Некоторые из работников «Ормолу» были завсегдатаями «Парящего мира». Я часто их расспрашивал о том, что там происходит, но никогда к ним не присоединялся.
Услышав мои расспросы, Адела подняла бровь:
– Не мог бы ты рассказать, что тебя так интересует в этом месте?
– Думаю, что нет, – хмыкнул я.
– Ты невозможен, Хэл. Вечно со своими секретами.
– Я все бы тебе рассказал, если бы мог.
– Ты даже не хочешь рассказывать, что делаешь в подвале.
– Пока нет.
* * *
Я не доверился Аделе, хотя и хотел – изнывал от желания обсудить с ней свои и ее идеи, – но не осмелился. Но я доверился другому обитателю подвала «Ормолу», а именно привидению.
С одной стороны, возможно, я уже достаточно испытывал ваше доверие. Привидения – частое явление в Западном Краю, но в людном Джаспере о них почти не слышали, и вы можете подумать, что я немного привираю. С другой стороны, я когда-то обещал писать правду, и только правду. Так я и сделаю, даже если рассказ прозвучит неправдоподобно. Я стараюсь всегда держать обещания.
Впервые привидение показалось мне на седьмую ночь работы в подвале. Было уже далеко за полночь, но я все еще сидел, склонившись над Аппаратом. Он отказывался работать, и неудивительно. У меня не было денег, и он был построен из лома. Днем у меня почти не было для него времени – я все время мастерил что-то для представлений. Настроение у меня было дурное. Казалось, я никогда не верну то, что имел на Краю, когда был свободен, а это было так давно. Вздохнув, я встал и повернулся, чтобы получше осветить внутренности Аппарата фонарем.
За фонарем, бросавшим на Аппарат золотистый отсвет, стоял черный человек в высоком белом парике и старомодном плаще из красного бархата, наблюдая за мной широко раскрытыми глазами. Я с криком отскочил в сторону и поднял молоток. Он покачал головой и растворился в воздухе. Опустив молоток, я убедил себя в том, что мне все лишь показалось и я принял за человека ворох старых костюмов.
Странный человек вернулся две ночи спустя, снова появившись у меня за спиной, стоило мне остановить Процесс. В этот раз я схватил молоток и замахнулся ему в голову. Так я узнал, что, если замахнуться на привидение молотком, молоток не проходит сквозь него, словно сквозь туман, как в известном рассказе мистера Элмера Мерриала Карсона. Привидения в том месте, на которое вы замахнулись, просто нет, как никогда и не было, оно появляется снова в шести футах от вас, затем у вас за спиной, и наконец, когда у вас начинает кружиться голова, исчезает.
Когда человек пришел в третий раз, я спросил, как его зовут. Он открыл рот, но не произнес ни звука. Затем сел на мою скамью, расправив полы плаща с таким несчастным видом, что мне стало его жаль, и я опустил молоток. Вскоре после этого он снова исчез.
Он появлялся только ночью и часто открывал рот, но не мог говорить. Несомненно, вы спрашиваете себя, был ли он настоящим привидением или лишь моей галлюцинацией. Точно не знаю.
Прежде я никогда не видел ничего подобного. Иногда, работая над Процессом дома в Восточном Конлане, я чувствовал, что за мной кто-то наблюдает – разумеется, наблюдали, ведь у меня было три сестры. В Западном Краю случалось, что, засиживаясь за работой допоздна, я краем глаза видел рядом какое-то движение, которое принимал за зайцев или за кошек. Но привидений никогда не видел.
Я спросил работников «Ормолу», жили ли в их театре привидения, и все они ответили утвердительно, но чего еще ждать от служителей театра? Вряд ли это что-то значило. Само привидение не могло ответить на мои вопросы и все объяснить.
У странного человека не было ран, и было неясно, от чего он умер. Из-за его изысканной старомодной одежды я думал, что он мог быть одним из отцов-основателей Джаспера, каким-нибудь вельможей или его секретарем, в те времена, когда в Джаспере были вельможи. Это бы значило, что этот несчастный жил в эпоху, когда не было ни Стволов, ни Линии, ни великой Войны, когда наш мир только создавался и все было возможно. Как я сказал, ответить на мои вопросы он не мог.
Я называл его Джаспером.
– Джаспер, – говорил я, – это устройство – печально известный светоносный Аппарат Рэнсома. Никому не рассказывай.
Джаспер кивал.
– Видел бы ты его в другое время. В Западном Крае, под открытым небом, на огромных красных равнинах и зазубренных диких холмах… совсем как на картинах. Он сиял, словно солнце. Видел бы ты лица людей.
Джаспер сидел на скамье, изучая внутренности Аппарата.
Я расхаживал по подвалу.
– Видишь, Джаспер? Хоть что-нибудь? – спросил я.
Он покачал головой.
– Здесь все сложнее, в Джаспере. В Западном Крае все казалось таким простым. Не скажу, что не было неудач, были, еще как были! Но почему-то все на свете казалось там возможным.
Бедняга снова кивнул с задумчивым видом.
– Ты, наверное, думаешь о былых днях, когда мир был совсем молодым, как и Джаспер, а вы строили будущее, в котором ничего не казалось невозможным. Если, конечно, ты действительно один из отцов-основателей Джаспера, а не неизвестно чья тень. Если ты вообще меня слышишь. – Он как будто посмотрел в мою сторону. – Если ты и правда из прошлого, то имей в виду, ваш Сенат все ненавидят. Вчера на Тридцать третьей улице наблюдались беспорядки.
Иногда я читал этому человеку газеты, обычно на тему беспорядков. Тем летом убили еще двух сенаторов. Сам Сенат, судя по всему, переживал болезненный раскол, как и вся Территория Тригорода.
Теперь все газеты писали, что Гибсон перешел к Линии, как и утверждала Адела. Территория Тригорода всегда считала, что сохраняет нейтралитет в Великой войне. Стволы и Линия появлялись в центре земель, но не позволяли себе такой необузданной дикости, как в Западном Крае. Падение Гибсона потрясло Территорию до основания.
В ответ на эти новости Джунипер порвал связи с Гибсоном и с Джаспером, объявив, что отныне ничто не нарушит его абсолютный суверенитет. Джунипер также закрыл ворота для иногородних дельцов, включая мистера Бакстера. Верховный совет Джунипера объявил, что обладает мощнейшим и невиданным ранее оружием, способным уничтожить сами Локомотивы или осадить Ложу Стволов, и что, если кто-то вмешается в дела города, власти готовы его применить. Хотя все считали, что это блеф, нельзя было знать наверняка. Одна из фракций джасперского сената встала на сторону Джунипера. Другая считала, что нужно сдаться Линии, пока это можно сделать на лучших условиях. Одни газеты поносили Сенат за то, что те не удосужились найти смертельное оружие и для Джаспера, другие же предполагали, что такое оружие уже существует. Тем временем меня, Лив и Кридмура видели по всему миру. Говорили, что мы собираем армию или восстанавливаем Республику Красной Долины, что городской совет Джаспера идет у нас на поводу или что мы скрываемся в горных пещерах. Странники и бродяги преследовали нас по всему свету. Я почти привык думать о том Рэнсоме как о каком-то другом человеке, и лишь немного холодел, читая о нем в газетах.
