Как я не хотела плакать, как старалась держаться, но все было безрезультатно. Я зарыдала, а Стив, обескураженный, таращился на меня, долго думая, что сказать.
– Малышка, я тебе все объясню…
– Что ты мне объяснишь?! Что ты думал, что таким путем легче заработать бабки?!!
– Да! Да, я так думал! Потому что я не хочу, чтобы мы жили на гроши, я хочу, чтобы у нашего ребенка было все!
– И чтобы у него был папаша-бандит?! И чтобы однажды к нам в дом заявились подонки и перестреляли нас всех?! За что?.. Стив, за что ты так со мной? Ты же клялся мне! Я ведь ради тебя решилась на это! – сказала я, указав на живот.
Затем я побежала в спальню. Достала рюкзак, стала кидать вещи.
– Что ты делаешь?!
– Я ухожу.
– Глория, не делай глупостей…
– Я не могу находиться рядом с тобой. Я люблю тебя. Я все еще, черт возьми, люблю тебя, но ребенок мне дороже.
Я схватила полупустой рюкзак, выбежала на улицу. Там, у автобуса беззаботно курили Миди и Джей.
– Ребят, что происходит?! – спросил Джей.
– Глория, умоляю, не уходи! – Стив вцепился в мою руку, я резко отдернула ее.
– Доминик был прав? – тихо спросила Миди.
Я, обливаясь слезами, кивнула.
– Стив, как ты мог?!
– Чувак… – неодобрительно произнес Джей.
– Да я знаю, что облажался, не читайте мне сейчас нотации. Она уходит, ее нужно остановить!
Миди осторожно взяла меня за руку.
– Глория, я понимаю, ты сейчас не хочешь его видеть, пойдем к нам в трейлер.
– Нет, мне нужно побыть одной.
Вдали я увидела знакомую машину. Это был Лим Оркус. Я побежала к нему.
– Лим!
Он отъезжал от ближайшего дома (слава Всевышнему!), заметил меня, остановился.
– Привет.
– Тот дом, где вы развлекаетесь, сейчас пустует?
– Да, а что такое?
– Отвези меня туда, пожалуйста.
– Без проблем.
– Малышка, прошу тебя, не делай этого!
Подбежал Джей.
– Эй, подруга, ты чего? У тебя ж могут начаться преждевременные роды. Ты куда собралась?
– Оставьте меня в покое. Хотя бы на один день.
Я села в машину, громко хлопнув дверцей. Только мы собрались отъезжать, как услышали громкий лай. Я посмотрела в заднее стекло и увидела взволнованного Вашингтона. Тот подбежал к дверце, стал настойчиво царапать ее. Я еще больше разревелась, открыла дверцу, пес запрыгнул. Лим нажал на газ, и мы стали быстро отдаляться от моего дома.
47
Мы долго ехали, путь лежал через лес. Я сидела заторможенная, гладила Вашингтона, продолжала плакать. И вот мы остановились. Во тьме я разглядела небольшой домик с разбитым окном, старой крышей. Видимо, бывшее убежище охотника. Мы с псом вышли из машины, подошли к Лиму, тот открыл дверь.
– Дом закрывается только изнутри.
Над дверью гигантскими черными буквами была выведена устрашающая надпись: ОУШЕНХЕЛЛ. Мы зашли внутрь.
– Пойду врублю электричество.
Лим отошел, а я так и осталась стоять у порога. В ушах шумело, голова раскалывалась на части. Постаралась себя успокоить. Глубоко вдохнула. Появился Лим, стал щелкать выключателем. Наконец, появился свет. Я смотрела вниз. У моих ног валялся скомканный коврик для ног, в нескольких метрах зеленые осколки. Взгляд поднялся чуть выше, скользнул по ободранным стенам, пятнам на них, неизвестного происхождения.
– Арес, ты надолго здесь?
– Пока не знаю. Я заплачу тебе. Только не сейчас.
– Давай я покажу тебе дом.
– Лим, я сама. Уезжай.
Лим растерянно посмотрел на меня.
– Ну… Пока.
Я заперла за ним дверь. Неуверенно шагнула вперед. Дом пустой, и каждый мой шаг отражался эхом. Вашингтон помчался в первую комнату, я – за ним. Это была огромная кухня, о чем свидетельствовало наличие барной стойки. Полно мусора, бутылки, блестящие упаковки из-под презервативов разбросаны, словно конфетти. Старый камин, разрисованный черным баллончиком, с потолка свисала гирлянда. Я решила ее включить, она оказалась рабочей. Десятки огоньков радостно замигали, добавив в хмурое, негостеприимное пространство немного волшебства.
Я закрыла глаза на мгновение и увидела Ноа. Маленький, светлый комочек смотрел на заряженный ствол, направленный на него. Трясся, беззвучно плакал. Я и не заметила, как меня накрыла очередная волна истерики. Я закрыла раскрытый рот руками, завыла от душераздирающей боли. На месте Ноа вскоре окажется мой малыш. И я уже не смогу его спасти. В голове мелькнула кошмарная картина: окровавленная девочка, над которой измываются нелюди.
Я рухнула на колени. Подбежал напуганный Вашингтон, стал жалобно скулить, лизать мое лицо.
Меня несло по течению отчаяния и беспомощности, я никак не могла остановиться.
Я согласилась не прерывать беременность только будучи уверенной, что наш ребенок будет в безопасности. Что у него не будет такой тяжелой судьбы как у Джеки, Миди, детей Лестера и Ванессы. Как он мог так поступить?! Как?!
– Это и есть любовь?
Я медленно подняла голову. Передо мной стояла Эйприл. Она обошла меня, я решила посмотреть ей вслед, но Эйприл тут же исчезла.
Я разожгла камин, свернула кардиган, подложила под себя. Загадочный треск хвороста немного успокоил меня. Я смотрела на пламя, обняла Вашингтона одной рукой, другой – гладила живот.
– А помнишь, как мы с тобой исследовали дом «Абиссали»? – обратилась я к псу. – Этот почти ничем от него не отличается. Такой же жуткий и холодный. Ох!
Вашингтон едва не подпрыгнул от неожиданности. Я обеими руками схватилась за живот.
– Ребекка пинается… Ей здесь не нравится. Ничего, доченька. В этой жизни со многим приходится мириться. С холодным домом… С предательством.
* * *
– Пора возвращаться домой, беглянка.
– Нет, Джей.
Миди и Джей прискочили ко мне на следующее утро.
– Глория, ты живешь, черт возьми, в лесу! Здесь так холодно, и дикие звери могут пробраться в дом. Если ты на себя забила, то подумай о ребенке! – отчитывала меня Миди.
– Я остаюсь здесь.
– Стив совершил ужасный поступок, – серьезным тоном сказал Джей. – Мы его не поддерживаем. Но он раскаивается.
– Раскаивается? Джей, ты бы так поступил с Беккс?
– Думаю, что нет.
– Миди, если бы Сайорс сделал то же самое, ты бы сразу его простила?
