Наконец Попрыгунья решилась. Вздохнула, тихонько сказала: «Да, устраивает», и Мег ободряюще ей улыбнулась.
– Вот и хорошо. А знаешь, что я тебе скажу: хоть вчера вечером ты мне и показалась симпатичной, но сейчас ты мне нравишься гораздо больше.
– Правда? – Попрыгунья была явно поражена этим признанием.
«Что-что?» – попытался снова влезть я, но Мег уже продолжала:
– Понимаешь, вчера ты словно чью-то чужую роль играла. И я это сразу почувствовала. Это было забавно, но не больше. А мне бы хотелось узнать, какая ты настоящая.
Попрыгунья подняла глаза, робко протянула руку и нежно погладила ее по щеке.
«О, так ты решила вести серьезную игру? Ну что ж, хорошо. Но если ты думаешь, что она…»
«Заткнись, Локи», – оборвала меня Попрыгунья.
Губы у Мег оказались теплыми, нежными, а от кожи исходил слабый аромат миндаля. И я – а точнее, Попрыгунья – от ее близости мгновенно покрылся мурашками.
«Слушай, ну что ты все время тут торчишь! – возмутилась Попрыгунья. – Дикость какая-то! Может, все-таки уберешься куда-нибудь? И хоть на время исчезнешь?»
Ну, меня не так-то легко заставить лишиться дара речи. Но тут я действительно его лишился. И дело вовсе не в том, что Мег, похоже, предпочла Попрыгунью, а не меня – она, видимо, сочла ее более искренней, ну и ради бога! – а в том, что я наконец-то увидел Попрыгунью в действии, и, начав действовать, она неожиданно и решительно заняла мое место.
«Ты все еще там?» – с явным упреком осведомилась Попрыгунья.
Я только вздохнул. «Ладно. Как скажешь». Сейчас было не место и не время вступать с ней в споры, так что я попросту отодвинулся в самый дальний уголок нашего общего мысленного пространства, чтобы не быть свидетелем этой чудесной сцены соблазнения со всеми ее неожиданными ощущениями, переживаниями и радостями. Теперь мне, как последнему идиоту, оставалось только одно: попытаться определить характер тех чувств, что буквально хлынули в мою душу. Это были, безусловно, чисто человеческие чувства, но столь беспорядочные, мрачные и, в общем-то, совершенно мне не нужные, что я никак не мог понять: зачем людям дано испытывать подобные чувства? Ведь никакой полезной цели они не служат. Однако повсюду вокруг себя я видел в памяти Попрыгуньи такие невеселые директории, как ОДИНОЧЕСТВО, СТРАСТНОЕ ЖЕЛАНИЕ, УТРАТА; эти названия обступали меня, точно сомкнутые ряды мертвецов. Веселенькое сравнение. И очень человеческое. Я решил избавиться от подобных мыслей и воскресить в памяти воспоминания о вишневом торте, но это почему-то вызвало у меня легкую тошноту, и я снова стал думать о Мег, но тут вдруг заметил, что она встала и спрашивает у Попрыгуньи:
– Знаешь, я бы хотела кое-что тебе показать, ты как к этому отнесешься? Нормально?
Попрыгунья радостно кивнула.
– Конечно! А куда мы пойдем?
Мег улыбнулась.
– Это сюрприз. Но поверь: тебе очень понравится.
Мне-то пока нравилось абсолютно все, связанное с Мег. И я полагал, что вряд ли по какой-то причине на этот раз будет иначе. Так что мы следом за ней вышли на улицу и через весь город направились к Замковому Холму, с вершины которого казалось, будто закатное солнце опускается прямо в огромную огненную чашу.
Глава пятая
Признаюсь, я все еще втайне надеялся, что сюрприз Мег будет носить некий сексуальный оттенок. Ибо, с моей точки зрения, самые лучшие сюрпризы в большинстве своем именно таковы. А потому я был весьма озадачен, обнаружив, что на вершине Холма уже кто-то есть. Трое молодых людей сидели вокруг неглубокой костровой ямы, а рядом с ними на земле лежали металлические канистры, мотки бечевки и проволоки.
«Похоже, намечается какая-то оргия?» – с надеждой поинтересовался я.
«Не говори глупостей! – отрезала Попрыгунья. – И вообще, позволь мне и дальше самостоятельно разговаривать с людьми, хорошо?»
Те трое, радостно улыбаясь, приветствовали Мег и расцеловали ее. Один из них совершенно точно был юношей; я также определил и одну девушку, а вот третий был, по-моему, не похож ни на юношу, ни на девушку. Первые двое оказались такими же темнокожими, как Маргарет, а у того, непонятного, были розовые волосы и темные глаза. Мег представила нас друг другу: «Знакомьтесь: это Мосси, Алиша и Кэтсу. А это Попрыгунья. Она классная».
Я старался не чувствовать себя оставленным за бортом, пока эти трое знакомились с Попрыгуньей. Было видно, что их разбирает любопытство и они, пожалуй, слегка удивлены столь неожиданным появлением новой приятельницы Мег. А еще я подумал: если Попрыгунья и впрямь кажется Мег такой классной, то это исключительно благодаря мне; в связи с чем меня вдруг охватила безотчетная злость, и я удалился в «задние ряды», стараясь никому не мешать. Мне все это уже наскучило и даже начинало раздражать, хотя – что было хуже всего – я совершенно не понимал почему. Ведь вечер выдался такой теплый, и Мег была рядом, и костер так чудесно горел… Там даже и кое-какие закуски имелись, и в любое другое время я бы счел их весьма аппетитными. Однако пригласили-то на Холм Попрыгунью, а вовсе не меня! Мне же было всего лишь позволено смотреть на это со стороны.
А потом, когда друзья Мег стали готовиться к неким действиям, я постепенно догадался, зачем они притащили на вершину Холма все эти канистры, проволоку и веревки. Ведь Мег еще в прошлый раз успела меня немного к этому подготовить – по-своему, конечно, – рассказав о том танце, который называла прядением огня. Звучало это круто, но я и представить себе не мог, насколько сам танец окажется созвучен моим личным пристрастиям.
– Эти штуковины называются пои, – объясняла Мег Попрыгунье, – их можно сделать из чего угодно, лишь бы не были слишком тяжелыми. Этот вот сделан из тряпок, пропитанных маслом и обмотанных проволокой. Ты вращаешь пои вот так… – и она показала – сперва потихоньку, но потом, отойдя на безопасное расстояние, уже по-настоящему.
Да помогут мне боги – это было поистине прекрасно! Мег двигалась, повинуясь некому естественному ритму, и пылающие шары двигались с нею рядом и вокруг нее, словно огонь был ее родной стихией. Пои описывали то длинные, как бы ленивые, дуги, то петли и круги, которые попеременно сужались и расширялись, точно зрачки драконьих глаз. Я не видел ничего столь же прекрасного со времен рождения Срединных Миров. Это были Порядок и Хаос в равновесии, танец и движение в гармонии, как у летящего светлячка…
«Господи, неужели ты не можешь заткнуться и прекратить свои комментарии?» – донесся до меня возмущенный мысленный возглас Попрыгуньи.
«Ну так пристрели меня! – откликнулся я. – Но я так люблю огонь! Ты, кстати, не хочешь попробовать?»
Но она не ответила, продолжая следить за танцем как завороженная.
«Давай, попробуй! Ну пожалуйста! А я обещаю, что дам тебе возможность побыть с Мег наедине».
Мег подошла к нам чуть ближе; пои по-прежнему свободно вращались по обе стороны от нее.
