Антуан был твердо уверен только в одном: Луиза счастлива. И эта мысль, как ни странно, его успокаивала. Он не потерпел бы, чтобы их с Луизой любовь уступила место какому-нибудь банальному романчику; если она сейчас испытывала настоящую страсть, это в какой-то мере оправдывало ее уход. Таким образом, в этой любовной кадрили все упорядочивалось. Шли дни, и его обида постепенно утихала. Луиза была самой большой любовью его жизни и, несомненно, останется таковой еще надолго. Какое счастье, что на его долю выпало это великое чувство! Но возможно, она ощущает себя виноватой после их последней встречи в ресторане, когда он так резко отреагировал на ее признание. И Антуан решил успокоить Луизу, написав ей: «Желаю тебе большого счастья в твоей новой жизни. Ты замечательная женщина!» Луиза вздохнула с облегчением, эти слова растрогали ее до слез. Она даже подумала: не назначить ли ему встречу – просто посидеть, поболтать за чашкой кофе. Но потом решила: нет, лучше уж сразу сжечь мосты и больше не видеться.
Однако тут следует сказать о последнем желании Антуана, который еще не окончательно порвал с прошлым. Он был готов начать новую жизнь; он смирился с тем, что Луиза не видела в нем отца своих будущих детей, и это ускорило их разрыв, но ему нужен был решительный толчок, чтобы освободиться окончательно: он хотел увидеть человека, к которому она ушла от него. Увидеть, что` он собой представляет, услышать – если удастся – его голос. Разве это такое уж преступное желание? Напротив, он находил его вполне естественным. Он знал, что не сможет возродиться, пока ясно не представит себе новое окружение Луизы. Конечно, он мог бы ее попросить: «Познакомь меня с твоим возлюбленным!»… Нет, невозможно, – она сочтет это извращением. Или можно было бы организовать совместный ужин вчетвером – те двое и он с Сабиной, – в обстановке фальшивой непринужденности и натянутых улыбок, скрывающих трагизм ситуации. Но Сабина, по мнению Антуана, не годилась на эту роль. Вряд ли она достойна участвовать в такой встрече на равных с новым возлюбленным Луизы. Кстати, как его зовут? Антуан даже этого не знал. Ничего он не знал. Кроме того, что тот — адвокат и что у него восемнадцатилетняя дочь. А вдруг она учится в его Академии? Такое ведь вполне возможно. Он понятия не имел, чем она занимается, эта девица. «В общем, ничего-то я не знаю», – горестно твердил он себе. Все-таки Луизе следовало рассказать ему все поподробнее, объяснить, что такого хорошего она нашла в этой своей «новой жизни». Антуан на минуточку забыл, что сбежал из ресторана, не попрощавшись и не дав ей возможности объясниться. Зато сейчас ему не терпелось все разузнать. Он надеялся, что это ему поможет. Он ведь искренне хотел смотреть вперед, да-да, только вперед, и потому твердил себе: «Коли уж я решил навсегда порвать с прошлым, то имею право на некоторые подробности, а почему бы и нет, разве это незаконно?»
10
Так прошло несколько вечеров, и вдруг Сабина спросила Антуана: «Ты не хочешь сходить куда-нибудь поужинать? Или, например, в кино?» Он воззрился на нее с таким изумлением, словно она обращалась к кому-то другому. Конечно, он мог бы откровенно сказать, что она ему нужна лишь для эротических утех, но предпочел все-таки смягчить свой ответ. И объяснил, что в данный момент очень занят, – кстати, это отчасти соответствовало истине. Кроме чтения лекций, он вел семинары в трех группах, и проверка студенческих работ отнимала у него массу времени. Дважды в месяц он составлял рейтинг своих учеников (хотя это не входило в его обязанности) в зависимости от их результатов по QCM
[17] или контрольных. Таким образом он не позволял им расслабляться. Ленивые студенты старались любой ценой избежать зачисления на его курс; другие, более усердные, стремившиеся к успеху, трудились в поте лица, зная, что преподаватель оценит их усилия и поможет. В результате нагрузка Антуана многократно возросла: он проводил долгие часы за анализом письменных работ, стараясь предельно точно формулировать свои поправки. Разумеется, он мог бы даже при этом найти время сходить в кино или посидеть в кафе вместе с Сабиной, но чем чаще он занимался с ней любовью, тем больше убеждался в том, что их отношения должны ограничиваться постелью. А ведь Антуану многое нравилось в этой женщине. Они издавна были в прекрасных отношениях – скорее друзья, чем просто коллеги, – но с тех пор как он наслаждался упоительной лаской ее рта, а Сабина стонала от наслаждения под его чувственным напором, ему трудно было даже представить, что можно с легкостью перейти из одного мира в другой. Сабина мирилась с такой ситуацией ради своих чувственных услад. Прежде она считала, что близость с мужчиной должна сопровождаться взаимной влюбленностью, общностью интересов, равенством интеллектов, но теперь с некоторым удивлением обнаружила, что заниматься любовью можно без всяких дополнительных условий. Она, конечно, понимала, что все это не надолго, но твердо решила держаться за эти преходящие минуты наслаждения, сколько хватит сил.
То малое свободное время, которым располагал Антуан, он предпочитал проводить с друзьями. Расставшись с Луизой, он начал видеться с ними чаще прежнего и по субботним вечерам засиживался в их компании, не глядя на часы, – дома его никто не ждал. Встреча затягивалась до полуночи, а то и позже; друзья вели одни и те же разговоры, смеялись над затасканными анекдотами, – прошлое подобно старому, много раз виденному фильму. Антуан нередко чувствовал себя одиноким среди этих людей, и это ощущение было реальным до ужаса. Любые отношения с окружающими казались ему пустыми и ничтожными. Ни один из его друзей не мог его понять. Антуан даже не пытался завязать знакомство с другой женщиной. А если ему какая-то и нравилась, был не в силах заговорить с ней. И мог только робко надеяться, что она сама сделает первый шаг к сближению. Увы, такое случается редко, разве только в снах или в романах.
Подобное чувство неприкаянности вполне типично для подвыпившего человека, блуждающего в ночной темноте. На самом же деле Антуан вовсе не был несчастным: он виделся с Сабиной – временами, виделся с сестрой – часто, виделся со своими студентами – ежедневно. Кроме того, у него было немало и других радостей. Он обожал бродить по городу, от улицы к улице, обнаруживая там и сям новые живописные уголки. И самое подходящее время для таких открытий наступало по вечерам, после лекций. Гуляя по набережным Роны, он любовался пароходами, причалившими к молу на один вечер. Разглядывал старушек на палубах или в окошках кают их плавучих домиков. Приветливо махал им рукой: есть некое молчаливое родство между пешеходами и пассажирами, какое бы средство передвижения они ни выбрали; главное – помахать на прощанье и тем и другим. Это была самая любимая дорога Антуана, по ней он ходил встречать Луизу с работы. Он все еще не расстался с мыслью разведать ее новую жизнь, и в один из вечеров решил прогуляться до ее конторы.
Адвокатская контора располагалась в большом доме напротив Дворца правосудия. Антуан сел на террасе кафе, откуда мог увидеть выходившую Луизу. Стояла удивительно теплая для ноябрьского дня погода. Попивая кофе, Антуан наблюдал за виновными и невиновными, спускавшимися по ступеням дворца. Адвокаты, как всегда, бежали вприпрыжку, словно для успеха их миссии требовалось умение порхать грациозно, как в балете. Наконец вышла и Луиза. Антуан взволновался, увидев издали ее фигурку, слегка размытую светом, хотя он мог различить ее лицо в мельчайших подробностях. Она стояла, явно кого-то поджидая. Через несколько минут к ней подошел мужчина. Антуан с удивлением констатировал, что у него волосы с проседью и что он выглядит старше своего возраста. Но… почему бы и нет, ведь за что-то Луиза его выбрала. И не ему, Антуану, судить о ее новой жизни по цвету волос избранника. Итак, Антуан увидел то, что хотел. Ему, конечно, было больно, но делать нечего. Он продолжал следить за ними. Мужчина поцеловал Луизу в шею, и они пошли по улице. Так просто, будто делали это всю жизнь.
