– А то, что я заперта в ящике и играю роль контрабанды, это ему не вредно?
– Я тебя люблю.
– Тебя это уже не спасет.
Нас подняли, понесли. Мне хотелось и смеяться и яростно ругаться одновременно. «В счастии и в несчастии, – говорили мы днем ранее. – В болезни и в здравии. Клянусь любить и уважать». И не убить, когда авантюрной душонке муженька захочется острых ощущений.
Вскоре ящик поставили, мы еще долго боялись громко дышать, пошевелиться.
– Ну как вы? – спросил Гарольд, наконец, открыв крышку.
– Все путем, – сказал Стив, с трудом разгибая суставы. – Да, Арес?
Я еле вылезла.
– Да, великолепно, – ответила я, осматриваясь.
Мы находились в темном, металлическом помещении, дополненном лишь мелким окошечком. Всюду рыболовные сети, какие-то допотопные аппараты, канистры.
– Ребят, перекантуетесь здесь. Только не шумите. Если кто-то узнает, что вы здесь, нам всем крышка.
– Спасибо, Гарольд. Ты лучший.
Гарольд нас покинул. Мы сидели со Стивом на ящике, смотрели на микроскопическое окошко.
– Стив, скажи, как тебе в голову пришла такая «гениальная» идея?
– Ну… Гарольд сказал про Кубу, и я решил, что это наш шанс.
– А ты слышал про такую штуку, как самолет? Некоторые люди на этих штуках добираются до разных мест. Говорят, это удобнее, чем жить несколько суток в грузовом отсеке корабля.
– Просто чтобы хорошо отдохнуть на Кубе, нам нужна огромная куча денег, и билет тоже стоит немало, а этот вариант бесплатный. Я ведь забочусь о нашем семейном бюджете, понимаешь? Обратно мы в любом случае полетим на самолете… Прости меня.
Я посмотрела на раздосадованного мальчишку, который сидел рядом со мной. Улыбнулась. Какое же он солнышко!
– Ну ладно, – сказала я, взяв его за руку. – Я бывала в местах и похуже.
Я встала напротив него, обняла, тот уткнулся в меня.
– Мой раздолбай…
Стив обо всем позаботился. Взял спальные мешки, немного сытной еды, воду. В принципе было неплохо. Мы в основном спали, проводили время за разговорами, приноровились справлять нужду в канистры. Гарольд иногда заглядывал к нам, спрашивал, как мы, уносил полные канистры… Токсикоз меня не покидал, но Стив и тут все продумал: взял кучу рвотных пакетов и даже какие-то таблетки для беременных, которые облегчают первый триместр беременности.
– Добро пожаловать на Кубу! – сказал Гарольд, открыв ящик.
Мы быстренько вылезли.
Куба… Остров свободы, еще говорят. Райское место, где царит вечный праздник, где блаженство соизмеримо с величиной океана.
Так я думала всегда, когда кто-то упоминал о Кубе. В реальности, стоя на причале, оглядев панораму города, мы скривили лица: уродливые, ветхие постройки, безутешно смотрящие вдаль, тощие детишки, бегающие по пляжу и разглядывающие корабли. Такое обычно видишь по каналу «Дискавери», когда показывают бедные страны.
– Это и есть Гавана? – спросил Стив.
– Нет, нам пришлось остановиться в другом месте, планы изменились.
– Не понял. Что значит, планы изменились? Гарольд, мы так не договаривались, – негодовал Стив.
– Друг, мы договаривались, что я довезу вас до Кубы. Дальше разбирайтесь сами.
После этих слов Гарольд поспешил удалиться.
– Я разберусь, обещаю, – сказал Стив, после того как я посмотрела на него с претензией.
Я бы не была столь капризна, если б не растущая перчинка в утробе. Я привыкла кочевать, к нестандартным ночлегам, к запаху, что издает тело, немытое несколько дней. Но беременность все отяжеляет. Все обостряется вмиг, да и плюс ко всему в тебе просыпается ответственность, беспокойство. Не за себя, а за того, кто на девять месяцев приютился в твоей матке. Стив, безо всяких сомнений, тоже переживал за меня и ребенка, но все же он не отрекался от той мысли, что я все та же Глория, готовая пойти за ним куда угодно, вытерпеть все и даже больше, поэтому он и задумал это нелегкое путешествие, прекрасно зная, что я соглашусь и буду следовать за ним, несмотря ни на что.
Стив несколько минут говорил с местным пареньком. В том месте, где мы находились, мало кто понимал английский, поэтому приходилось жестами и рисунками на песке объяснять свой вопрос.
– Короче есть две новости: хорошая и плохая. Гавана находится на другом конце острова, до нее можно добраться на поезде, поезд будет через два дня.
– Так, а хорошая новость?
– Это и есть хорошая.
– Ох ты ж Господи!..
– А плохая… Здесь нет ни гостиниц, ни хостелов – вообще ничего. Кажется, мы первые туристы, которые оказались тут.
Да уж, наш медовый месяц и впрямь незабываемый.
– Я кое-что придумал, – воодушевленно сказал Стив.
Он оставил меня, сказал немного подождать. Что ж, выбора у меня не было. Из рюкзака достала пустые упаковки из-под чипс, положила на землю, села, стала смотреть на мусорку, что стояла под палящим солнцем, возле нее лежала банановая кожура. Черная, с мясистыми остатками плода. Вот тогда я чувствовала себя этой тухлой кожурой. Мягкой, горячей, вонючей. Сделала несколько глотков теплой воды, что, кажется, успела испортиться за то время, пока мы плыли. Положила руку на живот.
– Вот такой у тебя безумный папаша… – прошептала я.
Как же глупо! Оно тебя еще не слышит. Болтается там внутри тебя, как заспиртованная крыска в стеклянном сосуде. И все же… Я улыбалась и нежно поглаживала живот, слегка округлившийся, как от плотного завтрака.
– Помнишь, ты говорила, что была бы рада, даже если бы я предложил тебе жить в коробке из-под холодильника?
– Стив, умоляю, не все мои слова нужно воспринимать буквально.
Мы шли по безлюдному пляжу. Горячий песок прожигал подошвы кед.
– Не бойся, мы не будем жить в коробке.
Пройдя вперед еще несколько метров, мы уперлись в высоченные пальмы, за которыми скрывался…
– Мы будем жить в шалаше.
Шалаш! А вернее, импровизированная палатка из тонкой подстилки, что мы взяли с собой, и нескольких массивных палок для каркаса.
– Класс? Это почти как пятизвездочный отель. У нас здесь шикарный вид и собственный пляж!
– А те кусты, я так понимаю, пятизвездочный туалет?
– Ну да. Классно же, скажи?
– Ох…
Первым делом мы отправились купаться. И только после того, как я смыла с себя пот, впитала морскую соль, ощутила долгожданную свежесть, я, наконец, вернулась в состояние безграничного счастья.
Вот он, вот я. Мы вдвоем. Мы совершенно одни на этом пляже, словно на необитаемом острове, никому до нас не добраться, и это к лучшему. Нам позволено делать все, что душе угодно. А ей угодно подолгу валяться в палатке, пережидая зной, вновь купаться, обнимать его соленое, мускулистое тело, целовать его обгорелые щечки, наслаждаться мнимой вечерней прохладой, считать звезды, бегать меж пальм, закапывать друг друга в песок, как в детстве, строить замки из песка, подпевать его прекрасному голосу, любоваться закатом, ночью делиться сокровенными желаниями и засыпать, переплетя пальцы.
