Утро застало нас обнаженными, в объятиях друг друга. Всюду были разбросаны вещи, лодка в стороне терпеливо ждала нас.
– Доброе утро, – сказал Марс.
– Так странно. Дома мне всегда ночью холодно, даже под толстым одеялом… А здесь, лежа под открытым небом, на холодной земле, рядом с тобой, мне так тепло.
– Давай останемся здесь еще на один день? Позавтракаем в какой-нибудь кафешке горячими хот-догами.
– Я бы осталась здесь на целую вечность. Но ты же сам все прекрасно понимаешь.
И вот я вернулась домой. Мама с папой ни о чем не догадались, мне с трудом приходится скрывать от них свою улыбку. Она теперь с лица не сходит. Я постоянно думаю о нем, закрываю глаза и вспоминаю вчерашний день.
Я потеряла контроль. Я окончательно лишилась рассудка.
И мне это нравится.
* * *
Вернувшись обратно в Штаты, мы не узнали наш дом. Серое, холодное здание, некогда наполненное мертвой тишиной и пугающей темнотой, в день нашего возвращения был перенасыщен людьми и шумом. Басы музыки были настолько сильными, что дрожали стены, худощавые люди с растрепанными волосами тряслись под них. Некоторые незнакомцы валялись, страстно целовались, смеялись. Всюду бутылки из-под алкоголя, сигаретный дым. Лестер шел впереди, я шла сзади, смотрела ему в спину и чувствовала, как его бушующее негодование хочет вырваться наружу, но он терпеливо хранил его, спокойно пробираясь сквозь толпу одурманенных людей. Мы добрались до зала и наконец-то увидели Миди. Та с закрытыми глазами медленно извивалась в танце, стоя на столе, подняв левую руку, пальцы которой изящно держали сигарету. Вокруг нее собралась толпа. На столе рассыпан порошок, разбросаны ложки и упаковки от шприцев. Кто-то вдыхал порошок, кто-то готовил его над скромным пламенем зажигалки и вкалывал в вену. Отвратительное зрелище! Джеки пробрался к музыкальному центру, что находился в другом конце зала, и вырубил музыку.
– Пошли вон отсюда! Убирайтесь на хрен, иначе я всех перестреляю! – кричал он.
Миди наконец-то открыла глаза.
– Быстро вы, однако, – как обычно, тихо и протяжно промолвила она.
Торчки начали расходиться. Миди слезла со стола, запихнула в рот сигарету.
– Уходите, друзья. Извините, что так вышло. Спасибо вам всем, – говорила она, раскинув руки в стороны.
Дом постепенно опустел.
– Сайорс, проверь верхние этажи, – спокойно сказал Лестер.
Затем он подошел к Миди, которая в считанные секунды превратилась в маленького испуганного звереныша.
– Лестер…
Он схватил ее за шею и начал сжимать пальцами ее горло.
– Ты же обещала завязать, – все таким же спокойным тоном говорил он.
Миди жутко покраснела, из ее рта стали вырываться неприятные звуки.
– Ты обещала мне.
Она ухватилась за его руку, впилась ногтями в его кожу, и Лестер медленно разжал кисть. Миди начала кашлять, казалось, ее вот-вот вырвет, она поместила руки на свою тонкую шею, на ней еще виднелись красные полулунные следы от пальцев Лестера.
– Прости… Прости.
– Ты помнишь, какой у нас был уговор? Помнишь, что должно произойти, если ты сорвешься?
– Помню. Я все помню, Лестер, – глаза Миди засияли из-за слез. – Прошу… Прошу, Лестер, дай мне второй шанс, прошу, Лестер.
– Север.
Север подошла к Миди, схватила ее за руку.
– Нет! Нет!
– Прости, Миди, но я в отличие от тебя, привык выполнять свои обещания.
Север потащила ее к коридору.
– Что ты почувствовал, когда узнал, что Ферджесс мертв?
Лестер замер.
– Что ты почувствовал? Боль. Огромную боль от потери. Верно? То же самое почувствовала я, когда узнала, что Дрим убили.
Как только я услышала это, в моей голове сразу появился образ Дрим. Худая, сексуальная, в коротенькой курточке, она стояла у своего борделя и томно улыбалась. Такой я ее и запомнила.
– Мне позвонил Ноэль. Сказал, что утром к нему привезли большую коробку. Он открыл ее, а там… кусочки расчлененного тела Дрим.
Я инстинктивно прикрыла рот рукой, почувствовала головокружение, кожа покрылась мурашками от ужаса. Север отпустила Миди, та спустилась на колени, захлебываясь слезами.
– Ее больше нет. Ее больше нет, Лестер. Я… не знаю, как еще живу все эти дни, я постоянно вмазывалась, чтобы немного избавиться от боли. Я ничего не могла с собой поделать.
Вдруг Миди посмотрела на меня, и ее лицо мгновенно застыло в яростной маске.
– Это все из-за нее. Все из-за нее! Она насолила Леммону, и тот приказал найти и убить Дрим! Это ты должна быть на ее месте! Сучье ты отродье!
Миди ринулась в мою сторону, но Лестер лихо ее перехватил.
– Вины Глории здесь нет.
– Ты ее уже защищаешь?! Она окончательно завоевала твое доверие? Да что с тобой такое, Лестер?! Что с тобой творится?
– Послушай меня, я знал о сделке еще до того, как Глория отправилась к Леммону. Нам было на руку тот ее розыгрыш с бомбой, понимаешь? Они должны были полностью сосредоточиться на нас. Это была часть моего плана.
Миди расслабилась, и Лестер осторожно высвободил ее из своих рук.
– Значит, ты нами игрался? Мы были твоими марионетками? И Дрим, единственный человек в моей сраной жизни, который понимал меня и поддерживал, лишилась жизни просто так, потому что она была частью твоего плана?
– Миди, я сожалею, что Дрим погибла, но за ее смерть мы отомстили. Мы стерли «Сальвадор» с земли.
Миди нервно ухмыльнулась, дотронулась рукой до щеки, пытаясь остановить поток слез.
– Почему ты не рассказал о своем плане с самого начала? Почему, Лестер? Мы всегда были в курсе твоих дел. Что изменилось?
Лестер молчал.
– Север, ты знала об этом? – спросила Миди, подымаясь с колен.
– Нет.
– Джеки, а ты?
– Я тоже ничего не знал, но так было нужно. Все должно было быть убедительно для «Сальвадора».
– Джеки, маленький, наивный птенчик. Неужели мы не смогли бы быть убедительными без этого спектакля? Что-то не так в нашей семье. Что-то не так.
Закончив фразу, Миди направилась к двери.
– Куда ты? – спросил Лестер.
Миди бросила прощальный взгляд, распахнула дверь и исчезла за ней. Север подалась вперед, хотела вернуть Миди, но Лестер ее остановил.
– Она вернется, – сказал он.
* * *
Но Миди не вернулась. Вероятнее всего, она уехала с одним из своих друзей-торчков. Лестер, оклемавшись за ночь от поездки, отправился на очередное дело. Оружие, которое Брайс и Доминик отвоевали на сделке «Сальвадора», необходимо было срочно продать. Сказал, что его не будет продолжительное время. После сделки он хотел несколько дней побыть с семьей.
