– Я тоже ее полюбил.
– Я так благодарна тебе за то, что ты сделал ее счастливой. Мы счастливы и свободны. Однажды она сказала мне эту фразу, и теперь я постоянно ее вспоминаю.
– Мы счастливы и свободны… – повторил Джей, улыбаясь.
Внезапно скрипнула дверь.
– Осталось пять минут, – сообщил сопровождающий и вновь покинул нас.
– Ты видишься с Алексом и Стивом?
– Ты что, ничего не знаешь?
У меня все померкло внутри, когда я услышала его вопрос. Он явно предвещал нечто пугающее.
– Про что ты, Джей?
– На Стива недавно напали. Избили до такой степени, что он впал в кому.
– Что?..
– Никто не сообщает, что с ним и как. Это меня с ума сводит.
У меня перехватило дыхание.
– Господи… Господи! Это Лестер Боуэн! Это он…
– Лестер Боуэн?
– Я не хотела тебе говорить, но… Я вроде как состою в банде. В «Абиссали». Вы перешли дорогу Лестеру, и он меня похитил. Угрожал, что убьет вас, если я не подчинюсь ему. Я подвела его, и он решил мне отомстить. Ублюдок!
У меня началась истерика. Тело горело, слезы лились ливнем, нарастала боль в груди. Он решил начать со Стива. Я ведь понимала, что Лестер накажет меня, но в глубине души лелеяла надежду, что он пощадит меня и ребят. Я наивно надеялась на частичку добродушия, застрявшую в пучине ярости этого чудовища.
– Нет, Глория, все совсем не так.
– Что ты имеешь в виду?
Ворвался сопровождающий.
– Время вышло.
– Нет, нет! – кричала я.
Вошел конвой, Джея живо стали уводить.
– Джей, что ты имеешь в виду?!
– Это Алекс во всем виноват! У него с Боуэном был договор!
* * *
Меня довели до Лестера. Вручили как заказное письмо, как сверток с чем-то важным. Я должна была держать себя в руках, но не знала как. Лестер смотрел на меня, оперевшись на машину. Он словно все знал: слышал наш разговор, видел, как мы плакали, вытирали слезы. А может, и слышал, и видел. Он ведь Всевидящее Око. Меня уже ничем не удивить.
– Что за договор у вас был с Алексом?
– Ты уверена, что хочешь это услышать?
Сердце трезвонило, словно колокол, предупреждающий о чем-то ужасном. Я понимала, что сейчас я услышу нечто плохое. Что-то, что разрушит мою жизнь раз и навсегда.
– Уверена. Я хочу знать правду.
Как мне удалось сказать это таким спокойным тоном, когда в душе бушевало ненастье? Сама до сих пор не понимаю.
– Мы с Алексом не были врагами. Наоборот, мы несколько лет оставались вроде как приятелями. Когда Алекс попал в тюрьму, он сразу же обратился ко мне за помощью. Я должен был помочь ему устроить побег. Дело это непростое, довольно рисковое, поэтому я попросил что-то взамен. Что-то невероятно ценное для него, чем он был готов пожертвовать ради свободы. И он пожертвовал тобой, Глория. Рассказал немного о тебе, ты меня заинтересовала. Но была одна проблема: тебя ведь тоже должны были судить, и, чтобы избежать этого, ты решила покончить с собой. Алекс не мог лишиться своего билета на свободу. И он решил написать письмо. Ты помнишь его? Он много чего там написал, чтобы ты доверилась ему, а в конце добавил номер Логана. С моей помощью его письмо было доставлено тебе в руки. Ты все сделала, как он сказал. Я был поражен тобой: шестнадцатилетняя девчонка все продумала, рискнула, заставила всех поверить в свою смерть. Абиссаль нуждалась в таком человеке. Только нужно было тебя немного «отредактировать»: полностью подстроить под себя, узнать, на что ты еще способна. Каждый, кто сейчас в «Абиссали», прошел это испытание. Знаешь, я рассказал Алексу про то, что планирую с тобой сделать: запереть в комнате, наблюдать, испытывать. Наверное, я тебя сейчас совсем добью, но Алексу было все равно. Он беспокоился только о своей шкуре, думал только о том, как бы поскорее оказаться за пределами тюрьмы, а то, что ты мучаешься, на последнем издыханье выполняешь мои указания, это все пролетело мимо его ушей. Единственное, Алекс просил меня до конца хранить тайну, играть этот дешевый спектакль, где мы – кровожадные похитители, а ты – великая спасительница. Конечно, никто за вами не следил. Те фотографии, что я тебе показал, были размещены в фотоотчетах музыкальных фестивалей. Вот он. Твой герой. Твой наставник. Человек, ради которого ты готова была пожертвовать всем. Человек, который расплатился тобой. Как ненужной вещью.
Мир кружился пред моими глазами. Тогда я и достигла дна пропасти. Тогда я и умирала. Медленно, мысленно. Я разлетелась на сотни кусочков. Я потеряла себя. Потеряла веру. Свет в душе моей окончательно погас.
Самое страшное, что у меня не было сомнений в словах Лестера. Он был абсолютно искренен.
Картинки плыли. Картинки прошлого. Первая встреча с Алексом. Я слушала его красивый голос, смотрела на его руки, которые виртуозно играли на гитаре. Наш разговор, моя первая сигарета. Автодом, закат, лес и мы с ним у костра. Наш поцелуй, наша ошибка. Авария, его бездыханное тело. Его слова и мысли, которые стали моей Библией. Все было ложью. Одним огромным обманом.
Алекс…
– Ты рассказала мне правду про Арбери. Меня это тронуло, Глория. Я должен был ответить тебе тем же. Я должен был сказать тебе правду.
– И сейчас он на свободе?
– Пока нет. Слишком много шумихи вокруг них. Нужно еще немного подождать.
– А Стив?
– А что Стив?
– Это ваша работа?
– Глория, о чем ты?
– Неужели вы не понимаете?! Вы приказали вашим людям напасть на Стива?
– Впервые слышу, что на него напали.
Я ничего не понимала. Когда я вышла из камеры, в моей голове засела лишь одна фраза Джея, про договор Алекса и Лестера. Теперь я вспомнила, что он перед этим сказал: «Во всем виноват Алекс».
Во всем. Это он напал на Стива.
– Лестер, я должна его увидеть. Прошу вас! Я буду верна вам до конца жизни, только позвольте мне его увидеть.
Лестер отошел в кабину охранников. Спустя несколько минут вернулся.
– Твоему Стиву жестко досталось. Охранники ничего путного не знают. Сказали лишь, что видели, как окровавленного парня затащили в реанимационную машину и увезли в местный госпиталь. Поехали.
Меня всю морозило, голова разрывалась на части. Я смотрела на свой браслет S. Кинжалом меня пронзила мысль о том, что мой Стив лежит сейчас на больничной койке без сознания, за него дышит ИВЛ, медсестры обрабатывают его раны. Я даже слышала, как пищат разнообразные медицинские устройства, словно в тот момент находилась в его палате.
Мой Стив. Мой любимый Стив. Как же тебе было больно, как же ты кричал, когда измывались над твоим телом, выбивали жизнь! Тебя предали, так же как и меня.
