Приходит эсэмэска, и я второпях открываю ее, в надежде, что это Джейк пишет: «Райан пришел». Или еще лучше, что это от самого Райана. Ничего подобного, конечно, это Ханна отвечает на мое же сообщение. Я читаю:
Райан вернулся? Я думала, он в Лос-Анджелесе.
Не в силах сдержать улыбки, я пишу в ответ:
Был там! А теперь он здесь, свободен и спрашивает обо мне!!!!
Отправляю эсэмэску и только тут соображаю, что натворила. Я поставила слишком много восклицательных знаков. Ханна решит, что это сигнал тревоги. Минуты не пройдет, как она затрезвонит.
Мы с Ханной дружим с одиннадцати лет, и нас обеих выбирали старостами класса. Мы оказались родственными душами. Обе дисциплинированные. Обе любили составлять списки. Доводить дела до конца. Хотя, по правде, Ханне это удавалось чаще. Она никогда не тянет до последнего и не находит всяких отговорок. Она идет до конца во всем, будь то выплата налогов, или размораживание холодильника, или ей нужно на первом же свидании растолковать парню, что он не так целуется (нужно отдать ему должное, он не спасовал, а спросил: «Ну хорошо, а как надо?» Она показала как. Теперь они женаты).
Ханна – самый целеустремленный и прямолинейный человек, какого я знаю. Она работает актуарием, начинает рождественские покупки с июля и… так далее. На экране высвечивается ее имя. Я так и знала.
– Привет, Ханна, – говорю я как ни в чем не бывало. – Как дела?
– Райан, значит? – спрашивает она, пропустив мое приветствие мимо ушей. – А что с той девушкой из Лос-Анджелеса?
– Похоже, разрыв, – говорю я как можно спокойней, а у самой внутри все поет: «Разбежались, разбежались!»
– Гм-м… – Какой-то у нее голос неубежденный. – Фикси, вообще-то я надеялась, что ты с ним порвала. Наконец-то.
Я не виню ее за подчеркнутое «наконец-то». Я вдосталь наплакалась ей в жилетку из-за Райана. С тех пор как нам стукнуло по восемнадцать, я таскала Ханну по всем лондонским пабам: а вдруг его там встретим? Она это называла «Тропой Райана». И после его отъезда почти все наши разговоры вертелись вокруг него.
Ну хорошо, все разговоры.
– Так и было. – Я понижаю голос, чтобы не развлекать всю кофейню. – Но он спрашивал обо мне.
От одной этой мысли голова идет кругом, но я говорю как можно более небрежно:
– И это интересно. Только и всего. Просто интересно.
– Гм-м, – снова тянет Ханна. – Он тебе написал? Или что?
– Ничего. Наверное, хочет сюрприз сделать.
– Гм-м, – повторяет Ханна в третий раз. – Фикси, ты помнишь, что он живет в Лос-Анджелесе?
– Я в курсе, – сообщаю я.
– А ты занята исключительно семейным магазином.
– Знаю.
– То есть у вас двоих никаких перспектив, – непреклонно гнет свое Ханна. – У вас ничего общего. Никакого толку не будет.
– Хватит чушь нести! – шиплю я, отворачиваясь к окну от чужих ушей подальше. – Всегда ты все испортишь!
В который раз мне хочется, чтобы у меня была романтичная, не от мира сего, подружка, которая воскликнула бы: «О, Райан вернулся! Вы двое созданы друг для друга!» – и помогла бы мне выбрать наряд.
Пожалуй, Николь романтичная и не от мира сего. Но ей на меня наплевать.
– Порчу, потому что тебя знаю, – говорит Ханна. – И боюсь, что где-то в глубине души ты все еще надеешься на чудо.
Пауза. «Не говори глупостей» так и не срывается у меня с языка: лучшую подругу не обманешь.
– Это так… Крупица надежды, – говорю я, глядя на регулировщика уличного движения. – От нее никакого вреда.
– Еще какой вред, – упирается Ханна. – Ты в упор не видишь других мужчин. А они, представь себе, есть, и очень хорошие.
Я понимаю, к чему она. Месяц назад она пыталась пристроить мне одного такого хорошего, и я на него не запала. Хотя он был милый. Серьезный такой.
– Понимаю, – продолжает Ханна. – Райан недурен, гламурный, все такое. Но ты серьезно отказываешься от поисков стоящего парня ради десяти минут с «мистером Голливуд»?
– Нет, конечно.
Хотя слова «десять минут» мигом перенесли меня в нашу с Райаном постель год назад, и у меня даже под коленками взмокло.
– Пора подвести черту и двигаться дальше, – говорит Ханна. Прямо вижу, как она по линейке проводит черту под столбиком цифр и переворачивает страницу. Без проблем.
Но на Ханну чары Райана никогда не действовали. В шестом классе она встречалась со старшеклассниками-физиками и перебирала всех, пока не остановилась на Тиме, втором по мозгам (первой была она). Они продержались вместе целый год, поссорились, поступили в университет, встречались там с другими людьми, а потом снова встретились и поженились. Положительно, со времен первого свидания Тим научился целоваться получше. У обоих хорошая работа, они хотят обзавестись ребенком, и вообще у них все налажено.
– Ну и что мне прикажешь делать? – спрашиваю я довольно грубо, потому что в словах Ханны есть свой резон, и меня это злит. Хотя я благодарна ей за то, что она звонит и беспокоится. – А если он сегодня здесь и…
Я умолкаю, чтобы не сглазить.
– В смысле, если он все такой же крутой и горячий и хочет продолжать с того места, на котором вы остановились в прошлом году?
– Ну да.
– Что ж, – Ханна ненадолго замолкает. – Вот что. Ты можешь с ним спать и не расстраиваться, если он снова свалит в Лос-Анджелес? Только честно?
– Конечно, могу, – твердо заявляю я. – Это просто секс ради секса.
– А вот и нет, – скептически возражает Ханна. – Только не для тебя. И не с Райаном. Он опять выбьет тебя из колеи. И ты будешь рыдать у меня на плече.
– А может, мне все равно, – с вызовом говорю я.
– Ты хочешь сказать, что секс – это так хорошо, что ради него потом можно даже всплакнуть? – уточняет Ханна, которой все обязательно надо разложить по полочкам.
– Вполне может быть. – Я вспоминаю покрытое лос-анджелесским загаром тело Райана, переплетенное с моим. – Да.
– Прекрасно, – цедит Ханна. Прямо вижу, как она глаза закатывает. – Накуплю салфеток.
– Может, он сегодня и не придет, – заявляю я. – Тогда вообще не о чем говорить.
– Ладно, увидимся, – отвечает Ханна. – С Райаном или без него.
Я отсоединяюсь и угрюмо смотрю в окно. Теперь, когда я сказала это вслух, очевидно, что так, скорее всего, и получится. У Райана хватает куда более увлекательных дел, чем тащиться к нашей маме на день рождения. Он вообще не придет. И зря я накупила этой дребедени.
– Привет, Бриони! – Парень напротив отвечает на звонок, и я оборачиваюсь. – А, ты говорила с Таней. Хорошо. Так… Нет, речь не о том… – Он пытается вставить хоть слово. – Послушай, Бриони… – Он умолкает, и вид у него совершенно обескураженный. – Лапа, я ничего не хочу разрушить. И нет, мы ни о чем не договаривались.
