Фенимор был островом, названным в честь давно умершего герцога из старых земель – не знаю каких именно. Он имел форму кинжала или тощей крылатой ящерицы с длинным хвостом, в зависимости от карты, и мог похвастаться высокими, со множеством окон зданиями, узорчатыми терракотовыми мостовыми, и иногда горгульями. Здесь располагались управления Треста Бакстера и корпорации «Северный свет», нескольких мясокомбинатов и издательств, множества банков и высококлассных контор по найму солдат. Толпа в тени небоскребов двигалась целеустремленно, я так и не научился копировать джасперскую походку. Джентльмены здесь носили шляпы и сюртуки с фалдами и ходили с тростью, если не ехали в экипаже. Я вряд ли смог бы обзавестись экипажем, но немедленно вознамерился приобрести собственную трость.
По северному берегу реки стеной протянулись утесы – рыжеватые песчаниковые скалы, поросшие темно-зелеными соснами. Там, на одной из вершин, белел Внутренний Круг улыбчивых. Там же стоял и «Парящий мир», знаменитый бордель, красный свет из окон которого пробивался по ночам из-за сосен. Меж сосен также стояли особняки, некоторые из которых принадлежали, скорее всего, джентльменам Фенимора. Наверняка там был и особняк мистера Бакстера. К югу от реки, в Ронделете, находились склады, работные дома и улицы с многоквартирными домами, располагавшимися в виде бесконечно расширявшегося полукруга, похожего на восходящее солнце, в которых жили люди со всех концов света. Улицы там были неописуемо грязные, и не только в плохих районах, а повсюду, даже вокруг фениморских особняков, утопавших в зелени, где полицейские были на каждом углу. В ушах звенело от бесконечных рекламных объявлений. Витрины магазинов здесь были не такими красивыми, но все равно посмотреть было на что. К двери каждого приличного дома вела каменная лесенка, так что он возвышался над грязью, а через самые запущенные участки иногда перекидывали деревянные мосты. В каждом районе были парки, многолюдные днем и опасные ночью, с иногда величественными, а иногда сомнительными скульптурами – думаю, все зависело от того, при какой власти их установили.
Кстати, о власти – в те дни Джаспер был республикой и свободным городом, первым среди равных из Тригорода. В вопросах политики, войны, религии и идеологии он сознательно сохранял нейтралитет, занимаясь только делами. Великая война здесь считалась чем-то диким и провинциальным, варварской игрой недавно присоединенных к Западу земель. Линейным вход в Джаспер разрешался на жестких условиях. Слугам Стволов здесь были не рады, как и любым другим преступникам.
Джаспером управлял Сенат из ста трех старейшин – статных и седовласых дельцов, известных юристов и улыбчивых. Они собирались на Фениморе в куполообразном здании из дымчатого мрамора и чем-то в нем занимались – наверное, произносили речи, формировали альянсы и строили друг другу козни. И подписывали бумажки. Здание было утыкано флагами и статуями быков. На вершине купола возвышалась колонна, похожая на острие рыцарского шлема, а на колонне стоял еще один бык, хотя с улицы было видно лишь золотистую точку. Бык был тотемным животным Джаспера, смотревшим на прохожих с флагов, полос газет, флажков у гостиниц и баров, а в развилке реки находился знаменитый медный бык, бивший копытом по красной грязи и склонивший огромные рога, словно предупреждая приезжих, что с Джаспером шутки плохи, можно подумать, что кто-то считал иначе. Ходили легенды о том, что бык оживет, если Джасперу будет угрожать опасность, но, по-моему, никто не принимал их всерьез, и могу вас заверить, что они оказались неправдой. Также ходили рассказы о том, что Джаспер возвели на месте великого города Племени, и в это тоже никто не верил, потому что где это видано, чтобы у Племени были города? Тем не менее на Фениморе рядом с башнями конторских помещений простирались пустыри, на которых стояли высокие каменные глыбы, и к ним никто не приближался.
Свинг-стрит находилась в Ху Лай. Можно подумать, что это название связано с музыкой и танцами, но на самом деле раньше здесь была тюрьма и печально известная виселица
[9]. В любом случае, если вы насвистывали веселую песенку или смеялись над остроумным анекдотом, их, скорее всего, придумали на Свинг-стрит. Вопреки усилиям градостроителей она петляла между обычными улицами, местами прерываясь и вскоре продолжаясь, словно это было не просто место, а состояние души. Кое-где на Свинг-стрит провели электричество, как и в отдельные кварталы в Ху Лай, Ронделете и большей части Фенимора. Университет Ванситтарта располагался на отдельном острове – по старинке освещенный газовыми лампами, он напоминал еще один город или замок с остроконечными крышами, стенами красного кирпича и своими собственными флагами, хотя островки владений университета можно было найти и в другой части города. Огромные корабли на реке тоже были похожи на город, подвижный и изменчивый. Наш пароход «Дамарис» бы в нем затерялся. На востоке от реки, как я говорил, лежали бойни. Это темная сторона Джаспера, о которой я как-нибудь напишу, но не сейчас.
* * *
Я пришел в город с запада, пешком, следуя руслу реки. В те дни все попадали в Джаспер по реке или по дороге. Ближайшей линейной станцией тогда был Свод, находившийся в нескольких днях пути на север, за пределами Территории. Джаспер был не против торговли с Линией, но не подпускал ее слишком близко. По реке плыли угольные баржи, по дороге ехали повозки и шли самые разные люди: скитальцы, беженцы, поденщики и будущие звезды Свинг-стрит, – так что, думаю, я среди них не выделялся. Опасаясь карманников, я несколько дней шел, крепко сжимая свой картонный кошелек, где у меня оставалось немного денег, пока мне любезно не сообщили, что так я выгляжу как жалкая деревенщина.
Я никак не мог решить, каким именем называться. Больше всего на свете мне хотелось обелить свое имя, оклеветанное мистером Бакстером, но кто знает, что случилось бы, реши я в открытую представляться Гарри Рэнсомом. Хоть Джаспер и сохранял нейтралитет, в нем всюду шныряли агенты Стволов и линейные, которые легко могли со мной разделаться. Меня мог арестовать и сам мистер Бакстер.
На «Дамарис» меня знали как Хэла Роулинза. Это имя вполне мне подходило, но в глубине души я чувствовал, что Роулинз утонул вместе с кораблем. Запад, и в особенности Джаспер, хороши тем, что они так велики, что всегда есть возможность начать с чистого листа или, по крайней мере, попытаться. Бродя по городу, я подслушивал чужие разговоры, надеясь услышать по-джасперски звучащие имена, и бормотал их про себя, пробуя на слух.
Я брел, сам не зная куда и откуда, сворачивая в узкие улочки Ху Лая по направлению к Фенимору только из-за того, что он был высоким и увешанным яркими флагами. Помню, как я долго стоял на южном мосту в Фениморе, уставившись на воду. Солнце было в зените, и стояла жуткая жара. Дурно пахнущая речная вода сверкала так сильно, что на нее нельзя было и взглянуть. Мне казалось, что вода течет по кругу, огибая остров в бесконечном круговороте, заставившем меня вспомнить о Процессе, хотя это, конечно, было лишь плодом моего воображения.
Некоторое время мне казалось, что и без имени можно жить вполне неплохо.
В конце концов я заметил, что за мной наблюдает полицейский – я узнал его по темно-голубому мундиру и фуражке и металлическому нагрудному знаку с бычьими рогами. Сначала я решил, что он высматривает знаменитого мошенника или революционера Гарри Рэнсома, но, когда он заговорил со мной, оказалось, что он боится, что я брошусь в реку. Не то чтобы это волновало его лично, но самоубийцы вредили репутации города, так что он был вынужден заниматься спасением человеческих жизней. Я сказал с улыбкой, что это не такая уж плохая работа. Полицейский пожал плечами. Я спросил у него, как пройти на Свинг-стрит, он спросил, кто я, актер, писатель, танцор или еще кто в том же духе, а я ответил, что ничего подобного, просто ищу родственников.
