Самые настоящие сказки, разумеется, но пусть себе говорит что хочет, решил я. А Нэнси, утирая слезы, лившиеся уже ручьем, снова повернулась к Сма-ракки:
– Пообещай, что будешь как следует о нем заботиться! Поклянись своим истинным именем!
– О да, мисс, клянусь, – сказал гоблин, искоса на меня глянув. – Не тревожься. О нем будут заботиться, как о принце, ты даже в голову ничего такого не бери!
Девушка, так сильно похожая на Попрыгунью, только вздохнула. А потом сказала:
– Ладно, забирай его. Да смотри за ним хорошенько. И не забудь: я всегда здесь. Так что если ему когда-нибудь понадобится… – Голос у нее сорвался, и она умолкла. А потом, наклонившись над корзиной, нежно поцеловала младенца в щечку. Я быстро шепнул Слейпниру: «Стоять!» И легко проник в новое человеческое тело.
Конец игры
Глава первая
Я столько раз делал это и раньше, однако каждый раз до глубины души бываю поражен, какая лавина новых, вызывающих головокружение чувств обрушивается на тебя при столь стремительной смене обличья. Я уже говорил, что Время в царстве Сна значения не имеет, и сейчас у меня было такое ощущение, словно моя предыдущая «инкарнация» завершилась более сотни лет назад. И плоть, столь обманчиво кажущаяся однородной, когда смотришь на происходящее из страны Сновидений, в реальной действительности у разных существ сильно различается.
Пребывание в теле Попрыгуньи походило на пребывание в глухом подвале с неровными пещеристыми стенами, битком набитом воспоминаниями, ощущениями и мыслями, окрашенными в цвета ее личности. Но когда ее душа покинула наше общее тело, а я в нем остался, мне стало казаться, что я нахожусь в чьем-то опустевшем доме, где всё, даже обстановка, принадлежит какому-то незнакомцу. Недолгое нахождение внутри Джонатана Гифта напоминало визит в большую библиотеку. А вот моя новая «квартира» оказалась чем-то вроде узкой пещерки, темной и теплой, где единственным намеком на присутствие «хозяина» было легкое ощущение испытываемого им дискомфорта да еще, пожалуй, капелька любопытства; он пока что не обладал сколько-нибудь выраженным представлением о собственном «я», а из воспоминаний у него сохранились лишь самые невнятные – о теплом темном убежище и сильном стуке материнского сердца.
«Значит, теперь я младенец», – думал я. Не самый практичный вариант, но абсолютно необходимый, если я намерен и клятву, данную Генералу, сдержать, и Пророчество при себе оставить. В общем, довольно изящное решение того, что казалось неразрешимым парадоксом.
Я попытался отыскать у своего нынешнего «хозяина» хоть какие-то следы магической силы и обнаружил тонкую нить фиолетового света. Это, разумеется, не шло ни в какое сравнение с тем могуществом, каким я сам когда-то обладал, но все же было гораздо лучше, чем ничего. Возможно, его магические силы будут расти с ним вместе. А возможно, я и сам несколько позже смогу над этим поработать. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы это проявилось? Два года? Три? Пожалуй, в целом не слишком долго, если учитывать всю данную ситуацию. А пока что, всего лишь попытавшись пошевелиться, я обнаружил, что пугающе слаб и почему-то начисто лишен координации движений. Я открыл рот, и звук, который оттуда вылетел, показался мне одновременно и чрезвычайно юным, и чрезвычайно старым – по-детски звонким и старчески надломленным. И меня плотным одеялом окутал такой жуткий страх, какого я никогда еще не испытывал; это был страх безымянный, похожий на дурной сон или на внезапно обрушившееся ощущение собственной смертности. «Что со мной творится? – беззвучно взвыл я. – Что это за новая пытка, великие боги?»
– Он просто есть хочет, – донесся до меня голос той девушки, Нэнси, и я хоть и понял ее слова, но они все же показались мне удивительно огромными и плавали вокруг меня в воздухе, точно гигантские рыбы; потом в поле моего зрения как бы вдвинулось лицо девушки, похожее на большущий лунный лик, и я – точнее то не сформировавшееся до конца существо, которое в данный момент служило мне приютом, – узнал это великанское лицо и принялся издавать странные звуки, напоминавшие блеяние овцы. Затем девушка-великанша вынула меня из корзинки, отчего я испытал легкий приступ головокружения, и прижала к себе. И я вдруг понял, что действительно очень голоден! Призвав на помощь всю свою магическую силу, я мысленно велел этим людям немедленно выполнить мои требования:
«Принесите мне тортик, мороженое и бокал вина – мне необходимо успокоить измученные нервы, – и хорошо бы еще добрый кусок пиццы, если, конечно, пицца существует в этой версии миров. Да поторопитесь – я нуждаюсь в незамедлительном подкреплении сил…»
«А это еще что такое, черт побери?» – изумленно воскликнул я про себя.
Передо мной появилось некое подобие бутылки, сшитой из шкуры животного и определенно пахнувшей козлом. Жидкость внутри показалась мне слегка прокисшей и отнюдь не аппетитной. Однако тот, в чьем теле я теперь обитал, присосался к этой чертовой бутылке, как к материнской груди, и пил с таким явным наслаждением, что и я в итоге без особых протестов последовал его примеру. Потребность незамедлительно насытить себя была слишком сильна, чтобы ей сопротивляться. И потом, мой маленький «хозяин» явно проголодался, да и я уже начинал осознавать, что при нынешних обстоятельствах мне вряд ли удастся в ближайшее время командовать своими подчиненными.
По-моему, невелика цена за то, чтобы иметь возможность все начать сначала, в новом мире, в новом теле, вдали от тех, кто готов так или иначе мне навредить. Здесь я пребывал в полной безопасности – и от врагов, и от друзей, – и впереди у меня была целая жизнь: времени хватит и на обдумывание моего следующего шага, и на исследование пределов моего нынешнего могущества, и на то, чтобы попробовать каждое из тех удовольствий, которые может предложить мне этот мир. А до чего приятно было вновь почувствовать себя во плоти, иметь возможность дышать, осязать, чувствовать вкус! И пусть я, несомненно, виновен в таком количестве преступлений, что их и не перечислить, но у меня все же теплилась некая надежда на перерождение, даже, пожалуй, на частичное возвращение былой невинности. Кто знает, может, и у меня еще будет шанс попасть в тот мир будущего, о котором пророчествовал Оракул? И унаследовать хотя бы некоторые из тех наград, о которых он упоминал?
Я вижу: светлый Асгард вновь построен,
Сверкает он над полем Идавёлль.
Теперь все сказано. Усну, покуда на земле
Приливы снова вспять не повернули.
Да, возможно, на этот раз все будет по-другому. И может быть, на этот раз я сумею…
Ох нет! Только, пожалуйста, не надо бежать впереди паровоза! Моя природа неизменна – как был я Греческим огнем, так я им и останусь. И вряд ли стоит в этом сомневаться. Но на сей раз, возможно, мне все-таки удастся прожить жизнь в этом мире, не разрушив ни его, ни себя самого? Может быть, я сумею самое плохое оставить в прошлом? Такой сон действительно стоило бы досмотреть до конца.
