнее, предчувствовал, что нечто подобное может произойти. Хотя сам же и отвергал эти подозрения. Ведь кто она и кто Макс, да еще с его-то запросами. Но интуиция, видимо, оказалась мудрее логики. И поладили наверняка — это еще мягко. Иначе он ни за что не рассказал бы ей про отца.
Мысль отомстить всем разом пришла в голову неожиданно. Весь вечер он мучился: как все это провернуть? Через кого? А вдруг всплывет, что он причастен? Боялся, конечно, до дрожи. Однако и терпеть дальше, глядя, как эта мерзкая Алена все у него шаг за шагом отвоевывает, сил уже не хватало.
Зря боялся. Все оказалось проще простого: нашел в соцсети Шилова, создал фейковый аккаунт, написал сообщение, отправил. И замер в ожидании. Напрямую назваться Аленой не рискнул — тогда Шилов понял бы, что это никакая не Алена. Однако намеки оставил. «Если не дурак — поймет», — решил он.
И надо же — все получилось как нельзя лучше. И Шилов как будто по писаному сыграл, и Макс отреагировал нужным образом, и самого Артема при этом никто не заподозрил.
И стало легче. Значительно. «Да, отец все еще кудахчет около нее, но и это вопрос времени», — решил про себя Артем. Неожиданно ему понравилось ощущать себя кукловодом. Это так приятно тешило израненное самолюбие. И кто говорил, что месть не приносит удовлетворения? Приносит. Еще какое!
18
У Дмитрия Николаевича Явницкого всегда предельно четко были расставлены приоритеты. Статус, карьера, материальное благополучие — вот что самое главное для человека, чтобы чувствовать себя состоявшимся, чтобы знать: жизнь прожита не зря.
