Лилия Генриховна и впрямь подобралась и сидела на стуле прямая и чопорная, как светская дама. Однако она была права: само осознание, что вот этой крохотной чашечке в ее руке уже два столетия, рождало в душе Алены благоговейный трепет. И даже странно, но спасение Васьки и это их чаепитие удивительным образом сумели унять душевную боль, ну или, во всяком случае, значительно притупить.
Домой Алена вернулась к самому ужину. Максим же и в самом деле так и не пришел. Как ни старалась она о нем не думать, как ни запрещала себе, мысли эти сами собой ее одолевали, терзая сердце.
«Почему вообще такое происходит? — недоумевала Алена. — Почему все время думается только о нем?» Ведь еще несколько дней назад она считала его братом, а значит, подобные мысли были бы запретными, нехорошими, совершенно непозволительными. Разве могло за каких-то два дня, что они провели вместе, все поменяться? Видимо, могло, только как теперь это вытерпеть?
* * *
На другой день, вновь заходя в класс, Алена внутренне напряглась и мысленно приготовилась к смешкам и оскорблениям.
«Не обращать на них внимания, не слушать их, ничего не слышать», — внушала себе перед тем, как открыть дверь. Оттуда доносились голоса одноклассников.
Невольно задержав дыхание, будто перед прыжком в ледяную воду, она шагнула в кабинет и прошла к своей парте, стараясь не смотреть по сторонам, не встречаться ни с кем взглядом, словно маленький ребенок, который верит, что если он закрыл глаза и никого не видит, то и его не видно тоже.
Но маленькой магии не случилось. Не успела она сесть на место, не успела ответить Стасу Шилову на его, в общем-то, доброжелательное приветствие, как Кристина окрикнула ее:
— О! Чучело деревенское пожаловало. А я думаю, что это так навозом вдруг завоняло. А ты чего не здороваешься? Эй, доярка, к тебе обращаются!
Алена вся сжалась внутри, но нашла в себе силы и обернулась. Кристина смотрела на нее со злой усмешкой, а Максим… Он сидел рядом с ней и никак не реагировал. Он вообще не смотрел на Алену, он просто разговаривал с Кириллом Ладейщиковым, не замечая ее. Они оба шутили и смеялись, не обращая ни малейшего внимания на то, как Кристина срамила ее на весь класс.
— Что хлопаешь глазами, пугало?
— Забей на нее, — зашептал под боком Стас Шилов.
— Тебе что, урок вежливости преподать? — не унималась Кристина. Наоборот, в ее голосе звучало все больше и больше задора, как будто она входила в раж.
— Крис, отвали от нее, — вдруг пресек ее Ренат Мансуров. — Преподавательница ты наша.
Алена ошарашенно оглянулась на него. Вот уж от кого она никак не ожидала поддержки.
— Ой, ну надо же! — делано воскликнула Кристина. — С чего это ты, Ренатик, за доярку решил вступиться?
— Крис, я тебе серьезно говорю, успокойся. Отстань от человека.
— От человека, — фыркнула она, смерила злым взглядом Алену, но больше и в самом деле к ней не цеплялась.
Даже в столовой все девчонки делали вид, будто ее не видят, а ведь буквально вчера позорили ее на весь зал, выкрикивая оскорбления.
После вчерашнего Алена и вовсе бы не пошла в столовую, но ее позвал Стас. Точнее, уломал: просил, уговаривал, настаивал, пока она не сдалась. В конце концов, лично он ничего ей плохого не делал. Даже вон согласился с ней сесть в первый же день, когда остальные носы воротили.
Столовая была слишком новомодная: сплошные пластик, хром и стекло. Белые стены и жалюзи, белые столы и стулья, белые потолок и пол. Вся эта белизна, разбавляемая лишь холодным блеском металла, слепила. Даже раскидистая монстера в кадке не оживляла картину. Да и цены были совсем не столовские. Алена к таким цифрам до сих пор не привыкла, хотя папа давал ей на карманные расходы явно с излишком.
— Что будешь? — спросил Стас, подавая ей один поднос.
Алена пожала плечами. На металлических полках аккуратными рядами стояли пиалы с овощными салатами, чуть ниже — блюдца с разной выпечкой. Горячее накладывала за стойкой раздатчица.
— Бери, не бойся, не отравишься, — улыбнулся Стас, — а если и отравишься, сможешь с чистой совестью прогулять завтрашний тест по информатике.
Алена улыбнулась в ответ: вот уж точно. Информатика — это ее бич. Если другие предметы худо-бедно она брала усердием, то здесь чувствовала себя умственно отсталой, не понимая ни слова из того, что говорил учитель, ни строчки из того, что написано в учебнике.
Она взяла свекольный салат, картофель с котлетой, чай и шоколадный батончик.
— Возьми лучше пирожное, их здесь правда вкусно делают, — шепнул Стас, придвинувшись к ней слишком уж близко.
— Не хочется, — качнула головой Алена, отодвигаясь.
Никогда она не размышляла насчет пресловутого личного пространства, запросто переносила чужие случайные прикосновения, могла и локтями потолкаться, оказавшись в толчее, а тут прямо передернуло всю. Ну а на пирожные с недавних пор и вовсе смотреть без содрогания была не в состоянии.
— С вас триста рублей, — сообщила дородная кассирша.
Алена полезла в сумку, но кошелька там не обнаружила, хотя отчетливо помнила, как убирала его в боковой карман. Может, переложила? Нет, она его даже не доставала. Может, по ошибке сунула в другой отдел? Она начала судорожно перерывать сумку, обшаривая карман за карманом, но кошелька нигде не было, кассирша молчала, но всем своим видом показывала, как раздражает ее эта задержка. К тому же сзади уже успела выстроиться очередь.
— Я не могу найти деньги, потеряла где-то, — пролепетала Алена, сгорая от стыда. — Я не буду брать.
— Что значит — не буду? А куда мы должны вашу тарелку девать? Кто-то, думаете, будет за вами есть?
— Можно тогда я потом занесу? — Алена старалась говорить тихо, чтобы, кроме кассирши, никто не слышал.
Но та, как назло, чуть ли не орала:
— Как это потом? Когда — потом?
— Завтра. — Алене хотелось буквально под землю провалиться. Ей казалось, что все кругом смотрят на нее.
— А если не занесешь? Я тебя даже не знаю. Вот сейчас поешь на халяву и уйдешь с концами. Я где тебя буду искать? Или что, я должна буду из своего кармана…
— Вот, возьмите. — Стас перегнулся и сунул расшумевшейся кассирше три сотенных купюры. Та мгновенно успокоилась.
Сели они вдвоем за дальний столик.
— Стас, спасибо тебе огромное, выручил меня, — поблагодарила Алена.
Шилов отмахнулся:
— Подумаешь, ерунда какая. Ешь лучше, а то скоро перемена закончится.
Есть-то как раз и не хотелось, после инцидента у кассы аппетит пропал. Она снова перетряхнула сумку — кошелька так и не оказалось.
— Где я могла его потерять, — пробормотала себе под нос Алена. Потом взглянула на жующего Стаса: — Я тебе завтра принесу.
