– Может, они кого-нибудь там расстреливают? – предположил Мельников.
– Какое расстреливают? Хотя… Все может быть.
И тут до Макарова дошло.
– Мужики, так все верно, в белый свет! Точнее, по мишеням. Это как раз то, что мы ищем. Учебный лагерь. Почему бы фрицам и не потренироваться в стрельбе?
– И ведь точно. Но тогда надо быть поосторожнее. Черт их знает, каких они там наготовили сюрпризов для гостей вроде нас…
* * *
Никаких особых сюрпризов, впрочем, не обнаружилось. Вот в лесу показался просвет. Вскоре партизаны ползком достигли опушки, вдоль которой шел ряд колючей проволоки; на ней была понавешана всякая дрянь вроде пустых консервных банок. Старый, но действенный фронтовой прием – его еще на той войне применяли. При попытке перерезать проволоку поднимется жуткий грохот, который разбудит и мертвого.
А за проволокой была полоса вырубленного леса метров в сто, за которой снова виднелся забор из столбов с натянутыми меж них рядами колючки. Разглядывая пейзаж в бинокль, Мельников заметил за колючим забором амбразуру дзота. А чуть в стороне – еще одного.
Трое партизан двинулись вдоль проволоки в сторону дороги. Отсюда было видно, что грунтовка упирается в КПП, представляющий из себя ворота из все той же колючей проволоки. Возле ворот виднелось пулеметное гнездо и два дзота по бокам. Чуть дальше просматривался броневик. Ну и, разумеется, возле ворот топтались трое с винтовками… Вроде как не фрицев. По крайней мере солдат не из регулярных войск. Потому что были они без касок. А у фрицев такого не положено.
Двинулись в обратную сторону, намереваясь обогнуть эту чертову зону. Пейзаж оставался прежним: двойной ряд проволочных заграждений, за которыми виднелись дзоты. Вскоре показалась и вышка, стоявшая, как оказалось, на углу – отсюда защитные сооружения тянулись на запад. Примерно через полкилометра движения в этом направлении партизаны уперлись в очередную речку, возле которой торчала еще одна вышка. Это уже было нечто серьезное – водный поток метров в двадцать шириной. А по той стороне тоже шла колючка, но какая-то несуразная – в один кол, без всяких там звуковых висюлек. Да и состояние заграждения было, прямо скажем, то еще. За ним явно не следили.
Но что оставалось? Только переть вдоль речки. Правда, партизаны, утомившись ползать, избрали иной способ передвижения. Они углубились в лес и пошли пешком, время от времени приближаясь к реке для наблюдения.
Так они прошли примерно два километра. Проволока по той стороне все тянулась.
– Да что они, весь лес, что ли, огородили? – ругнулся Макаров.
– С них станется. Фрицы в этом деле – ребята с размахом, – усмехнулся Голованов.
Но вот у Макарова появилась мысль. Он достал карту, сверился с компасом… Карта была плохая, десятикилометровка. Ориентироваться по ней – немногим лучше, чем по глобусу. Но все-таки что-то понять было можно.
– Ребята, а ведь эта проволока вдоль берега – никакой не лагерь «оборотней»! То-то я все время думал – что это мне напоминает, такое очень знакомое и родное? Это ж граница!
– Какая-такая граница? – не понял моряк.
– С Литвой. На той стороне этой речки – Литва.
– Все равно не понял. Какой смысл в этой границе? И тут фрицы, и там фрицы. А до этого по обе стороны были наши.
– Вот дойдем до Берлина, ты об этом у Гитлера спросишь, зачем он свои колонии разгораживал границами. Но ты сам сравни – там вот, возле лагеря, все новенькое, аккуратное, а тут и конь не валялся. Зачем-то фрицы разгородили свои владения. Мало ли зачем? А лагерь соорудили уже потом. Его построили не раньше чем в начале этого года. Помните, нам Доценко рассказывал, когда людей из Василичней выселяли?
– Но нам все равно надо попасть на ту сторону. А то – что мы доложим? Дескать, объект мы видели издали и немного погуляли вокруг. На такое задание можно было и нашего повара посылать, – решительно сказал Голованов. – Слушай, Макаров, кто тут у нас пограничник? Если ты границу охранял, значит, знаешь, как ее нарушать.
* * *
Голованов был прав. Пограничникам, разумеется, рассказывали про наиболее распространенные способы тайного пересечения границы. Благо в данном случае отсутствовала главная трудность – контрольно-следовая полоса. Понаблюдав с час за тем берегом, партизаны убедились, что никакие патрульные на той стороне не ходят. Да и вообще граница – если это и в самом деле была она – находилась в заброшенном состоянии. Но все же оставлять следы вроде перерезанной проволоки было бы неосторожно. Требовалось действовать тоньше.
Партизаны без особых трудностей пересекли речку и двинулись вдоль проволоки уже по той стороне. Довольно быстро Макаров нашел, что искал. К реке тянулся небольшой овраг, двигаясь ползком по которому, можно было без особых трудностей протиснуться под проволокой. Что разведчики и сделали. На той стороне обнаружилась ведущая вдоль заграждения тропинка, но пользовались ей явно нечасто. По крайней мере после ночного дождя здесь никто не проходил. Хотя и обнаружилось несколько старых отпечатков немецких сапог. Видимо, время от времени кто-то все-таки тут прогуливался. Оставалось только углубиться в лес на той стороне.
Местность быстро понижалась, переходя в откровенное торфяное болото. Что там дальше – кто ж его знает? Все, что было на западе, находилось за обрезом карты. Но туда партизанам и не нужно было. Они двинулись по болоту вдоль тропинки в обратном направлении – и вскоре увидели стоявшую на том берегу вышку. Отсюда все просматривалось неплохо. В самом деле, ограда лагеря шла по тому берегу. Но на этой стороне за оградой не имелось никаких дзотов.
– Хорошо, но мало, – подвел итог Голованов, когда они отошли в глубь леса.
– Да уж, немного мы разведданных принесем, – согласился Макаров. – Хотя… Возможно, сейчас будет больше. Вот эта красавица нам поможет…
Он показывал в сторону небольшой возвышенности, на которой росла громадная ель.
– Что ты хочешь?
– Я хочу применить опыт моих «друзей» финнов. Про снайперов на деревьях – это сказки. А вот про наблюдателей…
– Ты полезешь на эту хреновину? – засомневался Мельников.
– И полезу. Я в отличие от тебя вырос в лесной зоне. И какой-то там елкой меня не удивишь. Автомат лучше подержи…
Макаров ухватился за одну из веток, подтянулся и вскоре исчез среди еловых лап. Лазать он и в самом деле умел – поднимался старшина совершенно бесшумно. Да и ветки почти не качались. Довольно быстро он забрался на солидную высоту – такую, что большинство окружающих деревьев было ниже его. Впрочем, возле реки лес был невысокий. В общем, противоположный берег просматривался отсюда в бинокль очень даже неплохо. В том числе и лагерь.
Конечно, за деревьями было видно не все, однако Макаров разглядел на той стороне два ряда бараков. Один дом стоял на отшибе. Штаб, наверное. За строениями виднелось нечто вроде полосы препятствий, на которой были видны суетящиеся фигурки. Дальше шло ровное место – очевидно, там и развлекались стрельбой из автоматов. Маловата, конечно, площадка… Но вряд ли в таком лагере учили просто стрелять. Это как в институте – преподавать таблицу умножения. Скорее всего, будущие «оборотни» тренировались тут в каких-нибудь специальных приемах обращения с автоматом. А! Вот это интересно. На эту сторону из лагеря вел мост. Широкий такой, добротный. Похоже, он существовал тут, когда еще никакого лагеря и не было – явно не временная военная постройка. От него на запад тянулась дорога. И что самое ценное – возле ворот не наблюдалось ни дзотов, ни пулеметных гнезд, ни танков с броневиками. С этой стороны фрицы явно никого не ждали. Поглядев на запад, Макаров убедился, что дело не только в границе. С той стороны тянулись болота, а за ними – лес до горизонта. Дорога вилась через топь к этому самому лесу. А правее простиралось и вовсе нечто невообразимое – уходящие вдаль поросшие камышом пустоши. Трясина, судя по всему.
