Ознакомившись с бумагами, Сергей мрачно поглядел на пленного. Тот был не слишком похож на истинного арийца – темноволосый и не ахти какого мощного сложения. По крайней мере по сравнению с егерями, да и с самим Мельниковым, он смотрелся не очень. Да, те эсэсы, которых ему доводилось видеть, обычно были высокими и спортивными ребятами. Впрочем, ему доводилось слышать, что в войска СС гребут теперь без особого разбора. Немец вроде бы был готов к разговору. С одной стороны, он понял, что его не убьют, с другой – слышал, как пристреливали раненых.
– Номер части? – резко бросил Мельников.
– 28-й охранный полк СС.
– Где расположен?
– Два наших взвода стоят в этом городе… в Мостах.
– Дальше.
– Вчера двум отделениям было приказано принять участие в операции против партизан. Командовал обершарфюрер
[44] Бирон, наш командир. Нам придали трех этих… Я не знаю, кто они. Точнее, нас придали им. Командовали они, наш обер-лейтенант выполнял их указания. Мы переправились через реку на лодках. Эти, которых нам придали, уверяли обершарфюрера, что на нашем пути нет партизан. Что они это точно знают. Дальше вам все известно.
– Какая была задача?
– Уничтожить минометы противника и по возможности содействовать переправе наших частей на этот берег.
– Ну что он хорошего сказал? – поинтересовался Голованов.
Сергей повторил.
– Ха, тогда понятно. Похоже, на эту операцию фрицы собирали с бору по сосенке всех, кого могли найти…
Как оказалось позже, начальство придерживалось того же мнения.
* * *
Состоявшееся вечером в штабе совещание, на котором кроме командования соединения присутствовали командиры отрядов и начальник особого отдела, было весьма бурным. Мнения высказывались разные. Менее всех понимал Егор Стефаненко. Он был смелым и решительным командиром отряда, но совершенно не вникал во все эти хитрости. Он знал одно – что немцев надо бить. Аганбеков понимал больше.
Наконец, по приказу Асташкевича, итог подвел подполковник Соловейчик.
– Я теперь готов согласиться с мнением товарища начальника особого отдела, что это, строго говоря, была не операция против нашего отряда, а своего рода экспериментальный бой, навязанный нам противником. Цель – отработка взаимодействия со специальными антипартизанскими частями. По нашим сведениям, противник не обладает в этом районе силами, достаточными для полномасштабной операции против нашего соединения. Поэтому немцы, собрав не слишком значительное количество войск, пытались провести дезинформацию о якобы крупной операции. Цель – вынудить нас развернуть оборону. Мы намеренно оставили в ней слабое место, рассчитывая, что противнику станет о нем известно. Вынужден признать, что противник нас переиграл. Он разгадал наш замысел. Наши наблюдатели были уничтожены и не сумели предупредить нас о прибытии подкреплений. Стоит отметить, что относительно успешному для нас исходу боя мы обязаны тем, что особый отдел раскрыл дезинформацию противника. В ином случае мы сосредоточили бы гораздо более значительные силы возле Руды Яворской – и, возможно, не сумели бы отразить удар противника с тыла. В этом случае наши отряды, рассредоточенные на оборонительных позициях, не смогли бы вовремя выдвинуться на защиту штаба. Тогда наши потери были бы неизмеримо больше.
Лучше всего действовал старший лейтенант Аганбеков, который намеренно оставил оголенным свой фланг. Разведчики противника обнаружили это и, вероятно, решили, что мы не ожидаем их удар через болото. В результате замысел врага был сорван поставленным заслоном.
– Выводы какие?
– Выводы неутешительные. С помощью лесных егерей противник может легко находить наши слабые места и наносить там главный удар… Даже при атаке относительно немногочисленных сил противника мы понесли очень серьезные потери.
* * *
После совещания Аганбеков и Стефаненко остановились возле штаба перекурить.
– Слушай, я все-таки не понял, в чем такая опасность этих «оборотней», кроме того, что они в наших из кустов стреляют? – спросил Стефананко. – Подполковник все так научно излагает…
– Ну, смотри. Раньше фрицы перли на нас вслепую. А если вслепую атаковать – то нужно много войск. Во-первых, их не всегда могут собрать, а во-вторых, на всех машин у немцев не хватает. Мотопехота им и на фронте нужна. Значит, пехом прут. Мы видим, куда прут, и действуем сообразно с этим. А тут выходит – егеря немецкому начальству сообщают: лучше ударить там-то и там-то. Они пару батальонов на машины – и получай прикурить. Да еще наших дозорных уничтожают, чтобы предупредить не успели. Понял?
– Я еще не понял. Так фрицы таким малым числом могли нас разгромить, если бы не сведения особиста? – недоверчиво спросил командир, не испытывающий любви к особым отделам.
– Разгромить бы не разгромили, все-таки сил у них было немного. Но по голове нам могли бы дать так крепко, как мы с сорок второго года не получали. Помнишь, как нас тогда прижали к болоту? Едва ведь выскочили. Вот и тут фрицы тоже могли нам устроить большой праздник, – ответил Аганбеков.
Стефаненко тяжело задумался.
– Да, невеселые времена настали. Мы уж успокоились. Думали-то, мы теперь хозяева леса и фриц нам больше не страшен. А выходит, повоевать еще придется…
В самом деле, тот факт, что немцы были отброшены, никого особо не радовал. Потери были и в самом деле тяжелые. Отряд Лавриновича потерял более половины своего состава. Для партизан, которые редко ходят в атаку и не привыкли терять в бою много людей, это было тяжелым ударом. И жестоким уроком.
Глава 10
Охота за бронированной гусеницей
23 мая (за неделю до описываемых событий), участок железной дороги Мосты – Щучин
– Слышь, что там прется?
– Ого! Да это, кажись, бронепоезд! Вот уж повезло так повезло. Значит, опять они график сменили… Ну, так ему и надо, паразиту. Сейчас получит у нас по полной…
Засевший в зарослях подрывник Лозовский из отряда Аганбекова покрепче взялся за ручку машинки. Со стороны мостов слышалось тяжелое полязгивание – к мосту медленно подползал бронепоезд. Его ждала достойна встреча. Ночью партизаны незаметно подошли к мосту – точнее, мостику – через небольшую и, как водится в этих местах, заболоченную речушку. В последний момент проявили «неосторожность» и тем привлекли внимание охраны. Завязалась перестрелка. Пока охранники увлеченно палили в темноту, двое подрывников по болотине ухитрились проникнуть под мост. Благо лил дождь, темнота стояла – хоть глаз выколи. Да и дорожка была знакомая – этот мост уже два раза взрывали, и теперь он держался на честном слове. Всерьез ремонтировать его у немцев просто не было времени. Партизаны, пользуясь тем, что внимание охраны было отвлечено перестрелкой, быстро заложили взрывчатку и протянули провод, который заранее был обмотан травой. Тем временем бойцы на той стороне, постреляв вволю, отступили. Все было сделано быстро и чисто.
