— Убирайтесь!
Где-то в комнате зудел мой мобильный. Я пошла на звук, переступая босыми ватными ногами по холодному полу. Нашла сотовый в сумочке и увидев незнакомый номер закусила губу. Потом все же нажала на кнопку вызова.
— Первый уровень я прошел, а ты проиграла, и я придумаю, как ты будешь расплачиваться за проигрыш.
Голос прозвучал где-то совсем рядом, словно он находился со мной в одной комнате. Я отключила звонок и начала набирать номер полиции, но у меня не выходило. Автоответчик сообщил, что моя сим-карта заблокирована на любой исходящий звонок, даже на экстренные. Я не знаю, как такое могло быть. Снова и снова набирала полицию, как заведенная, пока не увидела на экране входящий звонок. Ответила и сдавила сотовый в обеих руках.
— Она заблокирована. Ты никуда не позвонишь и никуда не выйдешь. У тебя есть всего два хода. Первый — это сделать так, как мы договаривались и выйти на работу, которую ты так хотела получить, а второй — сидеть там пока не надумаешь выполнить первый. Разве тебе не надо поехать к дочери, Ксенияяя? Или к ней могу наведаться я.
Сдавила сотовый еще сильнее, чувствуя, как становится тяжело дышать и пульсирует кровь в висках, как сдавливает затылок болью.
— Я выйду.
. — Умница. Это правильное решение. И не говори, что я не дал тебе право выбора.
ГЛАВА 5
Я швырнула сотовый на тумбу и закрыла глаза, медленно выдыхая, чтобы успокоиться. В дверь продолжали стучать.
— Перестаньте шуметь. Я одеваюсь!
Процедила и сама ударила кулаком, с другой стороны. Надо не думать о страхе, не зацикливаться на нем. Иначе я сойду с ума так и не доехав туда. Ведь никто не сможет причинить мне зло прямо там… в высотке, где находится столько людей. Он не посмеет! В дверь снова постучали.
— Хватит! Я сказала хватит! Иначе полицию вызовут соседи!
— Вам передали одежду, — спокойно ответили за дверью и в эту секунду я поняла, что на мне вчерашнее вечернее платье и ничего больше у меня нет.
И не только потому что я бежала сломя голову от чудовища, а потому что все мои вещи сгорели. У меня даже трусов с лифчиком нет, носков и черт возьми, прокладок. На глаза навернулись слезы бессильной ярости.
— Убирайтесь! Просто убирайтесь отсюда!
— Вам велено переодеться иначе вас не впустят в здание и Иван Данилович расстроится.
Почему-то слово «расстроится» прозвучало намного устрашающей, чем если бы он сказал «разозлится» или «придет в ярость». Стало еще холоднее и даже зубы застучали — они не просто знали где я, а следили за мной до самого дома. Я даже представила себе, что вся квартира утыкана уже камерами и жучками. И пусть не впускают. Пусть он катится к черту! Пусть сгорит вместе со своим зданием, пусть взорвется и разлетится на ошметки. Как взорвался мой дом. Я ничего не хочу. Я просто хочу спасти свою девочку, хочу унять ее боль, хочу, чтобы она вернулась ко мне здоровой. Это все чего я хочу.
— Вам не стоит опаздывать. Иван Данилович очень не любит, когда опаздывают.
— И что он сделает? Убьет меня?
Мне зловеще не ответили. Щелкнула замком и приоткрыла дверь через цепочку. Скала подал мне пакет, я протащила его через щель и тут же шваркнула дверью перед его носом. Вытряхнула содержимое на пол. Ожидала что увижу там какое-то пошлое одеяние…даже не знаю, что именно ожидала, да что угодно, но не аккуратный деловой костюм светло-голубого цвета из немнущейся ткани, следом за которым на пол выпали картонная упаковка и еще один бумажный пакет.
В дверь опять постучали.
— ЧТО?
— Обувь. Вам придется открыть — это в дырку не пролезет.
* * *
Одевалась я перед зеркалом и меня по-прежнему трясло от понимания, что чудовище знает и мой размер одежды, размер обуви и даже любимый цвет. За сутки. Всего-лишь. В картонной упаковке я увидела чулки. И отдельно в бумажном пакете набор нижнего белья. Черное кружево. Скорее строго и элегантно, чем пошло и вычурно. И размер в точку.
Я смотрела на себя в этом костюме и злилась. Красивый. Дорогой. И как влитой сидит на мне…даже идет мне. Меньше всего я хотела нравиться подонку. Меньше всего хотела возбудить его пошлую фантазию. Чтобы у него и мысли не возникло, что я хочу его соблазнить. А я ощущала, что нравлюсь ему…как и тогда, много лет назад. Ощущала каждой клеткой своего тела. Женщины это знают безошибочно.
Только Волину наверняка нравятся все особи женского пола, невзирая на цвет волос, глаз, фигуру. Мы все для него добыча или жертвы. Он открывает сезон охоты и начинает идти по следу, расставляя ловушки. Я была уверена, что он всегда побеждает. И от этой уверенности становилось еще страшнее.
Затянула волосы в хвост на затылке, пригладила челку за уши и пошла к двери…Потом вспомнила про туфли и чулки. Тихо выругалась. Я никогда не носила чулки. Они были олицетворением чего-то грязного, пошлого и сексуального. Меньше всего в своей жизни я хотела думать о сексе или вызывать эти мысли в ком-то. Особенно в этом недочеловеке.
Обула туфли на босую ногу…Наверняка, я натру мозоли и черт с ними. Эти чулки не надену. Я вышла из квартиры и прошла мимо Скалы, он двинулся следом, передвигаясь как платяной шкаф на маленьких ножках, не вписываясь в повороты. Скорей всего, я могла бы от него сбежать…Но последние слова чудовища о моей дочери отбивали охоту даже пробовать. И он знал об этом. Я была уверена, что подонок все просчитал.
Ехать в офис страшно не было. Там много людей. Он не сможет. А потом вихрь мыслей, что я не знаю, что он сможет, а что нет. Я ни черта о нем не знаю, кроме того, что этот человек способен на насилие и убийство. И шрам на моем животе прекрасное напоминание…на всю жизнь.
В здание я вошла в сопровождении Скалы и проклятые замшевые туфли уже успели натереть мне пятки. Но я старалась об этом не думать. Поднялась в лифте наверх, снова прошлась по белоснежным ступеням, запоминая сколько их там и какой они высоты, потому что боль в ногах начинала затмевать все остальные эмоции и не думать не получилось.
— Вы к кому? Вам назначено? — громко провизжала Лера или Вера. У меня плохая память на имена.
— Назначено, — грубо ответила я и подумала о том, что она бы не хотела знать, как именно ее босс назначает свидания.
— Подождите! Я должна спросить!
Она выскочила мне навстречу. Цокая высоченными каблуками и преграждая дорогу. Из-за двери показалось лицо Виктора Павловича.
— Никого не впускать!
Лерочка сжала силиконовые губы и уставилась на меня.
— Ожидайте.
— А можно я вообще уйду?
— В смысле?
Она не поняла, ее разум не отягощенный интеллектом, не смог переварить мое заявление.
— Спросите у вашего босса можно ли мне уйти. Я к нему в гости не напрашивалась.
