Все четверо сощурились, вглядываясь в нее, и тот, что стоял позади прочих, пожилой ветеран с густыми усами, побледнел и попятился:
– Императрица Селина!
Главарь был моложе и злее, и доспехи его были гуще заляпаны кровью.
– Мне она не императрица! – фыркнул он.
Сэр Мишель обнажил свой длинный меч:
– Если в ваших жилах еще течет орлесианская кровь…
– Что ж она не красуется в своей щегольской броне? – словно не замечая его, обратился главарь к своим товарищам. – И куда подевались сотни блистательных шевалье, готовых исполнить любой ее приказ? Ах да, полегли геройской смертью при Халамширале… пока ты спасала свою шкуру!
Над тропой сверкнул меч сэра Мишеля.
– Если в ваших жилах еще течет орлесианская кровь, – повторил Мишель, когда смутьян замертво рухнул наземь, – и вы хотите, чтобы она там и оставалась, вы окажете императрице должное почтение!
Трое солдат поглядели на Мишеля, затем на Селину – и нерешительно склонились перед ней.
– Ваше императорское величество, – проговорил ветеран, – мы бежали только потому, что наш командир приказал отступать. Клянусь Создателем, до той минуты мы доблестно сражались.
Селина кивнула:
– Мой защитник сопровождает меня в Джейдер. Там мы собираем наши силы.
Селина хотела уже повелеть этим солдатам присоединиться к ней – возродить армию, которая сотрет подлеца Гаспара в порошок, – но, увидев лицо ветерана, прикусила язык.
– Ваше великолепие, – несмело промолвил он, – мы и шли в Джейдер, но дорогу перекрыли люди Гаспара.
– Гаспар, верно, заподозрил, что вы попытаетесь туда пробраться, – добавил второй солдат. – У них там были лучники и конные. Мы едва сумели убраться назад в лес.
– Что ж, тогда мы… – Селина на мгновение запнулась, заметив, как сэр Мишель едва уловимо качнул головой. – Мы найдем другой путь.
– А нам что же делать? – спросил третий солдат, совсем еще зеленый юнец. До сих пор он молчал, и голос его дрожал от страха. – Примут ли нас в Халамширале после того, как… – Он осекся и смолк.
– Нам надо пробираться в Вал Руайо, – сказал ветеран, но тут же глянул на Селину и поспешно добавил: – Если только императрица не отдаст нам другого приказа.
– Что?! – Казалось, молодой солдат вот-вот расплачется, как ребенок. – Нам не обойти Гаспаровы заставы! Мы и в прошлый раз едва ноги унесли! Мы же не разведчики!
Мишель искоса глянул на Селину, и во взгляде его таился невысказанный вопрос. Селина могла сделать вид, что не замечает этого вопроса, могла умыть руки и с чистой совестью предоставить Мишелю полную свободу действий… но ничем хорошим это бы не закончилось.
И кроме того, подобное решение было бы недостойно императрицы.
– Тогда как ты поступишь? – спросила она, и солдаты умолкли, испуганные сталью в ее голосе. – Что ты сделаешь, когда люди Гаспара найдут тебя? Когда они спросят, куда направилась твоя императрица, когда спросят, что тебе известно или где ты видел ее, – что ты скажешь им, чтобы спасти свою жизнь?
Молодой солдат отчаянно взглянул на нее:
– Я… я…
Селина сморщилась. Она знала ответ так же хорошо, как он сам. Это упрощало дело, хотя и ничуть не облегчало.
– Действуй, – приказала она Мишелю.
Ветеран зажмурился, когда клинок Мишеля сразил молодого солдата. Другой его товарищ вскинул меч, но Мишель вышиб у него оружие и зарубил солдата. Все произошло пугающе быстро – лишь на миг тишина наполнилась лязгом железа и вскриками.
Ветеран не шелохнулся. Он открыл глаза – и увидел меч, приставленный к его горлу.
– Я не разведчик, – сказал он, глядя на Селину, – но я солдат и не знаю другой императрицы, кроме вас. Я пойду, куда вы прикажете. Я стану биться с людьми Гаспара до последнего вздоха. И если они схватят меня живым, я им ничего не скажу.
– Даже после того, как мой защитник убил твоих друзей? – спросила Селина, глядя на три мертвых тела, лежавшие на тропе.
– Они были хорошими товарищами. – Голос ветерана дрогнул, но сам он все так же прямо и неотрывно смотрел на Селину. – Но я клялся в верности не им, а вам, ваше великолепие. Я умру не за них, а за вас. И если вам нужно быть уверенной, что ни одна живая душа не знает, куда вы направились, я готов умереть за вас прямо сейчас.
Селина взглянула на Мишеля, который не сводил глаз с ветерана. Меч его сиял серебром в пасмурном свете дня.
– Ступай, – сказала она, – и если сумеешь добраться до Вал Руайо, скажи своему командиру, что уходил копейщиком, а вернулся личным разведчиком императрицы.
Мишель убрал меч в ножны. И не удостоил взглядом Селину, когда ветеран поклонился и, судорожно сглотнув, поспешил скрыться в лесу.
– Я знаю, – сказала она, когда солдат скрылся из виду.
Даже на расстоянии в несколько шагов она ощущала безмолвное несогласие Мишеля.
– Не мое это дело, ваше величество, – он покачал головой.
Иной на месте Мишеля мог бы поставить долг выше личной преданности и прикончить солдата прежде, чем Селина успела бы возразить хоть словом, защитив ее безопасность вопреки ее собственному желанию.
В это мгновение она ценила сэра Мишеля выше, чем когда-либо.
– Твое, покуда я не отдам иного приказа. – Селина спрятала кинжал. Лишь теперь она осознала, что до сих пор сжимала его в руке. – Да, ты прав. Было бы надежней убить их всех, чтобы никто не мог выдать наше местоположение.
– Но он верен вам, не то что эти трусы. И хотя я неизменно буду требовать от вас осторожности, я все же понимаю, насколько ценен сейчас каждый верный вам человек.
Ноги у Селины немилосердно ныли после долгой езды верхом, спина разламывалась от боли. Она соскользнула с коня и, морщась, принялась разминать затекшие конечности. Тропа, на которой валяются три мертвеца, – чем не подходящее место для короткого привала? Ничуть не хуже прочих.
– Мишель, сколько их уже погибло за меня и из-за меня? Сегодня, на поле боя? – Селина завершила разминку, выругалась и, выдернув кинжал, яростным ударом вогнала его на два пальца в ствол дерева. – Или в эльфийских трущобах, где я пыталась заткнуть рты сплетникам пролитой кровью?
– Эльфы, ваше величество, погибли не из-за вас. – Мишель спешился и принялся оттаскивать убитых от тропы. – Они погибли из-за своего же слепого себялюбия. Не важно, по какой причине вы пришли в трущобы, но эльфы подняли бунт, и оттого ваши действия были полностью оправданны. Что до ваших солдат, они с честью погибли за вас, убитые изменником, который поплатится жизнью за свои преступления.
– И все же, Мишель, они погибли.
Селина выдернула кинжал, отерла его о рукав. Предательски защипало глаза, но она ни за что не унизила бы себя, прилюдно расплакавшись. Голова раскалывалась от боли, как было всегда, пока она не выпьет дневную чашку чаю.
