– Конечно, – лепечу я. – Чудесно.
Внутри все трясется. В голове носится по кругу: «Он здесь! Где же он был? Почему такой измотанный? Почему не написал? У него кто-то есть? Он здесь!»
– Надеюсь, ты любишь спагетти! – с деланой веселостью пищу я.
– Ага, – соглашается Райан и отпивает еще глоток вина. – Прекрасно.
Несколько мгновений он смотрит куда-то вдаль, а потом наконец разворачивается ко мне.
– Давай уже поздороваемся как следует!
Он наклоняется и целует меня в губы.
– Извини, что я пропал, – бормочет он. – Я знал, что у тебя тяжелый период: мама в больнице, и вообще… Думал, тебе не до меня.
– Ну да… – обескураженно отзываюсь я. – Конечно.
– По себе знаю, каково это, когда навязываются, – добавляет он. – Я не хотел никого напрягать. Пусть, думаю, люди отдохнут.
У меня на языке вертится: «Никого бы ты не напрягал» или «Хоть бы написал эсэмэску». Внезапно вспоминается порыв Себастьяна: «Я могу помочь?» А ведь он меня даже не знает.
С другой стороны… Все люди разные. Иногда не знают, как реагировать. Особенно когда дело касается здоровья. Ханна поехала в больницу, дежурила там вместе со мной и гуглила все, что сказал врач. Но это Ханна.
Наверное, что-то отражается у меня на лице, и Райан это замечает.
– Я не знал, что делать, – сникнув, говорит он. – Запаниковал, наверное. И слинял. Не стоило так делать, да? Ты, наверное, меня теперь полным дерьмом считаешь.
– Что ты! – поспешно вскрикиваю я. – Нет, конечно. Все в порядке, правда! А мама уехала отдыхать, стало быть… все хорошо!
Я успокаиваю Райана, но вид у него все равно пришибленный.
– Столько всего навалилось, – говорит он. – Сплошной бардак.
Он осушает стакан и с тяжелым вздохом приваливается к стене.
– Райан, – сочувственно говорит Лейла, – все образуется.
– Что случилось? – волнуюсь я.
– Агентство по найму. – Райан покачивает головой.
Спагетти неожиданно вскипают, и я хватаю кастрюлю. Конечно, мне интересно послушать, но я хочу, чтобы ужин получился по первому разряду.
– Садитесь за стол! – объявляю я. – Джейк, позови Николь, пожалуйста.
– Я помогу. – Лейла тянется к тарелкам.
Все получают по порции, Джейк разливает вино по бокалам, Николь проскальзывает на свое место, и, оглядывая стол, я испытываю невольное чувство гордости. Вот мы и собрались, как настоящая семья. Мы справимся без мамы, сумеем ведь?
– Так что там с агентством? – осторожно спрашиваю я Райана, и Лейла вздрагивает.
– Пять лет в киноиндустрии, – отрешенно произносит Райан и отправляет в рот порцию спагетти. – Можно подумать… Нет, я, видите ли, не разбираюсь во всяких прибамбасах. И профессиональной квалификации у меня нет, и в цифровых технологиях я не смыслю. Да, в цифровых технологиях не смыслю.
Он залпом глотает вино.
– Зато у меня опыт. Я знаю толк в сделках. В людях. Это вообще считается?
– Для тебя ничего не нашли? – отваживаюсь я.
– Там одна болтовня. «Да мы такого талантливого парня, как ты, в момент устроим, никаких проблем!» И знаешь, что они предложили?
– Э-э… Не знаю.
– Колл-центр.
– Колл-центр? – с отвращением переспрашиваю я.
– Да это оскорбление, – вставляет Джейк, и у меня теплеет на душе: хоть в чем-то мы сошлись.
– А какой именно колл-центр? – спрашиваю я. Это надо как-то утрясти в голове.
– Продажи… – Райан замолкает, покачивая спагетти на вилке. – Даже не знаю, что именно это было. Страховка какая-то дурацкая. Никакого оклада, только комиссионные. Я даже уточнять не стал. Обратился в другое агентство, но там сразу предупредил: никаких колл-центров. Они мне: «Без проблем, что-нибудь подыщем!» Брехня, ничего они не нашли.
– Тяжко, – морщится Джейк. – В большинстве компаний сейчас сокращение, новых сотрудников не берут.
– Так что ты будешь делать? – волнуюсь я.
– Кто его знает. – Райан умолкает, работая челюстями. – В Лос-Анджелесе я хоть понимал, где я. Да, я там вляпался, но более-менее соображал, что к чему. А начинать все с нуля в Лондоне… Не представляю. Тут все изменилось. Этот город ожесточился.
Наконец я понимаю, к чему он клонит.
– Но ты же не вернешься в Лос-Анджелес?! – вырывается у меня. – Ты сам говорил, что видеть его больше не хочешь.
– Но так же тоже нельзя, верно? Я не могу сидеть на шее у Джейка.
– Мне не в тягость, – говорит Джейк, но Райан мотает головой.
– А твоя мама? – спрашивает Николь. – Может, у нее поживешь?
– Нет. – Райан совсем скисает. – Там же отчим. Мы не уживемся, точно. Мы с мамой всегда были близки, понимаете?
Меня охватывает сочувствие. Как представлю себе, что мама вышла бы замуж за кого-то, с кем мы не поладили бы! Так и хочется крикнуть: «Перебирайся к нам! Места хватит!» Но это получится слишком назойливо.
– Найдешь что-нибудь! – подбадриваю я его. – Есть другие агентства… Наверняка существует много вариантов. Ты же говорил, что хочешь начать с чего-нибудь поскромнее…
– Да, говорил. И в агентстве спросил: есть ли что-то для быстрого роста? А они мне: «Вы что, выпускник?»
Воцаряется неловкое молчание, прерванное отрешенным голосом Николь:
– Верно, а я и забыла, что ты не окончил университет.
Как это похоже на Николь: выдать вслух то, о чем подумали все. Хотя вообще-то я сама не помнила, что Райан бросил университет. Это случилось давно и не имело значения, пока он делал карьеру в Голливуде. Не то что теперь, когда нужна работа для специалиста.
– Может, закончишь образование? – осторожно спрашиваю я, хотя ежу понятно: это последнее, за что он возьмется.
– Да пошло оно! – восклицает Райан. – Или люди понимают, что я могу им дать, или говорить не о чем.
Голос у него такой несчастный, что у меня сжимается сердце. Как ему тяжело! Кому угодно больно столкнуться с отказом, но это же Райан Чокер! Номер один в школе! Пусть даже он не ходил в старостах и не был асом по математике. Самый крутой. Золотой мальчик. Рожденный, чтобы преуспеть. Как его угораздило в такое влипнуть? Эти, в агентстве, что, не видят его уровня? До чего мне жаль Райана! И за вспышку его не виню: он сейчас словно раненый лев.
После ужина Николь удаляется наверх – смотреть свои сериалы. Лейла отправляется за сигаретами Джейка, которые тот забыл в машине, а я мою посуду, и голова у меня полна забот. Я хочу разрулить эту ситуацию. Работа. Что подойдет Райану? Очищаю тарелки, запихиваю в посудомоечную машину, а в голове крутится: «Работа… работа… работа…»
