Александр не должен был больше заблуждаться насчет врага, марширующего по его земле, он должен был действительно управлять государством, мобилизовав для борьбы с Наполеоном все силы. Российская империя оставалась оплотом самодержавной власти — и только в этом можно было черпать мужество и видеть обоснование будущего российского господства над другими европейскими странами. Для себя Екатерина Павловна ставила цель максимально способствовать победе над врагом и военно-политическому триумфу Российской империи. Она чувствовала, думала и действовала как консервативный, настороженный, русский политик в суровых условиях войны. Сама жизнь в последующие месяцы неумолимо диктовала ей, принцу Георгу и их московским друзьям вполне конкретные задачи. И в зависимости от хода военных действий Екатерина Павловна так или иначе использовала свое влияние на императора. В первую очередь ему необходимо было навести порядок среди генералитета и назначить способного главнокомандующего. Сам Александр I как можно скорее должен был вернуться в Санкт-Петербург и оттуда управлять страной так, чтобы вся Европа могла видеть несгибаемость русских. Москва, против которой Наполеон направил свой основной удар, должна была превратиться в центр сопротивления врагу. Именно из Москвы должны были исходить важнейшие для ведения военных действий импульсы: демонстративное вооружение новых формирований и батальонов ополчения, призывы к патриотическому сопротивлению всей страны. И если потребуется, Москва должна была показать всем пример несокрушимого мужества и стойкости.
Направив основной удар против Москвы, Наполеон, сам того не подозревая, сыграл на руку великой княгине Екатерине Павловне. Благодаря страшному несчастью, обрушившемуся на страну, Москва оказалась в центре всеобщего внимания. Санкт-Петербург оставался резиденцией российского императора, но судьба страны решалась именно в Москве. Тверь располагалась между обеими столицами. Это было идеальное место для энергичной дамы из императорской семьи, которая стремилась к влиянию на все важнейшие события. Было нечто мистическое в этой мысли, и Екатерина Павловна наслаждалась осознанием собственной значимости. Наконец-то судьба дала ей шанс принимать ответственные решения, не вызывая при этом подозрений, что она сама стремится к трону. Война требовала полной самоотдачи от каждого, невзирая на имя и положение.
Эти трудные недели, начиная от перехода «Великой армии» в июне 1812 г. через границу Российской империи до битвы при Бородино и последующего вступления Наполеона в горящую Москву, были наполнены заботами и волнениями. Почти незамеченным для общества произошло важное в жизни княгини событие: переехав из Санкт-Петербурга в Ярославль, Екатерина родила там 14 августа 1812 г. своего второго сына, принца Константина Фридриха Петра Гольштейн-Ольденбургского. Ребенок тотчас был отправлен в Санкт-Петербург и предоставлен заботам бабушки. У самой Екатерины Павловны не оставалось ни времени, ни терпения заниматься младенцем. Все ее силы поглощала политика.
Первые недели войны поставили страну на грань национальной катастрофы. Командующие разрозненными русскими армиями не могли выработать единого плана действий и с большими потерями отступали все дальше на восток. Александр I писал сестре о своем полном разочаровании военным министром Барклаем де Толли: «Существует большое предубеждение против военного министра, который, должен Вам заметить, сам дает для этого достаточно оснований, так как его действия нерешительны, а его работа — сплошной беспорядок»
. Присутствие самого императора в армии всем сильно мешало. Наконец шесть генералов собрались с духом и настоятельно попросили царя, чтобы он вернулся в Санкт-Петербург. Необходимо было срочно найти подходящего верховного главнокомандующего, а император вынужден был из Москвы обратиться с призывом к русскому народу. На тот момент это были важнейшие события, которые поглощали все внимание Екатерины Павловны и в решении которых она приняла личное участие.
Георг Гольштейн-Ольденбургский с апреля 1812 г. находился в штаб-квартире русской армии в Вильно и выполнял указания своей супруги, написавшей в начале июня своему брату без обиняков: «Ни в коем случае не берите на себя верховное командование армией… Не теряя времени, нужно найти полководца, пользующегося доверием в армии. Вы сами неспособны внушить доверие солдатам»
. Это были жестокие слова, слишком тяжелые для самолюбия императора. И хотя Александр I питал к Георгу теплые дружеские чувства, соглядатай Екатерины вскоре после начала военных действий был отослан назад, в Тверь. А что еще должен был делать император на войне с человеком, за два года до того демонстративно заявившим, что он неспособен к военной службе? Принц уехал в Тверь, а затем в Рославль и в последующие месяцы многое сделал для снабжения русской армии солдатами, вооружением и санитарным обеспечением.
Когда началась война, Екатерине Павловне, конечно же, не нужно было объяснять своему брату, что теперь следует напрячь все силы для отпора врагу. Лишь в определенных конкретных случаях император, по ее мнению, нуждался в поддержке. 27 июня 1812 г. Александр I написал генералу Барклаю де Толли: «Я решил издать манифест, в котором призвать народ при дальнейшем продвижении врага уничтожать оного всеми средствами, и я полагаю это делом, предписываемым нам даже религией. Я надеюсь, что мы проявим такую же стойкость, как и испанцы»
. Но это намерение императора не могло удовлетворить его «истинного ангела», его «драгоценную сумасбродку», его сестру, находившуюся в Ярославле. Патриотический призыв развернуть народную войну она не считала главной задачей. По ее мнению, призыв лишь тогда вызовет отклик в народе, когда император решится назначить наконец верховного командующего армией.
Хотя и генералы в армии пытались убедить в этом императора, все же решающую роль сыграли требования, идущие из Твери, Ярославля и Москвы. Граф Ростопчин советовал поставить во главе армии фельдмаршала Михаила Илларионовича Кутузова. Престарелый Кутузов был лично несимпатичен Александру I
[14], но московские дворяне и не хотели видеть во главе армии гениального полководца, зато манера обращения с людьми, присущая Кутузову, нравилась народу, и именно Кутузов мог бы возглавить войско, которое, несмотря на большие жертвы, сокрушило бы Наполеона. Георг Гольштейн-Ольденбургский был несогласен с Ростопчиным и предлагал кандидатуру князя Багратиона. Сама Екатерина Павловна оказалась в весьма щекотливом положении: ведь Багратион был ее бывшим возлюбленным. Княгиня пошла на компромисс. Она поддержала кандидатуру Багратиона, но оказалась достаточно умна, чтобы предоставить окончательное решение самому Александру I. Император не должен был проявлять никаких слабостей в руководстве страной. Она писала: «Если дела пойдут так и дальше, в течение десяти дней враг будет в Москве. Георг показывает тебе один выход. Есть и другие. Но заклинаю тебя Господом, ни в коем случае не бери на себя верховное командование армией. Необходимо, чтобы ты без промедления определил командующего, пользующегося доверием в войсках, в противном случае они не знают, кому должны подчиняться… Пожалуйста, прости меня, если это письмо тебя огорчит, но оно должно показать тебе мои самые добрые намерения и мою личную преданность, в которой ты никогда не должен сомневаться»
.
