Я умолкаю и смотрю на него с надеждой, которая тотчас развеивается. Я – последняя идиотка, если хотела до него докричаться. Джейк не преображается. Не восклицает: «Боже, как ты права!» Не заключает меня в объятия со словами: «Да, теперь я сам это вижу».
– Да пошла ты, Фикси! – рявкает он и, широко шагая, направляется прочь.
Сердце колотится, как у кролика, хлопает крыльями воронье, возникает порыв кинуться за ним, упасть в ноги и просить прощения. Но у меня есть идея получше. Стоять на своем. Это был только первый шаг.
Я жду, пока Джейк не скроется за углом, вытаскиваю мобильник и набираю сообщение.
Привет, Лейла! Мы можем поговорить? Фикси.
Отправляю эсэмэску, с шумом выдыхаю и мотаю головой, словно вытряхивая из ушей вопли Джейка. Пока с этим все. Других забот хватает.
До самого вечера я обдумываю планы для «Фаррз», точнее, то, что можно сделать сейчас же. К концу дня у меня составлен список рождественских презентаций, скидок и распродаж. Заказала новые товары. Перепланировала зал. Ни Джейка, ни Николь, ни дядюшку Неда я не спрашивала. Все сделала сама, мысленно обсуждая это с мамой и время от времени советуясь о чем-нибудь с Морэг. Больше никого. Я в ответе за все. Я, Фикси.
Домой я приползаю совершенно выжатая. На пороге кухни болтается Николь, как всегда, уткнувшаяся в телефон.
– Привет, Фикси! – говорит она, мельком взглянув на меня. – Ну и психанул вчера Джейк из-за тебя.
– Знаю, – коротко говорю я. – Я от него тоже не в восторге, так что квиты.
Я жду, что Николь еще что-нибудь скажет о вчерашнем, но ей не до того: она, нахмурившись, смотрит в телефон.
– Я в таком стрессе! – порывисто восклицает она. – Я вся такая… Гормоны бурлят. Я должна встретиться с кем-нибудь.
– С чего бы это тебе быть в стрессе? – не слишком любезно спрашиваю я.
– Это все Дрю! Он заказал мне билет на двадцать третье. Типа я должна ехать в Абу-Даби. – Она изумленно смотрит на меня. – Типа он все оплатил.
– И что не так?
– Это пассивная агрессия! – Николь широко распахивает глаза. – Он пытается мной командовать! Знает, в каком стрессе я нахожусь, и все-таки меня дергает! Это как…
Она умолкает. Кажется, я теряю терпение.
– Я думала, стресс у тебя из-за того, что ты скучаешь по мужу, – напоминаю я. – Он купил тебе билет на самолет, чтобы ты к нему съездила. Чем не причина психовать поменьше?
– Ты не понимаешь! – Николь сердито косится на меня. – Умираю, кофе хочу. Фикси, приготовь мне кофе.
Я считаю до трех и отчетливо произношу:
– Сама приготовь.
Николь хлопает глазами.
– У нас есть кофеварка. – Я указываю на машину. – Вперед.
– Ты же знаешь, что я не умею! – тут же заявляет Николь таким тоном, как будто это закон природы.
– Учись. Я покажу как.
– Я не усваиваю такие вещи! – Николь морщит носик. – У меня их мозг блокирует. Ну, Фикси, давай. У тебя так круто получается!
И что-то в ее ленивом голосе выводит меня из себя.
– Хватит рассказывать мне, как я крута в том, что тебе самой делать не хочется! – ору я, и Николь дергается от изумления. – Прекрати отлынивать, прикидываясь неумехой!
– Что? – Николь таращится на меня так, словно впервые обнаружила, что я умею разговаривать и у меня вообще есть голос. Хотя, может, и правда впервые.
– Ты можешь освоить кофеварку! Просто не хочешь! Ты от всего увиливаешь, Николь, от всего! Даже от собственного мужа.
Черт. Не сдержалась: сорвалось с языка.
– Ты о чем? – Перепуганная Николь подносит руку к губам, и меня бросает в жар. Кажется, я зашла далековато. Или нет?
Я несколько раз судорожно сглатываю, лихорадочно обдумывая ситуацию. Можно пойти на попятный. Извиниться. Свернуть разговор. Но я не настроена ни отступать, ни просить прощения, ни останавливаться. Пора стать именно такими сестрами, какими нас хотела видеть мама. Такими, когда каждая знает о другой что-то важное.
– Я знаю, что это не мое дело, – уже спокойнее говорю я. – Но ты никогда не говоришь с ним по телефону. Тебе все равно, не заболел ли он. А теперь не хочешь ехать к нему в Абу-Даби. Николь… Ты правда любишь Дрю?
Повисает гробовая тишина. Николь стоит ко мне вполоборота, но я вижу, как напряжены уголки красиво очерченного рта. Пальцы нервно теребят пробковый пояс, и я замечаю, что ногти у нее обгрызены. А когда она наконец поворачивается, я с ужасом вижу слезы у нее в глазах.
– Не знаю! – шепчет она. – Ни черта я не знаю!
– Ясно. – Я пытаюсь справиться с шоком. – Но когда ты выходила за него, ты же его любила?
– Не знаю! – У Николь отчаянный вид. – Думала, что да. Но я могла совершить большую ошибку. Маме не говори!
Как будто ей пятнадцать лет, а я застукала ее с бутылкой водки! Я невольно прыскаю.
– Я-то думала, ты переживаешь из-за разлуки!
У Николь раздуваются ноздри.
– Я и переживала! – Передо мной снова прежняя капризная сестрица. – Инструктор по йоге говорит, что за меня беспокоится.
Я закатываю глаза. Кажется, Николь никогда не возьмется за ум. Но сейчас она хотя бы немного с облаков на землю спустилась.
– Но что пошло не так? – не удержавшись, спрашиваю я. – На свадьбе вы были такие счастливые.
– Свадьба была потрясающей. – Взгляд Николь смягчается при этом воспоминании. – И медовый месяц тоже. А потом я думаю: это что, все? Ничего больше не надо обдумывать, планировать, понимаешь? Весь азарт пропал. Все стало какое-то… скучное.
– А почему бы тебе сейчас не отправиться в Абу-Даби? – предлагаю я. – Сразу бы нашлось что планировать. И вообще, почему ты с ним не поехала? Только не говори мне, что там йогой не занимаются.
– Испугалась, – признается Николь. – Мы пару раз поругались, я и подумала: как мы с ним уживемся в другой стране в одной квартире? А вдруг что-то случится? Вдруг мы опять поссоримся? И я решила, что так будет спокойнее. Знаешь, будет…
И она опять умолкает.
– Ты решила, что лучше вообще не общаться с мужем, чем ссориться с ним. – Я смотрю на нее во все глаза. – Ничего себе. Тогда понятно.
– Это так напрягало! – оправдывается Николь. – И я решила, что лучше остаться в Англии и все наладить.
– Нельзя наладить отношения, спрятав голову в песок! – восклицаю я. – Любые отношения – это стресс. И ссоры у всех бывают. Ты любишь его?
Долго стоит тишина. Николь, отвернувшись, накручивает волосы на палец.
– Иногда мне кажется, что люблю, – произносит она. – А иногда смотрю на него и думаю… – По ее лицу пробегает судорога. – Но мы очень давно не виделись и…
