Порой Сиджей садилась на табуретку, которая была здесь единственным предметом мебели, кроме кровати, и кидала маленький мячик в разные углы кухни. Мячик подпрыгивал, а я гонялся за ним, шкрябая когтями по скользкому полу.
— Макс, прости, что мы поселились в такой маленькой квартире, — сказала она. Мне нравилась эта игра, и теперь, когда я привык к нашему новому дому, он стал нравиться мне даже больше, чем старый, потому что здесь я был ближе к Сиджей.
Мы играли с мячиком, как вдруг он залетел на кровать, и я прыгнул за ним! Я был немного удивлен, так как раньше мне это не удавалось. Сникерс тоже опешила и вскочила на ноги, распушив хвост и вытаращив глаза.
— Макс! — рассмеялась от восторга Сиджей.
Потом Сиджей надела вкусно пахнущие туфли и долго-долго играла со своими волосами. Я понял — скоро придет Грегг. Естественно, когда раздался стук в дверь, я с лаем подбежал к ней, а Сникерс поспешила скрыться. Я чуял Грегга по другую сторону двери и продолжал лаять. Сиджей взяла меня на руки.
— Макс, веди себя хорошо.
Грегг вошел и коснулся своим лицом лица Сиджей, а она в это время старалась держать меня от него подальше. Я зарычал.
— Как всегда — само дружелюбие, — сказал он.
— Макс, будь ласковым. Ласковым, Макс.
Я понял, что «ласковый» означает «не кусай», но продолжал сверлить Грегга холодным взглядом, давая ему понять, что не стоит делать глупостей.
— Симпатичная квартирка, — сказал Грегг, осматриваясь. Сиджей опустила меня, и я подошел обнюхать его штаны, которые пахли мокрыми листьями.
— Да, я готова стать твоим гидом в туре по моей квартире. Не отходи от меня далеко, чтобы не потеряться, — смеясь, сказала Сиджей. — Это кухня-спальня-гостиная.
— У меня сюрприз.
— Да? Какой?
— Мы уезжаем. За город. На три дня.
— Серьезно! — Сиджей захлопала в ладоши, и я с любопытством посмотрел на нее. — Когда?
— Сейчас.
— Что?
— Прямо сейчас. У меня нет никаких планов на следующие два дня.
— А как насчет…
Грегг махнул рукой.
— Улетела по каким-то делам с недвижимостью.
Сиджей неподвижно стояла и смотрела на него.
— Я не об этом. Я имею в виду, что не могу уехать с тобой прямо сейчас, Грегг.
— Почему?
— У меня клиенты. Мне надо найти себе замену. Я не могу все так бросить.
— Твои клиенты — собаки, — ответил Грегг. Я почувствовал злобу в его голосе и наградил его грозным взглядом.
— Они рассчитывают на меня. Если я собираюсь уехать, мне надо найти себе замену.
— Господи! — Грегг осмотрелся. — Здесь даже нет места присесть поговорить.
— Мы можем сесть на кровать, — ответила Сиджей.
— Да, хорошая идея, — согласился Грегг.
Грегг и Сиджей сели на кровать и стали обниматься. Сникерс спрыгнула вниз, а я запрыгнул к ним и начал лизать Сиджей в лицо.
— Макс! — отплевываясь и смеясь, пробормотала она.
— Фу… — сказал Грегг. Ему смешно не было.
— Иди сюда, Макс. — Сиджей взяла меня и понесла в туалет, а Сникерс пошла за нами. — Сиди здесь.
Она закрыла дверь, и мы со Сникерс недовольно посмотрели друг на друга.
Сиди здесь?
Сникерс подошла и понюхала меня в поисках утешения, а потом вернулась к двери, села и стала ждать, будто надеясь, что я помогу ей открыть дверь. Несколько раз я, скуля, поскреб дверь туалета, а потом сдался и свернулся калачиком на полу.
Спустя какое-то время Сиджей открыла дверь. Я начал носиться по кухне от счастья, что меня выпустили. Было так весело! Сиджей ходила босая, но потом снова надела вкусно пахнущие туфли, прыгая на одной ноге. Я встал лапами на ее ноги, и она улыбнулась мне:
— Привет, Макс. Хороший пес.
Я завилял хвостом, услышав, что я хороший пес.
— Ну ладно, — сказал Грегг. — Не можешь так не можешь. Понятно.
— Извини, просто мне нужно знать заранее. Хотя бы за день или за два. Есть один парень, с которым я познакомилась в парке, он тоже выгульщик собак, наверное, он смог бы меня подменить, но я не знаю, как с ним связаться.
— О таких вещах не предупреждают заранее.
— Да… Но ведь скоро это уже не будет иметь значения, правда? В смысле, ты говорил, всего лишь пару месяцев.
Грегг осмотрелся.
— Да, это местечко маловато даже для Нью-Йорка.
— Грегг, ты говорил, что всего лишь пару месяцев. Правда? Правда?
Грегг провел рукой по голове.
— Буду с тобой честным, Сиджей. Мне это не подходит.
— То есть?
— Ну… Я больше не чувствую себя комфортно в этих отношениях.
— Ах, ну да. Я же для тебя всего лишь комфорт, — разозлилась Сиджей.
— Знаешь что? Все из-за оскорбительного тона, которым ты со мной разговариваешь, — сказал Грегг.
— Оскорбительного тона? Ты серьезно?
— Ты знаешь, о чем я.
— Вообще-то нет, не знаю. Что ты имеешь в виду?
— Видишь ли, ты перестала меня понимать, и у тебя появились какие-то завышенные требования. Я запланировал для нас прекрасную поездку, а ты вдруг отказываешься. И ты все время знала, с чем мне приходится сталкиваться дома. Я тут думал…
— О боже, Грегг, неужели ты не мог сказать об этом раньше? Или тебе было бы «не комфортно»?
— Ты сама начала. Я с радостью предвкушал нашу поездку, а ты начала принуждать…
— Принуждать. Ничего себе.
— Думаю, нам лучше разойтись на какое-то время, проверить свои чувства.
— У меня чувство такое, что ты самая большая ошибка в моей жизни.
— Ну, все. Я не намерен больше выслушивать твои оскорбления.
— Убирайся отсюда, Грегг!
— Знаешь что? Сама виновата! — прокричал он.
Я понял, что Грегг делал Сиджей больно и злил ее, и прыгнул на него, ощерив зубы и нацелившись на лодыжки. Он поскакал от меня прочь, и Сиджей схватила меня на руки.
— Еще раз эта псина на меня прыгнет — я его так пну, что он улетит к чертовой бабушке!
Он тоже злился. Я вырывался из рук Сиджей, чтобы спуститься на пол и укусить его, но она крепко меня держала.
— Уходи. Сейчас же. И не возвращайся, — отрезала Сиджей.
— Даже не надейся, — фыркнул Грегг.
Когда он ушел, Сиджей села за стол и расплакалась. Я заскулил, и она подняла меня.
— Я такая дура, такая дура, — повторяла она снова и снова. Я не понимал, что она говорит, но от нее исходило такое чувство, будто она плохая собака. Она сняла туфли, а через какое-то время встала и достала из морозильника мороженое.
