Глава двадцать третья
Утром голова раскалывается от боли, и мысль у меня всего одна: Себ. Надо связаться с ним. Вчерашнее вспоминается настолько ярко, словно произошло пять минут назад. Я все еще не верю, что мы разбежались. Надо с ним поговорить, извиниться. Нужно все наладить!
«Это просто размолвка», – твержу я себе. У всех такое бывает. Устали, понервничали, вот и наговорили друг другу всякого. Это можно пофиксить.
Я хватаю телефон и пишу сообщение:
Потом откидываюсь на подушку и смотрю в потолок. Хоть бы головная боль отпустила! Я видела у Николь книжку «Медитация – путь к здоровью», но с мигренью не помедитируешь.
Пытаюсь сосредоточиться и представить себе пляж, но получается только выжженный добела берег с мрачными скалами и гриф, который с пронзительными криками норовит выклевать мне глаза. В конце концов я встаю, заворачиваюсь в халат и плетусь по лестнице за аспирином. Лекарства – вот путь к здоровью. На нижней ступеньке сигналит мобильник, и я нервно вздрагиваю. Это от Себа.
Не знаю, а как по-твоему?
Я читаю это, и в висках пульсирует кровь. Как ответить? Сказать «да» – прозвучит самодовольно. Отвечать «нет» я не стану. Больше всего хочется написать «Не знаю, а как по-твоему?», но получится, будто я его передразниваю.
Ладно, главное, что Себ вообще ответил. Всего через пару минут. Значит, он тоже думает обо мне. Наверное, лучше мне ему сейчас ничего не писать, просто потом позвоню. Но сначала аспирин.
Я толкаю дверь на кухню и чуть не падаю. За столом сидит Райан и уплетает хлопья.
Я хватаюсь за дверной косяк.
– Что ты здесь делаешь?
– Доброе утро! – Он ослепительно улыбается, но я на это не ведусь.
– Что ты здесь делаешь? – повторяю я. – Что… как…
Я сейчас с ума сойду. Может, Райан тоже от медитации примерещился? Я его нафантазировала, чтобы помучиться?
– Джейк дал мне ключ, сказал, что я могу пожить в его старой комнате. – Райан многозначительно подмигивает. – Он сказал, что тебя здесь не будет, иначе я бы явился с визитом.
– Ты просто сволочь. Убирайся отсюда!
– Дай мне шанс! – Райан указывает на свой завтрак. – Я даже не доел! Хотя эти хлопья жестковаты.
И он недовольно морщится.
– Это полба, – говорю я. – Хлопья Николь.
«Придурок, на упаковке не мог прочитать?» – вертится у меня на языке. Но я не намерена с ним разговаривать.
– Полба, – задумчиво произносит Райан, дожевав. – Ясно.
– Уходи, – отчеканиваю я. – Живо.
– Ну, как поживаешь? – Он откидывается на спинку стула и обводит меня взглядом, от которого я когда-то растеклась бы лужицей. – Я думал, ты мне позвонишь.
Ах, он думал? У меня готово с полдюжины яростных ответов, и я даже открываю рот – и останавливаюсь. Никаких разговоров, Фикси. Он этого и ждет.
– Уходи, – твержу я. – Просто уходи.
– Уже ухожу! – Он шутливо поднимает руки. – Только сначала мне кофе приготовь, пожалуйста.
Я ему должна кофе готовить? Он издевается?
– Убирайся! Проваливай!
– Я у тебя жвачку из сумки взял. – Райан кивает на мою сумку, висящую на стуле. – Ты ведь не против?
– Вон отсюда! – Вот теперь я зла не на шутку. Я оглядываюсь, замечаю метлу у стенки, хватаю ее и замахиваюсь. – Вон, кому сказано!
– Фикси, ты такая смешная! – Райан наконец поднимается на ноги. – До скорого, детка!
Детка? Это была последняя капля.
Вскинув метлу как боевое копье, я с воинственным кличем бросаюсь на него. Райан подскакивает в воздух и не то выходит, не то выбегает из кухни, а я тычками гоню его по холлу.
– Вон! – ору я. – Проваливай и не возвращайся! Ноги твоей чтобы не было в этом доме!
– Хорошо выглядишь, Фикси! – выкрикивает он, когда я выпихиваю его за дверь. – Я тебе позвоню!
– Не вздумай!
Я захлопываю дверь. Потом приваливаюсь к ней, переводя дух, и хохочу. Ну и вид был у Райана. Он и правда струхнул!
Наконец я добираюсь до кухни, глотаю аспирин и плюхаюсь на стул. Воспоминания о вчерашнем проносятся в голове. Лейла, плачущая в маникюрный набор. Дядюшка Нед, брызжущий слюной от гнева. Морэг! Вот с кем надо все уладить. И еще Джейк. И как там мама?
Я все еще сижу в легком трансе, когда дверь распахивается и влетает Джейк. Я хлопаю глазами: снятся они мне, что ли? Сначала Райан, теперь этот. Одет он, как всегда, с иголочки: элегантный костюм, при галстуке, но на лицо страшно смотреть. Бледный, осунувшийся, а челюсти сжаты так, словно он готов размазать весь мир.
– Где Райан? – спрашивает он.
– Ушел. – Лучше пока не говорить, что я его вышвырнула: еще психанет. – Если ты хотел с ним повидаться…
– Не хотел, – перебивает он.
Я смотрю, как он подходит к окну. Его всего трясет. Джейк проводит дрожащей рукой по волосам, поворачивается ко мне, и по его лицу я вижу: он знает, что я в курсе.
– Я вчера виделась с Лейлой, – говорю я, чтобы избежать недомолвок.
Он коротко кивает.
– Она говорила.
– Джейк…
– Хрень это все собачья! Все… – У него перехватывает дыхание. Внезапно я вспоминаю, как подростком он, разозлившись, пинал по улице консервную банку.
– Джейк. – Я на мгновение закрываю глаза. Нужно сосредоточиться и отвлечься от отголосков головной боли. – Насколько крепко ты влип?
Джейк отвечает не сразу. Наливает стакан воды и пьет, запрокинув голову. Я слежу, словно загипнотизированная, как ходит вверх-вниз его кадык, и гадаю, что он скажет.
– Незачем тебе это знать, – выдает он наконец.
Тут меня прорывает:
– А может, есть зачем! Джейк, а если вся проблема в том, что ты никому ничего не рассказываешь? Мы – твоя семья. Мы за тебя. Что бы ни случилось, мы тебе поможем. Консультанта найдем…
– Не нужен мне консультант! – орет он, и я закусываю губу. – Мне деньги нужны!
– У тебя вид разбитый, – говорю я. – Что тебе точно нужно, так это сон.
– Сон! – У Джейка вырывается злобный смешок, и на виске снова бьется жилка. Каждое мое слово выводит его из себя, но меня уже не остановить.
– Давай ты немного вздремнешь? – собравшись с духом, предлагаю я. – А я суп приготовлю. Потом сядем и что-нибудь придумаем, план составим.
На долю секунды кажется, что он согласится. Что-то мелькает у него в глазах – неужели я до него достучалась? Но это сразу проходит. Джейк снова замыкается в себе и нервозно шагает по комнате.
