– Что я везучая подопытная крыса.
– Что ты сильная. Очень сильная.
Я села на кровать и потянула его за собой. Мы прижались друг к другу бедрами.
– Ты хороший человек.
– Прекрати…
– Нет, правда. Ты заступился за меня перед Логаном, не дал застрелить Дезмонда, уберег меня от огромной ошибки… Ты хороший человек, Доминик.
– Мне очень приятно. И я бы даже сказал спасибо, но… Видишь ли, я всегда чувствую, когда мне лгут и когда от меня что-то нужно. Так что заканчивай со своими фальшивыми любезностями и признавайся.
– Да… Я забыла, с кем имею дело. Ты прав, у меня к тебе есть просьба. Пожалуйста… Оставь в живых Норей.
– У меня приказ.
– Да брось. Ты не солдат, чтобы беспрекословно выполнять приказы. В твоих руках человеческая жизнь.
– Глория, если у тебя все, то покинь мою комнату, пока я тебя сам не вытолкнул за дверь.
– Я не уйду.
– Ну я предупреждал.
Доминик вскочил с кровати, схватил меня за руку, поднял. Свободной рукой я дотронулась до его лица. Он замер.
– Доминик… Ослушайся его. Хотя бы раз в жизни, – почти шепотом сказала я.
– Я не могу.
И вот я прильнула к его губам. Он начал робко, а затем полностью овладел мной. Мне было приятно, но я понимала, что удовольствие получает только примитивная часть меня. То, что живет в каждом человеке, животное желание постичь удовлетворение. Но то, что в сердце, та химия, тот взрыв, что я ощущала, когда целовала Стива, – ничего этого не было. Губы просто автоматически выполняли свою роль, руки просто инстинктивно щупали партнера, и сигналы шли в сердце, а то с отвращением билось и страдало.
Доминик остановился, посмотрел на меня, на мои уставшие губы.
– Ты даже на это готова пойти. Значит, для тебя это действительно важно, ведь иначе ты бы меня к себе никогда не подпустила.
Я, наверное, выглядела жалкой. Да и поступок этот был жалким. Вот до чего может довести импровизация или отсутствие банальных навыков дипломатии.
Доминик развернулся, подошел к окну.
– Лестер проверит, как я справился с заданием. Если не я всажу ей пулю, то это сделает он. Тебе все равно ее не спасти.
– Дай мне ее адрес.
* * *
Позвонила в дверь, через минуту ее открыла миссис Адельстин. До встречи с ней я не испытывала никакого волнения, но теперь, находясь рядом с Норей всего в нескольких сантиметрах, меня поглотила тревога. Мне необходимо было выглядеть серьезной и даже угрожающей, но эмоции взяли вверх.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте, кто вы?
– Норей, мне нужно с вами поговорить.
Внезапно у ног женщины появилась маленькая рыжая девчушка.
– К нам пришли гости?
– Полли, иди в свою комнату.
Девчушка исчезла. Я тем временем бесцеремонно зашла внутрь.
– Это ваша дочь?
Норей, смирившись с моей наглостью, развернулась и повела меня на кухню.
– Внучка. Так кто вы и о чем вы хотите со мной поговорить?
Я села за стол, Норей встала напротив меня.
– В первую очередь я хочу выразить свое сочувствие. Мне жаль Энселя.
– Вы журналист? – равнодушно спросила она.
– Нет. Я очередное послание.
И тут я заметила, как в ее глазах появился испуг. Она с опаской отошла от стола, а я продолжила.
– Норей, вы должны сегодня же покинуть этот город, перестать ходить на телевидение, забыть про газеты, интервью.
– Иначе?
– Иначе я убью вас и вашу прекрасную внучку.
Норей остолбенела на некоторый миг. Глаза ее заблестели, ниточки губ затряслись.
– Кто вы такие? Что мы вам сделали?!
– Ничего. Ваш сын стал жертвой обстоятельств.
– Какие, к черту, обстоятельства?! Вы застрелили человека! Вы убили моего сыночка! – Норей заплакала, и мое сердце в одночасье сжалось.
– Перестаньте, – как можно суровее произнесла я.
– Я звоню в полицию.
– Норей, вы же знаете, что полиция ничего мне не сделает, но, сделав звонок, вы меня очень разозлите.
– Что же это происходит?.. Неужели это все по-настоящему?
– Мы не хотели причинять вам зла. Мы достаточно вам заплатили. Конечно, вы правы, деньгами сына не вернешь, но, согласитесь, не все преступники так поступают. Да мы и не преступники. Повторюсь, Энсель стал жертвой обстоятельств. Он мертв. И я вам советую теперь побеспокоиться о себе и о своих близких. Маленькая Полли погибнет из-за вашей лихорадочной борьбы за справедливость. Уезжайте из города, немедленно! Если вы не последуете моему совету, то я гарантирую вам скорую встречу с вашим сыном!
31
Его первое испытание – голод. Шел уже пятый день, и я, наконец, решилась к нему зайти. Алекс сидел у унитаза. Сначала мне показалось, что он спал, но тот лишь рассматривал пол и, вероятно, отпугивал аппетит унитазной вонью. Я тоже так делала. Первые дни этот метод спасает, но потом, когда желудок содрогается в спазмах, а во рту сухо, уже и унитазная вода кажется привлекательной, самой чистой и питательной.
Я медленно, важно шла к нему, остановилась.
– Ну как тебе здесь?
Алекс не шевельнулся. Противился.
– Ты, наверное, думаешь, что я затащила тебя сюда, чтобы отомстить за себя, но это не так, – я стала разгуливать по комнате, стараясь не разглядывать ничего вокруг, сосредоточившись на своих тяжелых шагах, на своем грубом голосе. – Я все это время думала, что мой самый страшный враг – Дезмонд Уайдлер. Но ведь если хорошенько все проанализировать… Он мне чужой человек, ему было наплевать на мои чувства, он просто сделал то, что хотел. Но ты… Я так близко подпустила тебя к своему сердцу. Ты был для меня идеалом. Эталоном мужества, красоты, мудрости. И ты вот так поступил? Алекс, ты мой самый страшный враг.
Я вновь подошла к нему.
– Встань, – тихо сказала я, но от него не последовало никакой реакции. – Встань!
Наконец, он поднялся. Алекс был похож на тряпичную куклу, из которой вынули практически все содержимое. Грязная материя, набитая жалкими ошметками жизни.
– Посмотри на меня!
Посмотрел. С ненавистью и мольбой одновременно.
– Посмотри на результат своего труда. Вот какой я стала! Но я заслужила все то, что со мной произошло. Теперь буду меньше доверять людям. И я понимаю твой поступок, для тебя я была всего лишь одной из тех тупоголовых малолеток, которых ты питал иллюзиями. Но Стив… Как ты мог так с ним поступить?! Как ты мог так обойтись с человеком, который называл тебя братом?! Какое же ты чудовище!
