– Ну тот, глупенькая! С которым вы все время танцевали! Такой милый. – Она вскидывает бровь. – Красивый.
– Он занят, – быстро говорю я, прежде чем Лейла что-нибудь напридумывает.
– Вот жалость! – сникает Лейла. – Он так за тебя переживал! Хотел тебя навестить, но мы сказали, что здесь твоя семья, мы сами о тебе позаботимся и пусть он не беспокоится.
«Семья». У меня сердце сжимается от того, как она произносит это слово. Как я люблю Лейлу. Она действительно родная.
– Лейла! – Я обнимаю ее в порыве чувств. – Спасибо! Прости, что я все испортила!
– Ничего ты не испортила! – И она тоже обхватывает меня своими тонкими ручками. – Если кто и виноват, то это Райан. Я так и сказала Джейки: «Ничего удивительного! Я бы тоже была в раздрае, если бы любовь всей жизни взяла бы и смылась».
– Райан вовсе не любовь всей жизни! – твердо говорю я. – Еще не хватало!
– Он вернется, – изрекает Лейла и похлопывает меня по колену.
Как ей втолковать: я не хочу, чтобы Райан возвращался?! Ладно, успеется. Я снова устраиваюсь на кожаном диване, потягиваю кофе и слежу, как Лейла открывает очередной конверт, улыбаясь, читает открытку и берет следующее поздравление.
– Чуть не забыла! – спохватывается вдруг она. – Он кое-что для тебя оставил.
– Кто?
– Да тот красавчик, дурочка!
Я тупо смотрю на протянутый мне фирменный конверт «Фолдс Плейс». На кухне звякает таймер, и Лейла вскакивает.
– Яичница! – восклицает она. – Фикси, хочешь яичницу?
– Нет! – вскрикиваю я. При одной мысли о еде мутит. – Спасибо!
Лейла выходит из комнаты, а я медленно открываю конверт. Никаких записок, только кофейная манжета. Я достаю ее. На ней выведено почерком Себа:
Выплачено полностью. С благодарностью.
И внизу его подпись.
Читаю эти слова, и меня охватывает… Сама не пойму, какое чувство. Мечтательность? Тоска? В памяти все время всплывает вчерашний танец. Разноцветные блики на лице Себа, ритмичная музыка. Его глаза, не отрывающиеся от моих. Наше единство. Вернуться бы туда, к нему.
Но взглянем правде в глаза. Этого никогда не будет.
Мысленно встряхнувшись, я прячу манжету обратно в конверт. Это на память, говорю я себе, заклеивая клапан. Забавный сувенир. Я никогда не увижу его снова, и он женится на своей Крикуни, или как там ее. Ну и прекрасно. Его дело.
– Там что-нибудь интересное? – Лейла возвращается в комнату со своей яичницей и с любопытством смотрит на конверт.
– Нет. – И я с кривой усмешкой покачиваю головой.
– Давай выкину, – предлагает она.
Лейла протягивает руку, и у меня невольно вырывается:
– Нет!
Я крепко сжимаю конверт. Не отдам! Не выброшу. Пусть даже от него никакого проку.
– То есть не беспокойся! – спохватываюсь я, видя оторопь Лейлы. – Просто оставлю это… На всякий случай. Мало ли.
– Конечно! – Лейла, как обычно, не заморачивается. Она уютно устраивается рядышком со мной. – Фикси, давай яичницу пополам поделим. Тебе нужно что-нибудь съесть. А потом… – В ее глазах загораются искорки. – Сделаем тебе маникюр!
Глава четырнадцатая
Дом Ханны – словно из каталога Джона Льюиса. Вся мебель оттуда, и даже подушки с занавесками. И для свадьбы она половину всего там накупила, а половину в «Фаррз», сочеталось очень неплохо. Все хорошего качества, без выпендрежа… со вкусом.
По-моему, дом Ханны отлично передает ее характер. Такой спокойный, умиротворяющий. Но сейчас Ханна совсем другая. Она на взводе. Брови сведены. Она мечется по опрятной белой кухне и кусает морковку.
– Он знать ничего не хочет! – твердит она. – Пыталась до него достучаться – ни в какую.
– Может, присядешь? – Меня ее суета слегка нервирует. Но Ханна занята своими мыслями и ничего не слышит.
– Что сталось с «воспроизведением и взращиванием потомства»? – спрашивает она вдруг. – Куда все делось?
– Что? – Я хлопаю глазами.
– Это с нашей свадьбы, – нетерпеливо отмахивается Ханна. – Брак нужен «для воспроизведения и взращивания потомства». Это я Тиму говорила. Тим, спрашиваю, ты меня вообще слушал?
– Ты цитировала брачный обет? – недоверчиво спрашиваю я.
– Надо же как-то до него достучаться! Что с ним случилось? – Наконец Ханна плюхается за стол. – Повтори еще раз, что он сказал.
– Кажется, он очень нервничает, – осторожно говорю я. – Немного сбит с толку. Он сказал, что завести ребенка – это… это…
Только не ляпнуть про «кошмар».
– Что? – требует Ханна.
– Трудно, – помолчав, выкручиваюсь я. – Тим думает, что будет тяжело.
– Надо полагать! – горестно отзывается Ханна. – Но разве ребенок этого не стоит?
– Пожалуй, стоит. – Я закусываю губу, вспомнив затравленный взгляд Тима. – Кстати, что такое «Ла Мас»?
– Что?
– Или «Ла Марс».
– «Ламаз»! – осеняет Ханну. – Это целая система. Подготовка к родам, игрушки…
– Отлично. А Аннабель Кармель – это кто?
– Это гуру детского питания! – тут же сообщает Ханна. – Надо начинать с полугодовалого возраста. Лотки для льда.
Опять белиберда. На черта ей лотки для льда, что она несет?
– Ханна, – осторожно говорю я. – Ты еще не забеременела. Зачем сейчас говорить о том, что понадобится, когда ребенку будет полгода?
– Я все продумываю заранее! – Ханна удивлена, что я не понимаю очевидного. – Надо подготовиться!
– Но не настолько же! Не надо решать проблемы до того, как они появились!
– Ничего подобного! – мотает головой Ханна. – Нужен четкий план. Надо все собрать. Составить списки необходимого.
Списки? Во множественном числе?
– И сколько уже у тебя списков? – как бы между делом спрашиваю я.
– Семь.
– Семь?!
Кофейная чашка со стуком выскальзывает у меня из пальцев.
– Ханна, на фига тебе семь списков необходимого для ребенка, который еще даже не зачат? Ты совсем сбрендила?
– Ничего я не сбрендила! – защищается Ханна. – Ты же знаешь, я люблю, чтобы во всем был порядок.
– Ну-ка, дай их сюда, – требую я. – Хочу посмотреть.
– Хорошо, – после паузы говорит Ханна. – Они наверху.
Мы поднимаемся по сверкающей чистотой лестнице в комнату, отведенную под детскую. На пороге я зажимаю рот рукой. Охренеть.
Комната смахивает на штаб руководства криминального расследования. Массивная доска на стене увешана карточками-напоминалками типа: «Найти курс йоги для детей», «Второе имя, если будет мальчик» или «Узнать про риски эпидуральной анестезии». Рядом прилеплены густо исписанные листы бумаги: «Послеродовой период – надо», «Образование – надо», «Медосмотр – надо».
